Вот сплошные озера крови, руки и ноги валяются отдельно, лица отлетевших голов искажены предсмертным оскалом. Так действовали «Леманы Руссы». А вот те трупы попросту раздавлены, кости и плоть перемешаны в однородную кашу с примесью бледно-серой ткани формы. Это танки уже попросту прошлись гусеницами.
Вот часть поля выжжена, и за несколько километров доносится вызывающий тошноту запах горелого мяса. Куски плоти почернели и обуглились, отдельные неповрежденные кости выступают острыми обломками, иногда – почему-то очень белыми. Это стреляли «Василиски», снабженные особыми снарядами-«Выжигателями», способными создать испепеляющий жар при взрыве.
А вот и несколько громадных воронок. И там уже не разобрать ничего – они до краев полны тем, что было войсками Бледного Безмолвия. Теперь же все солдаты обратились в сплошное месиво из крови, костей и нечистот, щедро политое их же мозгами. Так и должно быть, когда чудовищный удар падает с небес и словно молотом уничтожает все, чего только коснется, будь то металл, камень, или тысячи человеческих тел.
Это уже поработал «Меч безмятежности».
Датэ опустила бинокль, чувствуя гордость за свой танк, и ласково погладила его броню. Зрелище не то чтобы оставляло ее равнодушной, но за два года на войне она уже привыкла к таким полям. Тем, кто боится крови и грязи, не стоит подходить к танку или артиллерии.
Лейтенант нырнула обратно в танк, устроилась на командирском месте за корпусным болтером. Привычно воткнула в ухо комм-бусину и скомандовала:
– Доклад по экипажу.
– Все на месте, – доложила вездесущая Сарутоби, – исключая Хараду и Нагакуру. Они кормят сладким тортом парня из шестой машины.
– Что? – поперхнулась лейтенант.
– Они перед боем поспорили, – меланхолично объяснил Антоний. – У кого меньше попаданий – тот съест сладкий торт. Весь. Спорили стрелки из главного калибра, естественно.
– А, вот как… – успокоилась Датэ, и тут же вскинулась: – Минуту! Окита!
– А? – отозвалась стрелок.
– Ты же сладкое обожаешь. Тебе этот торт – в удовольствие, а не в наказание.
– Ну да, – хихикнула Окита. – Но в шестом экипаже про это никто не знает.
По танку пронесся дружный смех. Датэ довольно заключила:
– Так держать.
– Они возвращаются уже, – негромко сообщил Антоний, – я чувствую.
Две девушки и в самом деле заняли посты всего через минуту, сияя улыбками.
– Ну и как торт? – поинтересовалась лейтенант.
– Съел до крошки! – торжествующе заявила Харада. – Хороший парень, выносливый. Надо к нему присмотреться.
– Да сколько хочешь, только в свободное время, – махнула рукой Датэ. – Антоний, проверь тишину.
– Минуту, – отозвался псайкер, закрывая глаза.
Армии Бледного Безмолвия были особенно опасны тем, что их колдуны умели скрывать подчиненных. Любой более-менее крупный отряд сопровождали постоянные чары – заметить войска и боевые машины можно было лишь в пределах прямой видимости, или точно зная, что они есть в этих местах. Орбитальное наблюдение результатов не давало; услышать Безмолвных было вообще невозможно. Этим еретики пользовались с большим удовольствием, подбираясь к имперским войскам незамеченными.
Поэтому выставляемые против Безмолвных армии усиливали дополнительными псайкерами, невзирая на риск. Именно потому Антоний и попал на борт «Меча безмятежности», и со своими обязанностями прекрасно справлялся.
Через минуту псайкер поднял веки и сообщил:
– В пределах моих чувств – ничего.
Датэ с облегчением кивнула и, неожиданно для себя самой, поинтересовалась:
– Антоний, кстати, я все хотела спросить. Как ты получил такое направление? Прямо на «Гибельный клинок», не просто в поддержку армии…
– Ну, Схоластика Псайкана вроде как нейтральна, – протянул псайкер. – Но даже там зачастую могут учесть отца у воспитанников, особенно если тот намекает.
– А кто твой отец? – удивилась Харада.
– Лорд-губернатор субсектора, – невозмутимо ответил Антоний, и все замолкли.
Может, кто и собирался задать еще вопросы, однако вмешалась Сарутоби:
– Приказ по полку. Переключаю.
– Внимание всем экипажам, – зазвучал в воксе звучный голос полковника Мацудайры. – Замечены крупные силы противника. 77-й Акемийский и 191-й Кетранский выдвигаются на перехват. Приказываю отрядам под командованием майора Тайра и «Мечу безмятежности» выдвинуться по семьдесят восьмому маршруту и провести удар с фланга.
Экипаж понимающе переглянулся. Различные маршруты и маневры были утверждены и обработаны еще до того, как Имперская Гвардия развернула полномасштабные действия. Общее командование досталось Мацудайре как старшему, однако он обсуждал тактику с коллегами, и она выходила эффективной. Нынешнее столкновение с еретиками закончилось полным разгромом последних.
Семьдесят восьмой маршрут всплыл в голове у всех. Он заканчивался на возвышенности, и давал прекрасный обзор на равнину внизу; более быстрые машины и пехота должны были задержать наступление Безмолвных, а оказавшиеся на удобной позиции «Василиски» и «Меч безмятежности» – обрушить на врага вихрь стали и пламени. Именно с учетом таких маневров полк был разделен на боевые группы – тяжелые машины и их эскорт.
Моторы взревели, танки и бронетранспортеры двинулись с места. Всего через несколько часов после одной битвы Имперская Гвардия отправлялась на другую.
– Замечены силы еретиков, – протрещал в воксе голос майора Тайра. – Боевой ордер шестнадцать.
– А я-то надеялась, что спокойно доедем, – вздохнула Датэ. – Экипаж, полная готовность. Сарутоби?
– Противник обнаружен, – доложила связист. – Данные поступают…
Враги оказались ожидаемыми. Аомард редко использовал тяжелую технику, так что его отряды состояли в основном из пехоты и легких машин. В огневой мощи они, конечно, уступали танкам, но значительно превосходили их в мобильности.
Приближавшаяся волна из таких войск и состояла. Имперская Гвардия отреагировала четко и правильно: акемийские танки перестроились в боевой ордер, машины с кетранской пехотой начали маневр, чтобы высадить бойцов. Пространства хватало – обычная дезолонская равнина, исключая скопление высоких мощных скал. В нескольких десятках километров к северу начинались уже настоящие горы.
Пара «Василисков» и «Меч безмятежности» застыли на месте – их дистанция и так подходила для битвы.
Члены экипажа подняли глаза вверх, молча соединив ладони и произнося слова молитвы.
Над каждым постом танка находилась тройная чеканка. Одна – изображение Императора на металле «Меча». Две других – съемные, имя основателя рода и имя того, кто занимал пост до тебя.
Как и всегда, в умах акемиек вспыхнули глаза и лица матерей и отцов, сражавшихся вместе с «Мечом» до них. Вереница предков, уходящая в древние времена, и молча взирающая на потомков.
Никто не спрашивал, что в этот момент видит Диана, выросшая в Схоле Прогениум. Или Вектия с ее неизвестным прошлым. Или вспоминает ли Антоний отца – губернатора, как выяснилось.
Предбоевая молитва была равно общей для всех и личной для каждого.
– Враг в зоне поражения, – ровно произнесла Сарутоби.
– «Меч безмятежности», огонь по готовности, – одновременно с этим послышался в воксе голос майора.
– Окита, – бросила лейтенант, – наведение. Огонь по моей команде.
Исполинское орудие танка чуть повернулось, приподнялось, нацелилось на приближающихся врагов с легким упреждением. Датэ сощурилась, рассчитывая момент.
– Огонь!
«Меч безмятежности» изрыгнул пламя и смерть.
Снаряд сотрясающей пушки вымел чуть ли не четверть вражеских сил разом – чудовищной силы взрыв оставил воронку, взметнул фонтан из стали, густо перемешанной с кусками плоти и костей. Кровь расплескалась по всему полю битвы.
– Заряжай! – скомандовала Датэ. Даже не глядя, она знала, что Маэда и Тода уже крутят рукоятки, передвигая огромный снаряд по рельсам к механизму пушки.
Рядом рявкнули пушки «Василисков», осыпая врага беспощадным жаром «Выжигателей», расплавляя их тела, заставляя вариться заживо в их же собственных машинах.
