бывшего Медведева. Видимо, он уже и род успел себе выбрать.
Нападать ведь нужно только после того, как печать активирована и новый владелец вступил на землю. Иначе может случиться конфуз. Наступать на земли Медведевых, пускай уже и отписанные барону, но не подтверждённые, — идея плохая, и это может вызвать серьёзную ответную реакцию. Но дело сделано. Осталось только прийти, заявить свои права и забрать своё. О не менее жадных соседях Курпатов старался не думать.
Девять часов ему понадобилось, чтобы добраться до места. Первым удивлением для него стало, когда он приблизился к землям: на месте некогда густого леса обнаружилось множество просек, будто кто-то старательно пытался вырубить лес, но как-то криво и рядами. Присмотревшись он понял, что в лесу вырублен какой-то узор.
— Да что здесь…
Но не это смутило Курпатова — всё пространство вокруг было засыпано песком. Казалось, будто он оказался в пустыне, посреди которой по неизвестной причуде природы вырос густой еловый лес. А этот лес, в последствии потом ещё и зачем-то вырубили. Да, любопытно.
Стоило Курпатову ступить на землю, как земля под его ногами дрогнула и принялась активно шевелиться. Граф попятился назад. Воины за его спиной, не заподозрив ничего неладного, ждали указаний.
В следующий миг прямо перед Курпатовым выросла огромная фигура злобного голема. Природу этого голема было понять сложно. Он явно был не каменным. И это странно, ведь Медведевы всегда славились как главные повелители камня в Российской империи. Голем раскрыл огромную пасть и прорычал:
— Вижу, ты тоже пришёл заявлять права на мои земли.
Несмотря на колоссальные размеры голема, голос был мальчишеским, а главное — до обидного издевательским.
— У тебя два выхода. Раз ты ступил на мою землю, пути назад у тебя уже нет. Надо было раньше думать, прежде чем без разрешения приходить сюда. А теперь ты либо умрёшь, либо будешь мне служить. Принесёшь клятву верности и будешь послушным рабом.
— Да как ты!.. — начал было граф Курпатов, но здоровенная фигура будто его не слышала и продолжила вещать:
— И мне плевать, какого ты рода и племени. Забыл добавить, что одного тебя убивать не собираюсь. Я вырежу весь твой род, если ты посмеешь воспрепятствовать мне, своему новому господину.
* * *
— Песочек… — отчего-то по-мальчишески расхохотался я.
Видя такую гору родственной стихии, я просто не мог ничего с собой поделать. Я улыбался как ребёнок. Уж не знаю почему, даже в пустыне меня так не впечатляли объёмы этой стихии. Возможно, потому что здесь, посреди леса, не было никаких посредников. Пустыня сама по себе стихия, у неё есть хозяева — духовные звери. А здесь чистый песок и ничего больше. Ну и никого. Песок в неестественной для себя стихии, чувствующий себя неуютно, ну, как я предполагаю. И единственное родственное существо, которое есть у этой здоровенной горы песка — это я. И песок готов делать всё, что угодно по одному лишь мановению моего пальца, или движению брови, или слову, да по чему угодно. Я теперь здесь хозяин. Я всё что угодно превращу в пустыню, если того захочу.
Утробный смех вырвался из моего нутра. Поймал на себе одобрительный знак Лилит. Нет, надо держать себя в руках. Всё-таки я не тёмный властелин, а одобрение полудемоницы — это уже не очень хороший знак.
Под ошарашенными взглядами двух продавцов строительными материалами я создал здоровенную ладонь и поднялся на ней в воздух. Песка тут было ещё столько, что, создай я хоть тысячу таких ладоней, не смог бы его израсходовать. Песок был чистейший, высочайшего качества и уже сортированный.
Но подумав, решил создать песчаную иллюзию, чтобы никого не смущала летящая по небу сама по себе ладонь. Поэтому, немного подумав, я создал к этой ладони здоровенного голема, который изображал, будто несёт меня. Мне такая картина показалась весьма любопытной.
— Ну что, пора идти принимать свои угодья, — потёр я руки.
Здоровенный голем сделал шаг, потом ещё и ещё. Жалко, конечно, что без иллюминации. Было бы куда эффектнее, если бы земля при этом дрожала. Но и так сойдёт. Не знаю, чьи земли я миную по пути, но думаю, хозяева будут не против. Я ведь не собираюсь никого там захватывать.
Однако пусть знают, что сосед у них тоже может кое-чем удивить. В мире аристократии хорошие спецэффекты ценятся куда сильнее эффективных и мощных ударов. Но зато, как правило, после спецэффектов все споры и решаются. Никто не хочет применять убойное оружие, зная, что в ответ может получить такой же увесистый удар. И это всех устраивает.
Медведи, которые так и стояли на границе участка, при виде приближающейся здоровенной туши вдруг стали задумчивыми. Конечно, а что ещё им оставалось делать? Они снизу вверх глядели на тридцатиметровую фигуру, пытаясь понять, с какой стороны её жрать и вообще, насколько она съедобна.
Как и в прошлый раз в нагрудном кармане что-то запульсировало. Я достал на свет родовую печать, которая должна была закрепить земли за мной. Чувствую, как только я активирую эту печать, случится что-то любопытное. Если до этого я сомневался, то то теперь сомнений нет — что бы ни произошло, я с этим справлюсь.
Стоило мне зависнуть над участком и посмотреть на медведей, что грозно, но с опаской поглядывали на меня, я понял, что стал видеть больше. Это была заслуга песка. Того самого песка, который придавал мне в том числе и силу. Я ощущал, что медведи действительно стражи этих мест. И у них есть связь с этим участком. И что по праву сильного я эту связь могу прервать, могу их подавить, могу их напугать и прогнать. А что будет, когда я стану хозяином? Любопытно.
Я открыл коробочку, и меня тут же обволокло золотым сиянием.
— Пройдите идентификацию, — раздался приятный женский голос. — Предъявите документы.
— Документы были ранее предъявлены, — тут же продолжила она.
Из печати появился яркий луч и начал светить мне прямо в лицо. Что это за глупости?
— Личность отсканирована и подтверждена. Добро пожаловать, барон Бронин! Теперь вы владелец этого участка. Ваш титул дополнен. Теперь вы можете распоряжаться этими землями. При использовании титула указывайте, что вы барон Иртышский.
— Да, имечко так себе, — хохотнула Лилит. — Иртышский барон? Ничего смешнее раньше не слышала.
Тем временем печать вспыхнула, от неё отделилась яркая искорка и переместилась к моей груди. Миг, и она растворилась где-то в моём сюртуке,
