Ознакомительная версия.
Он отрицательно качнул головой:
– Нет, так мы ничего не добьемся, только спугнем их. Тут надо действовать грамотно. С кем еще вы говорили об этом, Алена Викторовна?
– Ни с кем, – ответила Алена, – а смысл? Рассказывать молоденькому мальчику, третий месяц работающему в милиции, о таинственно пропавшем термосе?
– Хорошо, – одобрил генерал, – надо сохранить все это в тайне. Особенно сейчас, в первые дни после гибели Станислава Орешникова. Несомненно, что противная нам сторона в настоящее время тщательно следит за обстановкой, анализируя степень успеха проведенной операции. И мы должны дать им иллюзию, что все прошло чисто, пусть они решат, что их существование по-прежнему остается нами незамеченным, и ослабят бдительность. Мы же, в свою очередь, должны собрать достаточную доказательную базу для того, чтобы иметь возможность действовать решительно и быстро. Нам необходимо получить конкретные факты, ведь мы толком ничего не знаем о том, что за интересы у этой организации. Чего именно они добиваются?
– Что-то связанное с генетикой, – пожала плечами Алена, – какие-то операции с генно-модифицированными организмами. Стасик все порывался похвастаться своим грандиозным расследованием, но не успел, торопился на сеанс связи со своим Гуру...
– А вот это уже зацепка, – отметил генерал, – нам стоило бы связаться с Гуру. Он мог бы многое прояснить.
– Я еще вчера написала ему письмо, – поморщилась Алена, – но ответа до сих пор нет.
– Это было опрометчиво! – нахмурился Виталий Федорович. – Стоило сперва посоветоваться со мной или с Виктором Александровичем! Вы можете попасть в поле зрения их агентов.
– Не думаю, – отмахнулась Алена, – и так ясно, что эти самые агенты прошляпили тот факт, что Стасик в ту ночь работал с моего компьютера. Иначе его бы тоже почистили или испортили, если б не смогли взломать пароль. А Гуру этот явно не лыком шит, почтовые ящики меняет регуляр–но, честно говоря, я вообще не уверена, что он ответит. Может, того адреса уже не существует. – Она протянула генералу небольшой канцелярский стикер. – Вот, я записала для вас его адрес на всякий случай.
– Хорошо, я проверю его по своим каналам. – Виталий Федорович спрятал бумажку в карман. – А что именно вы написали в письме, Алена Викторовна?
– Да ничего особенного, в общем-то, – ответила Алена, – я подумала, что раз он такой продвинутый сетевой конспиратор, то наверняка следит за новостями в интернете, а значит, скорее всего, уже знает или скоро узнает о гибели Стасика. Я написала ему, кто я, что про него мне рассказывал Орешников и что Стасик погиб в результате несчастного случая. Что я изучила подробности и считаю аварию подстроенной. Что возмущена и собираюсь вывести всех на чистую воду, благо возможности для того у меня есть. Ну и предложила ему связаться со мной, если он захочет мне помочь. Вот и все.
– Что ж, это приемлемо, – согласился генерал, – и все же, на будущее, Алена Викторовна, постарайтесь сразу известить меня об этом Гуру, если он вдруг выйдет на связь.
Алена согласилась, и генерал, заявив о необходимости проведения тщательного и негласного внутреннего расследования в службе безопасности, оставил их с Рогожиным наедине. Она еще минут двадцать болтала с отцом о делах, недавнем посольском приеме и прочих мелочах, после чего он уехал на какую-то важную встречу, и Алена вернулась в офис.
Ответ от Гуру по-прежнему не пришел, зато прочей почты накопилось предостаточно, и Алена пару часов вела деловую переписку. На сегодня никаких других дел у нее не осталось, и можно было отправляться домой, однако мысли о деле Стасика никак не выходили из головы и, немного по–думав, Алена вновь запустила браузер. Стоило все-таки получше понять, что вообще это такое – проблема ГМО, из-за которой убили Орешникова.
Она довольно долго изучала различные материалы на всевозможных сайтах, но копание в интернете не дало ничего конкретного, только ворох противоречивой информации. С одной стороны, область ГМО и интересы его производителей поддерживали довольно серьезные научные умы, воз–главляющие далеко не самые последние государственные структуры, например, директор научного центра «Биотехнология» Российской Академии Наук академик Скрябин, директор Института Питания РАМН академик Тутельян, академик РАСХН Эрнст, главный санитарный врач России акаде–мик РАМН и РАЕН Онищенко... Весьма солидная когорта, одним словом.
Но, с другой стороны, им активно противостояли зеленые и ученые с не менее солидными послужными списками. Среди них были академик РАСХН Соколов, профессор института Общей Генетики имени Вавилова Животовский, директор Института Физиологии Растений Кузнецов, кандидаты биологических наук Баранов и Куликов из Института Биологии Развития РАН, ученые из Питерского Института Цитологии РАН, например, кандидат биологических наук Вонский...
Страсти кипели нешуточные, причем в проекции на весь мир ситуация выглядела довольно похоже. Однако разобраться в сути вопроса более конкретно не представлялось возможным в силу того, что споры велись на сугубо научном языке с применением таких терминов, понять которые обычному человеку, далекому от науки, было попросту нереально. Спустя три часа изучения материалов от всевозможных «плазмид», «эукариот» и «морфогенеза» голова у Алены пошла кругом. Кроме того, все это никак не указывало на суть заговора или чего-то в подобном роде.
В конце концов стало ясно, что нужен другой способ уяснить суть столь спорного вопроса. Необходимо получить квалифицированную консультацию у кого-то из специалистов, способных перевести всю эту научную полемику на русский язык. Алена набросала небольшой список наиболее ак–тивных противников ГМО и принялась обзванивать научные учреждения, планируя добиться встречи с кем-нибудь из них. Рабочий день уже подошел к концу, и во многих институтах нужных людей уже не было на месте. Наконец ей удалось связаться с одним из ученых, попавших в ее список. Кандидат биологических наук, старший научный сотрудник Института Биологии Развития РАН Баранов Александр Сергеевич оказался еще на месте. Алена представилась и выразила желание задать ученому некоторое количество вопросов по проблематике генно-модифицированных организмов. Тот не возражал, и встречу назначили на следующий день.
Биолог Баранов оказался приятным и весьма энергичным человеком лет пятидесяти пяти, среднего роста и сухого телосложения, с внимательным взглядом голубых глаз. Именно так Алена и представляла себе настоящего ученого, окруженного пробирками и микроскопами. Его небольшой ка–бинетик в первом корпусе Института Биологии Развития имел и то, и другое, и еще много чего, неотделимого от образа российской науки: старенькие компьютеры, толстые научные книги и справочники в потертых переплетах, в изобилии стоящие на потемневших от времени стеллажах, кипы до–кументации на столах и всевозможные пометки на различных распечатках, укрепленных прямо на стенах. Кабинет ученого, как впрочем и все здание института, евроремонтом не блистал, неся на себе стойкий отпечаток давно минувшего благополучия, судя по всему пришедшегося еще на совет–ский период, что невольно навевало мысли о том, что отечественная наука переживает далеко не лучшие свои времена.
Ознакомительная версия.
