Но там был каменный век. А здесь. Здесь есть король, император, космические полеты, телепорты и еще черт знает что!
Я еще раз глянул за угол и попытался сосчитать количество ублюдков фойре. Пятнадцать. Обождав еще пару минут, решил, что больше никто не появится, и подгадав нужный момент, собрался рвануть к забору.
Опередив меня буквально на секунду, раздался девичий вскрик. Этот крик заполнил мою голову, выдавив все остальные мысли, и колющая боль, казалось, сотнями игл пронзила череп. Я схватился за голову и обессиленный повалился на землю.
Туманным взором я повернул голову в сторону звука и между домов увидел здоровенного, мерзко хохочущего фойре, который тащил за рыжие волосы рыдающую от бессилия девушку.
Внезапно перед глазами появилось женское лицо, и в этот момент я знал ее имя — Сая. Убитая братом Сая… Затем — Эмма. Моя мать.
Пласт воспоминаний Ниагарским водопадом ворвался в мое сознание, и я вспомнил себя. Свое имя. Вспомнил свою жизнь, летящий на Землю метеорит, чертово убежище и брата. Брата который убил Саю и мать.
Увидев в руках фойре Лизи, меня будто пронзило током.
Глава 20
Я чувствую, как мои мышцы за мгновение наполнились силищей. Отталкиваюсь от земли, как от батута, и срываюсь вперед словно дикий зверь.
Жалкие тридцать метров через секунду остаются позади, и мое колено слёту врезается в клыкастую челюсть. На лице ошеломленного громилы непонимание, но мне не это хочется увидеть.
Словно не чувствуя сопротивления воздуха, правая нога вырывается вперёд, и ботинок пробивает его грудь. Фойре хрюкает и делает еще пару шагов назад, но я не даю опомниться, и сблизившись с громилой, бью правым хуком по виску.
Он, как тяжелая колода, валится на землю.
Я прыгаю сверху и начинаю методично вминать кулаки в его лицо, оно же, как песок, принимает в себя все мои удары.
Кровь брызгами разлетается в разные стороны, и мне нравится это чувство…
Внезапно, по мне что-то прилетело и отбросило на пару шагов с тела фойре. Я, хрипло дыша, зыркнул в сторону нового неприятеля и увидел еще одного ушастого, который стоял в пяти метрах от нас. Он выполнил пасс руками, и на меня сверху упало что-то тяжелое, прижало к земле и полностью обездвижило.
Я зарычал как пойманный зверь, но под давлением магии не мог пошевелить ни одной мышцей.
— Ну, и что здесь у нас такое? — спросил мягким голосом кто-то.
Рядом со мной остановились чёрные высокие сапоги.
— Что ты сделал с Бораком, атлан? — спросил он безэмоционально. — Отвечай.
И я ответил:
— Тупой вопрос, мразь. Я убил его.
Смысла деликатничать я не видел, результат был налицо, и моя смерть в этой ситуации была лишь вопросом времени.
— Какой дерзкий, — сказал он холодно и пнул меня в живот. — Но это не имеет значения, ты все равно сейчас умрешь.
Я промолчал.
— Но ты не умрешь быстро, я раздавлю тебя как насекомое, слабак, — провозгласил он пафосно.
Мне хотелось сказать ему, что если бы не его магия, мы бы еще посмотрели, кто из нас насекомое и слабак. Но это было бы актуально там, на Земле, а здесь магическая сила так же естественна, как мышцы тела. Конечно, дискутировать про везение родиться не Белым тоже можно, но по понятным причинам, сейчас это было бы просто нелепо.
На меня навалилось еще большее давление, и стало сложно дышать, не то что говорить или огрызаться.
Я определенно не был готов к смерти, тем более когда вспомнил себя и нашел сестру…
Сестру?
Моментально вспомнив ситуацию, до меня дошло, что это была точно не Лизи. Завыв внутри, я почувствовал горечь и облегчение. Не хотелось умирать, но от осознания, что это была не сестра, стало легче. Сейчас это было так же очевидно, как магия ветра, прижавшая меня к холодной земле.
Магия.
Подумав о магии, я сосредоточился на мане и стал высвобождать ее так обильно, как только мог. Вне всяких сомнений, этот фойре, лицо которого я не успел рассмотреть, был сильнее меня, и сейчас тягаться с ним было так же тщетно, как котенку с котом. Но я не хотел уходить настолько тихо и безропотно. Как-никак даже в таком виде моя магия способна ослаблять структуры.
Я крепко зажмурился, и перед глазами возник Витрувианский я, только состоящий из желтого света. Отчаянно потянувшись к нему, я представил, как голубая дымка начинает покидать светящееся тело. Только не с середины голени, где граница дозволенного Сосудом, а с самого низа.
Желтый свет стал заполнять стопы и, толкая ману наверх, поднимался выше. Будто широкий шток шприца, выталкивающий воду. Объем голубой дымки стал уменьшаться, оставляя привычную ментальную дрожь.
Давление фойре усилилось, и вдохнуть полной грудью стало невозможно.
Я ухватился за сформированный образ и усилил давление на ману, она рванула вверх и, истончившись, полностью исчезла. Этого было недостаточно.
Сцепив зубы от боли и отчаяния, я хватался за любые варианты. Удерживая в памяти воспоминание ментальной дрожи при высвобождении маны, я начал сознательно вызывать его. Раз за разом, я вызывал это ощущение, будто оно и не пропадало вовсе. Думал о каждой детали этого состояния. Как оно начинается и как заканчивается.
Мне даже начало казаться, что дрожь появилась на самом деле. Я поднимал ее выше и выше, бережно удерживая, как воду в ладонях, стараясь не отвлекаться на боль.
Появилась тоненькая синяя полоска на каждой ноге светящегося меня. Она стала расширяться и по мере давления снизу истончаться. Спустя несколько секунд, мысленное давление практически не давало полоске расшириться, и желтый свет покрывал ману по мере ее тончащего проявления.
— Что ты… — ворвался голос из реальности. — Какого хера происходит?
Фойре усилил давление на меня, а я на свою ману, стараясь не упускать чувство ментальной дрожи.
Внезапно, меня начало тошнить и выкручивать. По всему телу разбегались волны тягучей боли, отличающейся от сдавливания тела магией фойре.
— Да ты гребаный разрушитель! Гребаный, мать его, разрушитель, — расхохотался фойре.
Прессинг его чар резко ослаб, и я часто задышал, хватая воздух, как рыба на берегу. На самом деле, это произошло очень вовремя, ибо мой воображаемый шток уперся во что-то непреодолимое, и голубая дымка перестала появляться.
— Слышь, Коир? Это гребаный разрушитель! — словно балдея от своего голоса, вопил фойре.
Я разлепил глаза и заметил еще одну пару черных сапог.
— Ага. Редкие птицы. Слабые, но полезные, особенно для наших дел, — прозвучал тихий, растягивающий слова голос.
Первый голос вкрадчиво предложил:
— Слышь, атлан… А давай к нам! Я, канеш, понимаю, что ты за своих, все дела, но черт, ты же гребаный атлан! Вы предаете и убиваете друг друга больше, чем все остальные расы, вместе взятые! Я даже эту девку тебе отдам нетронутой, раз ты за нее так впрягался.
Отдаст? Лизи?
Нет. Стоп. Это же не Лизи.
Я всерьез задумался о его предложении. Решив, что при первой же возможности тупо сбегу, я даже открыл рот, чтобы ответить, но вспомнил про ошейник. Вряд ли бы они дали мне возможность расхаживать без ошейника. Даже если бы затолкали в голову кучу свитков со структурами разрушения, подняли мне ступень Сосуда — я бы пользовался всем этим только когда им будет нужно. Все остальное время — я обычный раб без права голоса.
Конечно, есть шанс, что их поймают и убьют. Но где гарантии, что освободитель не станет угнетателем?
Дерьмо.
— Пошел… ты, — прошептал я.
— А? Повтори, атлан, — театрально громко спросил первый фойре.
— Я сказал, — шепотом, — ПОШЕЛ НАХЕР!
Да лучше, мать его, сдохнуть и встретиться с Саей… мамой… Ну, а если не встретимся, то по крайней мере я не буду жить с чувством вины за их смерть. Кернис убил Саю, чтобы отомстить мне. Он же убил маму, защитившую меня.
Слишком много. Я и так был не самым лучшим человеком на планете.
Вспомнив свою жизнь, начиная с исчезновения матери, в моей душе появился камень, который тянул мою шею к земле похлеще магии ветра фойре.
