— Как не понять, всё понял.
— Исполняй, мы выходим через пять минут. Отсчёт пошёл.
Стрелец шел, за дверями послышался грохот бросаемого на пол оружия и топот ног, поднимающихся по лестнице.
— Ну, что, псина, — обратился Алексей к своему заложнику, — как думаешь, исполнят, всё как я сказал, али ослушаются?
— Как они посмеют ослушаться, коль речь о моей жизни идёт?
— Самоуверен, ты, ну да посмотрим. Слушать всем, порядок выхода меняем, первым иду я вот с этим, встаю у выхода, за мной, мои люди, следом все остальные, к Успенскому храму движемся в обратном порядке, ты, — Алексей указал на мужика, что вызвался показывать дорогу, идёшь вместе со мной.
— А я, меня, когда отпустишь? — Поинтересовался Малюта.
— Когда удостоверюсь что я и мои люди в безопасности.
— Точно отпустишь?
— Конечно, не следовало, но коль пообещал, то сделаю. Всё хватит рассусоливать, пошли, по дороге оружие подбирайте, не ровён час ещё драться придётся. С Богом, соколики.
Алексей, прикрываясь заложником, первый вышел из коридора, следом за ним Вероника, освещая дорогу факелом. На лестнице никого не было, только блестело брошенное оружие. Он присмотрел себе, что-то среднее между кинжалом и саблей, попросил Веру поднять и прихватить для него. Следом шедшие люди разбирали валявшиеся в основном бердыши, попадались, правда, и сабли, пищали ни кто не брал, в рукопашном бою оружие не эффективное, да и зарядов к ним предусмотрительно не оставили.
Алексей поднялся наружу, свежий воздух слегка вскружил голову, после смрада и затхлости подвального помещения. Ночь уже давно накрыла всё вокруг своим тёмным покрывалом, но двор на удивление оказался хорошо освещённым, повсюду горело множество факелов. Стрельцы, как и было им велено стояли спинами к выходу, без оружия, образовав коридор от здания тюрьмы, до входа в Успенскую церковь. Алексей встал у выхода, прикрыв собой Веронику и сам, прикрывшись Малютой, рядом стоял мужичок-проводник. Остальные, поднявшись наружу, устремлялись в направлении крыльца храма.
— Живее, живее соколики, — подгонял их Алексей, внезапно со стороны Покровского собора от ряда стрельцов отделились трое и быстрым шагом направились к нему. — Стоять, где стоите! Иначе я башку ему отрежу!
Троица остановилась, а Малюта как будто застыл, он, казалось, даже дышать перестал. Те, что стояли на полшага сзади, что-то прошептали переднему, но тот отмахнулся рукой, что-то резко им приказал и зашагал вперёд уже один.
«Ну, с одним как-то справлюсь, — подумал Алексей».
— Вера держи этого вояку, а я встречу вон того героя. Не предполагаешь кто таков?
— Нет, лицо в тени.
Девушка со знанием дела перехватила в свои руки заложника, от чего тому совсем не стало легче и надежд на освобождение не прибавилось, а Алексей выдвинулся немного вперёд, встречая отчаянного гостя. Невысокий, с виду щупловатый и немного сутулящийся человек быстрым шагом приближался к Мещерякову. Наконец он подошёл и совершенно без малейшего страха встал вплотную перед Алексеем.
— Ты как это пёс смердящий посмел, главного Государева человека в полон взять? Прошипел он прямо в лицо.
— А ты кто такой смелый, что вопросы мне эти решил задать? — В свою очередь поинтересовался Алексей.
— Я кто такой? — Возмутился подошедший, хватаясь за висевший на поясе богато украшенный кинжал, — сейчас я тебе объясню кто я такой. — Зашелестел металл, извлекаемый из ножен.
— Видит Бог, напрасно ты это делаешь, — совершенно невозмутимо ответил Мещеряков, ему понадобилось всего несколько движений, что бы обзавестись ещё одним заложником, при этом богато украшенный кинжал упёрся в шею незваного гостя.
Голова гостя, а ныне пленника вздёрнулась вверх, при этом клиновидная бородка смешно задрожала в такт дрожащему подбородку.
— Ну, что, господа, ещё есть герои? — Прокричал он. — Только ведь мне заложники больше не нужны, двоих вполне хватит, остальные моментально станут трупами. А коль дернется войско, то вот эти двое станут трупами. Подумайте хорошенько, вам это нужно?
К этому времени последний арестант покинул подземную тюрьму.
— Ну, вот и нам пора, — сказал Алексей товарищам, — а ты, — обратился он к новому пленнику, хорошенько подумай, и коль решил там, в середине храма засаду организовать, сразу, сейчас дай команду, всем выйти наружу и ничего не предпринимать. Это единственный твой шанс на спасение, в любом другом случае, горло я тебе вскрою как консервную банку от уха до уха. Понял?
— Ты пёс пожалеешь, что вообще явился на свет, когда я приду тебя пытать, ни кому не доверю, лично жилы твои на ворот наматывать буду, так медленно, как это только возможно.
— Не кажи гоп, поки не перескочишь, говорят у меня на родине, — ответил Алексей, подталкивая заложника вперёд. — Сейчас твоя первостепенная задача в живых остаться, а что будет потом, так это только одному Господу Богу и ведомо. Поэтому иди, молча, пока я не передумал, мне в принципе и одного заложника достаточно будет. Лучше прикажи, что бы засаду убрали, чувствую, она там есть. И без глупостей.
— Афанасий, Вяземский! — крикнул пленник.
— Чего государь? — донёсся крик сзади.
— Убери людей, дай им пройти!
— Государь, так как же?
— Делай, что сказано!
— Государь? — Удивился Алексей, — ну тем лучше, нам спокойнее.
Они ещё немного прошли по двору, поднялись на крыльцо и скрылись за массивными дверями Успенского храма.
— Где проводник? — Окликнул Алексей.
— Я здесь, батюшка, — откликнулся тот.
— Показывай куда идти.
— И эти все тоже с нами пойдут, — указал он на столпившихся у стены арестантов. Они явно были растеряны, казалось, что многие жалеют о том, что вышли из подвала. Они готовы были вернуться назад, да только вот не знали, как на это посмотрит Мещеряков.
— Интересная картина. Что голуби мои, не хотите идти дальше? Назад вернуться желаете.
— Да, твоя милость, — нестройным хором ответили они.
— Я никого с собой не тяну, кто желает, можете вернуться назад в свои камеры, кто желает, может пойти со мной, всех выведу за территорию крепости, а там каждый волен идти, куда глаза глядят. Кто идёт со мной, направо, кто возвращается налево.
Группа у стены засуетилась, перемешалась, в результате большинство отошло в правую сторону. Слева остались, мужик, вызвавшийся идти проводником, четыре крепыша, что несли Винниченко, да ещё пара мужиков, очень сомнительного вида, явные разбойники. «Ну, на первом этапе и такие сгодятся, — подумал Алексей».
— Отлично, все кто справа, оставаться на месте, пока мы не уйдём, потом свободны, остальные за мной. Веди, — обратился он к мужику. — Как тебя звать-то?
