— Я не смотрел, — отмахнулся Потап. — Давай помогу тебе встать. Нам бы убраться отсюда подальше…
— Погоди… Давай все же посмотрим, вдруг рысенок жив.
Потап скривился, но возражать не стал. Даже вдвоем нам только с третьего раза удалось отпихнуть труп хуги в сторону.
Я осмотрел Ушастика. Жив. Вернее, не до конца мертв. Мне показалось, что у него не осталось ни единой целой кости, хотя голова и все четыре лапы на месте. Не оторваны. И на том спасибо — хуги запросто мог разорвать голыми руками на части даже человека, не то что рысь.
Секалан едва дышал — хрипло, прерывисто. Внутри у него что-то булькало, будто кипело.
— Не выживет, сдохнет, — сказал Потап.
— Не факт. Местные твари вообще-то живучи.
Я попытался пристроить беспомощного звереныша на плечо. Это оказалось непросто. Несмотря на худобу, в нем было не меньше тридцати килограммов.
— Ты что делаешь? — удивился Потап.
— Хочу взять его с собой.
— Зачем?
— Ну… Не оставлять же его здесь. А там, на Стрелке, ученые, зоологи. Может, вылечат…
— Они его добьют и вскроют. Будут препарировать и все такое, — возразил Потап.
Я помолчал. Сказал после паузы:
— Помнишь, как он бросился на того хуги, который схватил тебя за ногу? Никто не заставлял его… Рысенок мог отсидеться в вертолете. Или убежать, пока твари расправляются с нами…
Потап скривился, будто собирался сплюнуть или матернуться, сунул мне «Грозу», буркнул:
— Там всего один патрон, учти, — а потом забрал у меня звереныша, перекинул через плечо и первым зашагал вверх по склону.
Из сборника заповедей военных егерей:
«Кто бежит, тот иногда падает. Не падает тот, кто ползет».
К полудню погода окончательно разгулялась — такого ясного синего неба я не видел в АТРИ уже давненько.
Мы шли по неширокому ущелью, по которому тянулась весьма заметная звериная тропа. Выеденная трава и характерный помет сообщали, какие именно животные проложили ее. Конечно, тропой наверняка пользовались и панцирные псы, и волколаки, и прочие обитатели АТРИ, но последним по ней прошло стадо диких рогачей, причем, судя по свежему помету, совсем недавно.
Обычно двухголовые олени-мутанты неплохо чуют области измененного пространства и прокладывают свои тропы только в безопасных местах, поэтому мы с Потапом довольно уверенно пошли по их следам, не опасаясь подвоха.
Постепенно тропа стала забирать вверх, а горные гряды по сторонам ущелья украсились отвесными каменистыми террасами.
Внезапно я почувствовал беспокойство. Ни с того ни с сего возникло ощущение, что мы вот-вот угодим в ловушку.
— Потап, — окликнул я шагающего первым напарника. — А ну-ка, погоди. Остановись на минутку.
Лexa и не подумал выполнить просьбу, продолжал идти, как шел — размеренным ровным шагом, и даже голову в мою сторону не повернул. Оглох, что ли?..
Я попытался ускорить шаг, чтобы догнать его, но не смог — окружающий воздух стал плотнее, гуще. Ощущение — будто пытаешься бежать по шею в воде.
— Леха! Потап! — я кричал уже во всю силу легких.
Ноль внимания. Разве что вяло шевельнулся Ушастик, висящий у Лехи через плечо. Рысенок приоткрыл мутные глаза и попытался сфокусировать взгляд на мне. Похоже, зверенышу стало лучше. Большинство мутантов АТРИ способны довольно быстро регенерировать. Если рысенок не умер сразу, то теперь, чтобы окончательно поправиться, ему потребуется лишь время да пища, желательно побольше…
— Леха! — Я перехватил палку-костыль на манер копья и метнул в спину Потапа.
Он покачнулся, остановился и наконец-то оглянулся на меня:
— Серый, ты чего?
— Стой, Леша. Дальше идти нельзя.
— Почему? — удивился Потап.
— Седьмое чувство. — Я хмыкнул, пытаясь побороть нарастающее беспокойство. — Давай-ка вернемся назад и попытаемся обойти ущелье стороной.
Потап недовольно пожал плечами, но спорить не стал. Оно и понятно. Ни один егерь в здравом уме не станет спорить с седьмым чувством напарника. Это неписаный закон АТРИ.
Тревога почему-то не только не проходила, а, наоборот, усиливалась, и внезапно я понял ее причину…
— Потап! Глянь! Останкинский шпиль исчез!
— Не может быть! — Леша посмотрел на юго-восток, а потом завертелся вокруг оси, выискивая Маяк. — Капсюлем ему по пикселю! Куда он подевался? Что это значит, а?
Вопрос повис в воздухе. Если на него и был ответ, я его не знал.
Я в АТРИ уже скоро пять лет, а Потап и того дольше, но никто из нас ни разу не слыхал, что Маяк может вот так исчезнуть. Его видно всегда и отовсюду. Ни одна сопка, ни один голец не способен заслонить Останкинский шпиль — проверено на практике, причем многократно. Не увидеть в АТРИ Маяк — то же самое, как в ясную ночь в полнолуние не обнаружить на небе Луны.
— По ходу мы все-таки вляпались в область измененного пространства, Потап.
А как же рогачи? Они же проходили по этой тропе, и не раз. Тут все истоптано-перетоптано.
— Ну… Возможно, ущелье изменилось совсем недавно. По любому, нам лучше не рисковать. Давай-ка попробуем выбраться из этого странного места. Кстати, ты не помнишь, Маяк исчез сразу, как только мы вошли в ущелье?
— Не помню…
— Ладно, разберемся. Пошли потихоньку назад.
Пройти обратно нам предстояло чуть больше трех километров. Мы должны были выйти из ущелья к небольшому заболоченному озерцу.
Должны были к озерцу, а вышли…
— Твою мать… — высказался Потап.
Вместо озера перед нами лежал безлюдный каменистый берег моря — холодного, северного. Я бы предположил, что это Карское или Лаптевых, если бы не знал, что от Ванавары до них что-то около двух тысяч километров по прямой. Не могли же мы пройти столько!
— Галлюцинация? — не очень уверенно предположил я.
Словно в ответ, в лицо ударил порыв морского соленого ветра.
Потап еще разок матернулся, сгрузил Ушастика на камни и решительно двинулся к кромке прибоя. Присел на корточки, опустил руку в прибрежную пену, затем поднес к лицу, понюхал и даже лизнул мокрые пальцы. Снова опустил руку в воду, подцепил кусочек принесенных с волной водорослей и вернулся ко мне:
— Не галлюцинация, Бедуин. Все очень даже реально.
— Раз так… Возможно, это тоже ущелье экстремального перехода, вроде ванаварского КПП-3. Мы прошли по нему и оказались…
— Где? — Потап с надеждой уставился на меня.
— Здесь, — усмехнулся я.
— М-да… Ванаварский КПП не очень-то похож на этот. Там, если вернешься назад, то назад и попадешь. А здесь… Как думаешь, Бедуин, мы все еще в АТРИ или уже на Большой земле?
