В общем, поняв, что шанса получить помощь от капитана у нас с Элли нет, я здорово расстроился. Потом мне в голову пришла до ужаса простая мысль, что начальство Кайма может быть заинтересовано в действиях этого самого врага, и по моей спине пробежал неприятный холодок: сопротивляться Системе было практически нереально… С трудом успокоив себя тем, что поднимать лапки кверху я не буду в любом случае, я решил подойти к проблеме с другой стороны. Поискать следы этого самого врага, покопавшись в информации с мест происшествий. И начал с гибели господина Беолли…
Шероховатостей было много. Например, маршрут, по которому летел флаер отца Элли: за какие-то сорок минут он четыре раза вываливался из зоны слежения спутников, причем каждый раз изображение восстанавливалось не раньше чем через десять-двенадцать секунд. Не поленившись, я заказал такси и, оплатив его услуги на четыре часа вперед, запустил машину летать в окрестностях покинутого нами дома по трем с лишним десяткам сгенерированных маршрутов. Забегая вперед, скажу, что ни разу за это время оно не смогло покинуть зоны слежения дольше чем на три секунды…
Еще более странным для меня оказался тот факт, что господин Беолли, планируя очередную процедуру комплексного омоложения, вдруг решил заменить имплантированный комм: мало того что имеющаяся у него модель «Эль-Бео» была практически новой, так она ничем не уступала планируемой «Митсу-Элит». Что интересно, в первоначальном списке планируемых процедур этой замены предусмотрено не было. Да и со сроками посещения клиники был полный кавардак: сначала Марк собирался ложиться в нее в середине июля, потом, видимо, решив, что было бы неплохо закончить с омоложением до начала сессии Конгресса, он перенес дату на двадцать седьмое июня. А за два часа до злосчастного вылета на сервер главного врача поступила просьба положить его на обследование в ближайшие сутки. Записей, из которых можно было бы понять причину такого решения, я обнаружить не смог…
В день своей гибели Беолли, как обычно, работал. С утра он провел сетевое совещание с главами своих предприятий, потом встречался с мэром столицы по какому-то конфиденциальному вопросу, проведя в его кабинете почти два часа. За час до обеда Марк забрал свою последнюю супругу Альсию из центра матери и ребенка – молодая женщина, уступив его настоятельным просьбам, решилась-таки родить ему сына – и полетел на встречу с Ломарро. Дождаться друга и начальника Сейну так и не удалось: за двадцать минут до назначенного времени флаер Беолли воткнулся в землю и взорвался…
Смерть конгрессмена Гомилея, признанная несчастным случаем, лично для меня таковым не являлась. Смерть от сбоя программы жизнеобеспечения, в результате которой во время его пребывания в ванне на активировавшегося робота-уборщика было подано слишком большое напряжение и его искрящий манипулятор прикоснулся к воде, уж очень походила на результат работы уже знакомого мне вируса. Конгрессмен Шервуд Рой, проживавший на Хотарре, отравился своей любимой рыбой фугу, приготовленной робоповаром. Тоже в результате сбоя в управляющей программе… Падение грузовой платформы на Шендио, разгерметизация шлюза на Майони – работа неведомого программиста приносила одни и те же результаты. Смерти конгрессменов или членов их семей. Информации по каждому происшествию было слишком много для того, чтобы анализировать ее влет и тем более искать какие-то параллели, поэтому, загрузив все то, что показалось мне важным, в свой процессор, а остальное предоставив обрабатывать серверу номера, я решил, что не мешает немного перекусить…
В свете двух лун бушующий океан выглядел жутко: огромные валы, накатывающиеся на берег, бесшумно разбивались в пыль, уступая место новым и новым. Фиолетовые молнии, вспыхивающие между тучами и серыми шапками пены, то и дело срываемыми порывами ветра, заставляли восхищаться яростью разбушевавшейся стихии. Тугие струи дождя, наискосок бьющие в силовое поле балкона, по эту сторону которого было неизмеримо комфортнее, чем снаружи, казалось, должны были смыть отель с каменного основания в считанные минуты. Мне вдруг безумно захотелось убрать невидимую пелену и почувствовать кожей атмосферу безумия, царящего во тьме ночи. Покосившись на разметавшуюся на постели Эль, я отогнал навязчивую идею – будить ее таким образом мне казалось слишком жестоким. Поэтому, дождавшись, пока комм сообщил о том, что мой заказ доставлен, я достал из люка доставки бутерброды и бутылку с соком и, выключив свет, принялся за еду…
…Эль зашевелилась где-то через полчаса. К этому времени я уже лежал рядом, прислушиваясь к ее дыханию, и млел от переполняющей меня нежности.
– Доброе утро, Рейг! – Потянувшись, как большая сытая кошка, девушка приоткрыла один глаз и, сфокусировав взгляд на моей руке, потянулась к ней губами…
– Доброй ночи, Эль… – улыбнулся я и, перекатившись к девушке поближе, поцеловал ее в переносицу…
– Муррр… – Она откинула одеяло, похлопала себя по ввалившемуся животу и жалобно простонала: – Кто-нибудь покормит бедную девочку? Или ей придется умирать голодной смертью?
– Двадцать секунд потерпишь? – поинтересовался я, отследив местонахождение своего заказа.
– Угу… Если ты меня поцелуешь…
– Тогда, я боюсь, оладьи покроются коркой льда… – чувствуя, как в ней пробуждается желание, ухмыльнулся я. – Хотя ход твоих мыслей мне нравится…
– Тебя надо принимать натощак… – закрывая глаза и подаваясь ко мне грудью, прошептала девушка, потом подумала и добавила: – После еды и иногда – вместо… Поем потом…
…Как мне было хорошо! Счастье, переполнявшее Эль, ощущалось так сильно, как будто мои способности к эмпатии программно усилили раза в два. Чистая, ничем не замутненная радость от каждого моего прикосновения сводила с ума и мою хозяйку, и меня вместе с ней. Самым потрясающим было то, что она, принимая мои ласки, пыталась почувствовать меня и доставить удовольствие своей, пусть любимой, но все-таки игрушке. Идея, до которой она додумалась, оказалась проста, как все гениальное – по ее просьбе я то активировал, то отключал прямое подключение, а она, корректируя свои действия, училась меня понимать! И к моменту, когда в комнату проник первый лучик пробившегося через тучи солнца, у меня появилось стойкое ощущение, что вот-вот я перестану ощущать грань между ее эмоциями и своими…
– Ну вот, я в тебе не ошибся… – глядя, как догорают обломки «Флии», пробормотал Плахин. – Еще один конгрессмен покинул этот бренный мир для того, чтобы освободить путь для тех, кто решил немножечко пройтись по головам…
