— Я тебе сначала скажу вот что. Мне все равно, кем был твой дед. Мой прадед, например, рубился с красными войсками, был белогвардейским офицером и погиб в бою. Дед воевал, возможно, с твоим дедом, и тоже погиб в бою. Это дело прошлых лет. Я тебя не осуждаю. В любом случае мы должны чтить память своих предков. Понятно?
— Понятно. Спасибо.
— А хозяин этого автобуса — сын немецкого офицера. Это по фотографиям ясно. Только откуда у него эти документы — совсем непонятно. И почему они не поснимали деньги со счетов, тоже непонятно.
— Непонятно. Да и нам пока это бесполезно. Пошли, поищем их. Они золото искали, значит, недалеко от ручьев должны быть.
— Пошли, если хочешь. Только дробовик не бери с собой. Я патроны разберу и переснаряжу, потом будешь пользоваться. Сейчас почистим штурмовые винтовки и с ними пойдем. Договорились?
— Сам чисть винтовки, а свой Вальтер приведу в порядок. Мой пистолетик нуждается в интимной гигиене…
Я посмотрел, как ловко девушка разобрала пистолет, и подумал, что мне со спутницей определенно повезло. Герда оправдывала свое имя. Гертруда в переводе с древнегерманского означает — «невеста копья». Так реально и было, даже копье наличествовало.
Времени чистка оружия много не заняла. Винтовки разбирались просто, в чем-то даже примитивно. Через час мы уже шагали к ручью. Хозяева автобуса в его окрестностях определенно бывали. Я нашел в кустах остатки геологического молотка, лотков для промывки породы и странное приспособление, с дном в дырках разного диаметра, а потом Герда звонко закричала от радости и показала мне на ладони маленький, с голубиное яйцо, слиток желтого металла.
— Это же золото, Макс. З О Л О Т О, — по буквам произнесла она это слово.
— Где ты его нашла?
— В ручье блеснуло, посмотрела и вот…
— Значит, будем искать здесь, они как раз золото искали. И… и ты молодец.
Через полчаса в десяти метрах от ручья мы наткнулись на узкий проход в пещеру. Пришлось бежать к автобусу за керосиновым фонарем, заправлять его из сохранившейся канистры с керосином и возвращаться обратно. Я разок пальнул в пещеру, мало ли, но пещерные медведи и другие монстры наружу не повалили, и мы залезли внутрь. Три метра пришлось идти согнувшись, а потом проход расширился и мы попали в небольшой высокий зал. И нам сразу стало ясно, куда пропали хозяева автобуса. Но начну по порядку.
В пещере у дальней стены мы увидели десяток обычных армейских отечественных вещмешков, три немецких ранца, тоже армейских, но времен вермахта, и два больших полуразвалившихся чемодана.
Рядом три скелета. Два человеческих и один нечеловеческий. Скелет большой рептилии, очень похожей на убитую мной на нижнем плато. Длиной четыре метра. В пробитом черепе торчала кирка с полусгнившей деревянной ручкой. Еще в стороне валялся полностью проржавевший автомат АКМ и несколько позеленевших гильз.
Человеческие кости были перемешаны в полном беспорядке, животные похозяйничали, и понять, кто из них кто, было трудно. Еще на песке лежал ржавый маленький пистолетик Вальтер ППК. Из чего можно было сделать вывод, что он принадлежал женщине.
А в вещмешках и ранцах… вещмешки и ранцы оказались доверху забиты маленькими природными золотыми слитками и крупным золотым песком.
— Они прятали золото и не заметили варана. А когда заметили, было уже поздно, — тихо сказала Герда.
— Он его все-таки успел убить, — продолжил я.
— Но выползти из пещеры они уже не смогли, — так же тихо закончила эстонка. — Успел порвать. Давай похороним.
Через два часа я воткнул крест в холмик. Герда прочитала молитву на немецком языке.
— Что теперь? — спросил я у эстонки.
— Что теперь… долг мы отдали. Души их упокоятся. А мы теперь богатые. Там килограмм пятьсот.
— Надо перенести золото.
— Зачем?
— Мы не знаем, где находимся. Если эти люди искали золото, значит, оно в цене. Если оно в цене, значит, за него нас могут убить… и вообще есть хорошая украинская пословица на это счет: «Темна украинская ночь, но сало надо перепрятать»
— Причем здесь сало?
— Не придуривайся… Сначала копаем большую яму возле автобуса, потом таскаем и закапываем.
Долбили землю часа три. Потом таскали золото. Вещмешки и ранцы, в которых лежало золото, расползались, и пришлось все перегружать в два ранца из автобуса. Я положил на дно ямы несколько пустых ящиков из-под консервов и патронов. Туда и высыпали золото. Килограмм десять отложил, на всякий случай. Золото в этом мире востребовано, а мы пришли в него голые, как младенцы. И, наконец, когда солнышко стало клониться к краю гор, мы закончили. Засыпали свой клад, а Герда еще и несколько кустиков туда пересадила.
Потом плюнули, завалились на плащ-палатки на холмике, и я принялся сооружать грандиозный ужин. У меня вновь проснулась давно пропавшая страсть к кулинарии.
Герда подстрелила довольно увесистого грызуна, отдаленно похожего на помесь суслика с зайцем. Я притащил из автобуса большой котелок и потушил мясо со всеми необходимыми специями, небольшой запас которых у нас теперь образовался. Похоже, приготовление пищи в моем исполнении становилось традицией. Герда эту извечно женскую обязанность напрочь игнорировала. Я ворчал для порядка, но готовил с удовольствием. Я теперь все делал с удовольствием. Потом, попивая коньяк из кружек и поглощая грызуна, мясо которого оказалось очень вкусным и нежным, просто болтали и наслаждались покоем. Тема беседы была, естественно, о золоте. Ну, о чем ещё можно говорить, имея полтонны золота и не зная, куда его деть?
— Я знаю, что ты хочешь спросить. Можешь даже не спрашивать. Я не знаю, куда дела бы свои миллионы. Лучше положи мне еще мяса. Ты к котелку ближе.
— Ну как не знаешь? Есть же у тебя мечта? У всех есть мечта. Колись давай.
— Ты первый. Признайся, что мечта у тебя извращенная. Типа унитаз золотой или гарем из ста одалисок и дворец.
— Ты угадала. Примерно так. И ты в роли главной жены. И завтрак в постель мне будешь приносить. А после завтрака прелести орального секса и просмотр кинофильмов.
— Дошутишься… Дурак. Я серьезно.
— Серьезно… Даже не знаю, что тебе сказать. Наверное, нет мечты… исполнилась уже. Новую пока не придумал. Все, что я хотел, есть здесь, — я махнул рукой вокруг.
— Интересно, и я в это «все» вхожу? — задала вопрос Герда, и мне показалось, что она говорит серьезно. Но это могло только показаться, поведешься — придётся терпеть ее колкости да отбиваться по мере сил. Особа она ехидная, да еще и с выдумкой.
