Ознакомительная версия.
Вот они! В этот раз руль влево, вправо, влево, но очередь перечеркнула кабину, разбив лобовое стекло и пробив крышу. Морозный поток воздуха ударил в лицо, выбивая слёзы. Дорога исчезла из виду. Костик затормозил, уходя влево. Грузовик развернуло на сто восемьдесят градусов и потащило юзом. Что-то ударило в спину, обожгло висок, мелькнула тень уходящего вверх самолёта с чёрными крестами…
— Осторожней! — раздался вскрик совсем рядом, вырывая из темноты.
Костик застонал от ворвавшейся в тело боли и отключился.
— Я сделал всё, что мог, — донеслось до вынырнувшего из бессознательного состояния Костика…
— Не приходил в себя?
— Нет…
…Костик обходит одного игрока, второго, обманывает вратаря и шайба в воротах! Родители улыбаются и хлопают в ладоши…
…Александров! На тренировки пущу только в «Bauer» немецкого производства! Китайское не прокатит! Так и скажи своим родителям! У меня можете купить…
…уроки опять не сделал! Может запретить тебе играть в хоккей?..
…в штрафники! Пусть этот Александров субординации научится…
…кого-то не того закопал или наоборот закопал не того, раз тебя в штрафники записали? Я считаю, что это везение. Из похоронщиков в штрафники…
…держись за мной. Не отставай. Гранат возьми побольше. И не боись. Живы будем, не помрём…
…я таких гнид, как ты до войны пачками сажал! Пригрелись на груди Родины! Недобитки белогвардейские!..
…немцы рядом, а он в зеркало смотрится!..
…гони, сынок, гони!..
…срочно в операционную!..
Глава 10
Окружающий мир ворвался в Костика, словно цунами, накрывая и оглушая звуками. Тело, словно оазис, казалось бы, побеждённое и засохшее, внезапно ожило от влившейся в него влаги.
Глаза открылись и неосознанно уткнулись в белый с чуть заметными трещинами потолок.
Отрешённый взгляд выказывал внутреннюю борьбу, происходившую в Костике. Сознание вспыхивало и гасло, не давая зацепиться за что-либо. Поток звуков мешал и сбивал с такой близкой зацепки понимания…
Следующее открытие глаз принесло осознание бытия и своеобразную ночную тишину. Проснулась память и навалилась на пока ещё слабое сознание Костика всей своей тяжестью. От неожиданности он дёрнулся и чуть слышно вскрикнул. Затем с недоумением осмотрелся. Только увидеть он смог лишь очертание окна напротив себя и неясные очертания в рассеянном лунном свете, пробивающимся сквозь шторы на достаточно большую комнату.
Воспоминания калейдоскопом пролетели перед глазами, заставив выкатиться несколько скупых и не прошеных слезинок. Всколыхнули память, эмоции и натолкнули на размышления.
«Я в больнице или госпитале. В прошлом или будущем? Если брать моё время, то я, наверное, в коме лежал. Если прошлое, то ранение должно быть тяжёлое, походу. Хотя тело не болит, руки и ноги на месте. А вот чего встать не получается? Ослабел? Или как там у медиков говорят? Мышцы трофировались? Или ваще как там правильно звучит? Эх, хорошо было бы вернуться назад, в будущее».
Костик усмехнулся, вспомнив название фантастического фильма.
«Как давно я не видел маму и папу! Как они там без меня?»
Слёзы застлали глаза, к горлу подступил комок, губы задрожали мелкой дрожью. Даже сердце сжалось от боли так, что хотелось орать. Костик сунул в рот кулак, зубы впились в кожу, но этой боли он не ощущал.
Утро ответило почти на все вопросы. За окном конец март 1943 года и город Свердловск. Что-то Костик слышал об этом городе, но где он находится, представить не мог. Немного подумал и решил пока не выяснять его расположение. Ранение оказалось тяжёлым и почти месяц беспамятства. Три авиационные пули пробили тело в разных местах. Две — проникающее ранение лёгкого, перелом двух рёбер, опоясывающее ранение мягких тканей и повреждение магистральных сосудов. Третья пуля пробила предплечье правой руки, от чего рука практически отказывалась слушаться.
Пожилая санитарка Алевтина Петровна хлопотала над лежачими ранеными в его палате на шесть человек. Подавала пить, кормила с ложечки, подсовывала и выносила утку, обтирала, обмывала, меняла бельё. Добрая ласковая пожилая женщина поведала Костику о том, что он вспомнить был не в состоянии.
Две операции ему сделали в прифронтовом госпитале, третья прошла здесь. Надежда на то, что он выживет, была минимальной. Но молодой организм выдержал и потихоньку пошёл на поправку.
Каждое движение отдавало тупой и неприятной болью. Пальцы правой руки плохо слушались и ничего не могли удержать. И её приходилось держать в подвешенном состоянии на перевязи. Радовало, что не было головных болей и все конечности остались на месте.
Большей частью Костик, как и соседи по палате, лежал молча. Думал, размышлял, пытался понять, что его ждёт дальше. Вспоминал людей, с которыми ему довелось повоевать. Родню, родителей. Хоккей как-то постепенно ушёл на второй план. А вот последний бой вспомнить не получалось. Картинка плыла, размазывалась.
Весна тем временем прогнала зиму и проложила дорожку к лету. Яркое солнце настойчиво пробивалось в палату по утрам, и тёплыми лучиками грел щёку Костика. Недавно его побрил Петрович своей опасной бритвой. Петрович бывший парикмахер. Ему это дело привычное. Из-за солидного возраста он не подлежит призыву в армию, но настоял и оказался в госпитале по хозяйству и по своей гражданской профессии.
Кормёжка оставляет желать лучшего. Жидкая каша да супчик, вот и все разносолы. Больно не разгуляешься. Из развлечений только рассказы Алевтины Петровны о событиях на фронте. И то только то, что передаёт Совинформбюро по радио. Переведут к выздоравливающим, там много любителей поговорить. А так — подушка под головой и утка под кроватью. Вот они развлечения.
Костик поймал себя на мысли, что он изменился. Стал не тем мальчишкой, которому кроме хоккея ничего не надо было, а другим, взрослым, наверное. Раньше он не задумывался над многими вещами и даже не подозревал, что они существуют. Рядом были папа и мама. Играл в хоккей, учился, горя не знал. Хоккей для него был всем, можно сказать. Кто знал, что ему будет интересно за баранкой полуторки? Да и не только за баранкой. Повозиться с железяками, своими руками наладить, найти общий язык со старинной, но очень интересной машиной. Этакая диковинка для пацана 21 века. Получается, не попади он в прошлое, то никогда бы Костик и не узнал, что ему нравится, что он умеет.
И вообще, когда попал в прошлое, от неясности и непонимания в нём поселился страх, затем стало интересно, словно в кино оказался, далее появилось отчаяние, что вернуться назад, скорее всего нельзя. Юношеский азарт превратился в одну цель — выжить, а вскоре пришло безразличие. А сейчас родилось любопытство. Раз он оказался в прошлом, то ведь кому-то это надо было! Высшие силы к тому руку приложили или ещё какие неизвестные силы? Но так просто новую жизнь не дают! Хотя кто знает, как там на самом деле? После переноса в прошлое можно в любую чушь поверить.
Пока лежал помаленьку разминал ноги и руки. Первые дни Алевтина Петровна помогала, а затем стал сам. Мирная тыловая больничная жизнь угнетала. Как только Костик начал садиться, его перевели в другую палату, к ходячим. Любопытные соседи по новой палате пытались разговорить его, но не преуспели. Улыбался, отвечал коротко или отмалчивался.
На день рождения вождя мирового пролетариата произошло событие, которое взбудоражило весь госпиталь. С творческим концертом приехали столичные артисты. Точнее студенты театрального училища. И всё же ажиотаж поднялся не шуточный. Для такого дела освободили большой зал, часть коек вынесли, остальные сдвинули к стенам. Юлечка, молоденькая медсестричка, порхала по залу, размещая раненых. В голубых глазах светилось счастье. Костик, глядя на её светящееся личико, улыбался. Он при помощи соседа по палате доковылял к месту концерта и занял стул во втором ряду.
Артистов приехало всего четверо. Три девушки и парень. Учащиеся театрального училища. Парень заметно хромал, слегка приволакивая левую ногу. Выгоревшая на солнце гимнастёрка явственно говорила, что её владельцу пришлось повоевать. Две девушки лет по двадцать — двадцать три, а вот третьей едва исполнилось шестнадцать, в светлых лёгких ситцевых платьях. Парень виртуозно играл на баяне, девушки пели, кружились, читали стихи, отрывки из романа Л. Н. Толстого «Война и мир».
Ознакомительная версия.
