Пакшену, ни к Мордину, ни к какому-либо другому городу с его землями, люди до сих пор жили мыслями о войне.
Я же был уверен — доберись кто до сути древнего конфликта, так окажется, что его причины столь малозначительны...
— Бавлер! — продолжал возничий, оторвав меня от собственных мыслей. — Мы ведь выберемся сюда? Нам очень надо вернуть Бережок!
Вернуть. Бережок. Я фыркнул, но про себя.
— Бережок никогда не был нашим.
— Ну, нашим, пакшенским! — проговорил возничий.
— Рассвет не пакшенский, — ответил я. — Мы сами по себе.
— Хорошо, тогда Бережок должен стать рассветовским, — уверенно продолжал старик в высокой шапке. — Как же так, мы просто сбегаем?
— Не сбегаем. Мы живем в безопасности, — ответил я. — А раз мы в безопасности, самостоятельно нарушать ее основы не стоит. Мы живем сами по себе в ничейных землях, которые сейчас можно объявить рассветовскими. От берега Нируды и дальше, исключая земли Монастыря.
— Ну пусть так, но люди пришли к тебе не для того, чтобы прятаться! — продолжал возница.
— Ты пойдешь возвращать деревни, которые оставили другие?
— Нет, я уже слишком стар для этого.
— Другие должны умирать за твои задумки? — грустно хмыкнул я. — Интересно ты мыслишь.
— Но ведь государство превыше всего!
— Непохоже, — ответил я. — Мне говорили, что воюют десятки лет.
— Так людей меньше все равно не становится, — возразил старик. — Значит, ничего страшного. Плодятся.
— У тебя самого дети есть?
— Нет, — тут же ответил он.
Я не нашел, что можно ответить на это. Человек готов ради чужой идеи жертвовать другими людьми.
Раньше я говорил, что можно собрать отряд наемников для защиты, платить людям за то, чтобы они рисковали жизнями для Рассвета. Наемники, которые будут махать оружием для того, чтобы простые жители спокойно работали.
Но мои мысли радикально отличались от того, что предлагал старик. И нормально относиться к вознице после его идей и желаний «вернуть» Бережок, который никогда нашим не был?
Интересно, а сколько таких жителей Рассвета у нас есть, которые от войны сбежали, но хотят в нее вернуться. Причем так яростно хотят, что... Я тяжко вздохнул.
Больше мы не разговаривали. Дорога свернула вправо — хотя я предполагал, что камни везут в Поляны, чтобы подготовить селение к обороне. Нет, мы ехали в сторону Ничков.
Но проехали и их, а затем свернули еще раз, уже практически в чистое поле, которое показалось мне смутно знакомым. Телега остановилась, возница спрыгнул.
— Пассажир? — подошедший удивился, но, присмотревшись, рассердился: — ОН?
— Привет, капитан Анарей, — я спрыгнул на землю. — Что это вы тут делаете??
Покрытое шрамами лицо перекосилось, но сделать он ничего не мог. Благо и руна моя была рядом. На всякий случай я зажал ее в кулаке.
— Готовимся, — взгляд капитана упал на мою руку. — Зачем ты приехали?
— Узнать, куда уходит мой камень. Если что, я приехал с миром. Поговорим?
— Поговорим, — процедил сквозь зубы капитан Анарей.
Камня капитану привезли немало. Но и без камня люди в лагере наработали довольно много. Если в момент нашей первой встречи лагерь представлял собой простой забор из поваленных набок телег, то сейчас отсыпались валы, причем местами они достигали высотой двух метров.
Люди активно работали лопатами, работали на износ. Солдаты выглядели изможденными, но не истощенными. Я вопросительно посмотрел на Анарея, который провел меня внутрь строящейся крепости. То, что это крепость, не вызывало никаких сомнений.
— Что происходит? — на всякий случай спросил я. — Линия обороны?
— Очередная, — все так же сквозь зубы ответил капитан. — Враг рвется вперед.
— Что-то изменилось с последней нашей встречи?
— Нет, но постоянные вылазки заставляют нас быть настороже. А как твои пленники?
— Работают, — коротко ответил я. — А твой лагерь сталь больше.
— Если сюда будут отступать другие войска, мы должны расположить их под защитой. Но с землей и камнями многого не сделаешь. Нам нужно что-то большее, чем земля. Валы легко преодолеть, если нет башен, с которых можно вести обстрел.
— Словом, ты хочешь окопаться здесь основательно.
— А разве тебе это не выгодно? — вдруг скривился Анарей. — Говорят, твоей поселение будет в полной безопасности.
— Кто говорит?
— Люди, которые привозят мне булыжник. Это же твое указание, возить сюда камень?
— Честно — не мое. Я хотел до последнего держаться в стороне от ваших конфликтов. Похоже, не получается.
— И не получится. У тебя в твоем... Рассвете, да? — и, когда я кивнул, Анарей продолжил: — сплошь жители Пакшена и его деревень. — В Нички тоже люди приходят, потому что мы тоже кинули клич — здесь безопасно.
— До вас еще не докатились атаки Мордина? Конница была последней?
— Знаешь... — капитан вдруг потупился. — Может, тебе даже стоит сказать спасибо, но я этого делать не буду. Потому что не понимаю, на чьей ты стороне.
— На стороне людей, — ответил я.
— Чушь. На своей собственной, — фыркнул Анарей. — Но ты нам очень помог. Мало того, что мы пленных захватили, так еще и перебитый отряд вражеской конницы оказал очень важный эффект. По всем правилам они должны были нас даже в лагере перебить, как щенков. Ты же видел, на каких лошадях они носятся.
— Видел. Я рад, что помог тогда.
— Но не хочешь помогать сейчас? — уточнил капитан.
— Не знаю пока что, — я уклонился от ответа. — Потому что я хотел бы докопаться до сути, а не могу.
— Могу дать лопату — докапывайся, — грубовато пошутил Анарей.
— Нет, времени мало.
— Твой Рассвет... Интересная штука, — пробормотал капитан. — Загадочная. Люди приходят к нам и спрашивают, не слышали ли мы чего о новом поселении? Приходится говорить, что нет, не слышали. Других вариантов у нас нет. Приказ сверху — не пропускать людей, но кто-то же все равно просачивается.
— Я догадывался, что ты и твои люди не позволите переселенцами безопасно добраться до Рассвета. А ты не думаешь, что в Ничках нет возможности остаться под защитой? Вашу крепость легко обойти, — отметил я.
— Сам знаю, что легко. Я не строитель и не
