— Кончай байки травить, журналист, — успокоил его старшой, — может, хочешь нырнуть, проверить?
Катер медленно огибал торчавший над водой портик, словно крышу дома в весеннее половодье. Антон немного свесился через борт, пытаясь заглянуть под крышу, и вдруг ему показалось, что совсем неглубоко под поверхностью что-то блеснуло отраженным светом. «Золото!!! — пронеслось в голове у Антона, — древние сокровища!!!» От неожиданности Гризов разжал пальцы и рухнул в воду, подняв волну в стоячей воде.
Вода оказалась очень холодной. Гризова моментально пробрало до костей и стало сводить конечности. Но даже это не могло заставить журналиста отвести взгляд оттого, что блестело на дне. Это был не сундук с золотом. Это был кривой мечь, лежавший на высеченном из камня ложе метрах в трех от поверхности. Барахтаясь под водой, Гризов вдруг ощутил силу этого меча. Ему почудилось, что если он сейчас нырнет и завладеет оружием, то станет всесильным и сможет победить всех своих врагов, как древние богатыри. Сможет силой оружия решить все свои проблемы и достичь всего на свете. Его неудержимо потянуло к этому мечу. И он уже собрался нырнуть, как вдруг железная рука схватила его за шиворот и вытащила на поверхность. В последнее мгновение пребывания под водой, в рассеянном по поверхности свете прожекторов Гризов успел заметить, как длинное черное тело метнулось из угла подводного зала к нему, и пришел в ужас. Но в следующую секунду сильные руки подхватили его и втащили на катер.
— Ты чего, журналист, — весело пробормотал Костян, — я же пошутил.
Едва выплюнув воду, Гризов стал показывать пальцем на воду и захотел объяснить, что видел в последнюю секунду, но изо рта вырвалось только:
— Там…там…это…
Но в тоже мгновение в паре метров от катера забурлило, и на поверхности показалась скользкое тело какой-то длинной твари. Извиваясь, оно снова ушло под воду, блеснув гладкой чешуей в свете прожекторов.
— Мама моя родная! — заорал Костян и на этот раз не выдержал.
Он схватил автомат «Калашникова» и начал палить по воде в том месте, где только что показалось тело морского зверя. Тоже самое сделал и Коля Быстрый: он поднял автомат и дал несколько очередей в черную воду рядом с катером. Эхо от выстрелов едва не оглушило самих бойцов. Кое-где с потолка и стен в воду посыпались камни. В ответ жуткий обитатель глубин прошелся под катером, слегка задев его своей спиной. Катер со спецназовцами подбросило над водой, едва не ударило о колонны портика и почти перевернуло. На этот раз Костян чуть не вылетел из него в воду, но успел схватиться за металлическую ручку, вделанную в борт.
— Чего стоим? — заорал Костян, удержав равновесие, — гони отсюда Голуаз к чертовой матери, а то нас тут сожрут подводные твари. Гони, родной!!!
Голуазу не пришлось повторять. Он и сам был ужасе, а потому надавил на газ и катер вырвался их замкнутого пространства через двойную арку на свободу. Точнее в другой зал. Казалось, этому подводному чертогу не будет конца.
Новый зал был огромен. Почти такой же, как первый, в котором стояли статуи старца и воинов. Но этот зал был каким-то странным. Сразу у входа в него спецназовцы увидели торчавшее над водой высокое ограждение из легких соединенных колонн, которые перегораживали всю эту часть зала и размыкались только по середине, создавая довольно широкий проход. Туда и устремил свой катер Голуаз. Коля неотрывно смотрел назад: не преследует ли их морской змей. Но его было не видно. Во всяком случае, на темной поверхности, что не обнадеживало. На всякий случай Коля дал несколько очередей в воду, разнесшиеся эхом по всему залу.
— Ну как, подстрелил? — крикнул ему Костян с переднего сиденья.
Коля пожал плечами.
— А черт его знает. Пока не всплывал.
— Ты, наверное, испугал его до смерти грохотом. Животные, они пугливые, — вяло пошутил старшой, на которого вид морского змея тоже наводил ужас.
Мокрый Гризов молча сидел, вжавшись в сиденье и вцепившись в ручку, размышляя о том, что было бы, если бы его вовремя не вытащили из воды.
Голуаз вел катер по широкому проходу между торчавших из воды колонн, которые постепенно становились все ниже и ниже. А скоро и совсем исчезли. Катер снова оказался на безбрежной поверхности.
— Похоже на парадную лестницу, — кивнул назад Голуаз.
— Чего? — переспросил Костян.
— Думаю, мы только что «спустились» по парадной лестнице, командир — повторил Голуаз, — очень было похоже.
— Парадный вход, обычно там, где входят и выходят, — выдал житейскую мудрость командир, — если ты прав, то это значит, что мы недалеко от выхода из этого подземного царства.
— Возможно, — кивнул Голуаз, — вопрос только: сколько еще нам пилить до выхода на поверхность.
В этот момент сзади раздалась автоматная очередь, грохот от которой опять сотряс стены.
Костян и Голуаз обернулись назад, схватившись за автоматы.
— Ты чего палишь?
Коля Быстрый несколько мгновений смотрел в темноту за кормой, и лишь потом ответил:
— Показалось, наверное.
Но никто его за это не осудил. Как говориться, лучше лишний раз выстрелить, чем самому словить пулю. Второй раз увидеть эту мокрую чешуйчатую спину никто не хотел. А уж, какая у этой твари морда, лучше и не знать вообще.
Минут через десять прямолинейного движения сквозь мрак, спецназовцы увидели долгожданную стену и проход в ней. Небольшая, едва заметная арка, в которую вытекала подземная река, продолжая свой путь в земной толще. Голуаз, не раздумывая, завел катер в грот. Этот грот оказался в два раз уже и ниже, чем тот, что вел из подземных укреплений Рушди.
— Похоже, что в глубине под нами только что остался первый город ассасинов, — выдвинул гипотезу Коля Быстрый.
— Но ведь они тогда еще не умели строить атомные электростанции и железные дороги. Тем более, подземные, — вступил в разговор Гризов, к которому постепенно возвращался дар речи, — Но на поверхность им выходить все-таки было надо каким-то образом. Значит…
— Значит, — закончил за него Коля, — мы сейчас и двигаемся по одной из их тайных троп. По которой, вероятно, и выходили на свет Божий древние любители гашиша.
Грот был очень извилистым и узким. Постоянно петлял, держа людей в напряжении. Кроме того, еще не вышла из памяти встреча с морской змеей. Голуазу приходилось все время притормаживать и возвращать катер на курс, чтобы не врезаться в стену грота, который, по наблюдениям Гризова, становился все уже и уже.
Так они двигались вперед около трех часов. За это время стены грота приблизились к катеру на расстояние метра, теперь он скользил словно по узкой и глубокой канаве, так что развернуться уже не было никакой возможности. Еще через час мотор вдруг чихнул и заглох.
