Говорят, что дело срочное. Мохов вскочил. Ну наконец-то!
– Давай, пусть проходят! – радостно скомандовал он.
– Есть, товарищ капитан!
– Нет, погоди, сам гостей проводишь! Понял? Сам!
– Есть!
– Все, давай!
Мохов торопливо сбросил кроссовки и переобулся в высокие десантные башмаки. Осмотрел их, остался недоволен увиденным, взял щетку и прошелся по блестящей поверхности. Вот теперь другое дело! Он надевал майку, когда в дверь постучались и в кабинет вошел Копейкин в сопровождении двоих, незнакомых ротному, мужчин. Один был рыж и коренаст, другой – явно местный житель – высок и жилист.
– Товарищ капитан, ваше приказание…
– Иди, Копейкин. – Мохов устало махнул рукой и швырнул майку в угол. Опять совсем не те, кого он ждал.
– Капитан запаса Пономарев! – представился Геннадий. – А это Алиев Курбан, глава местной администрации.
– Капитан Мохов, – с неохотой ответил синеглазый. – Чем могу служить?
Он жестом предложил гостям садиться, лихорадочно соображая, что делать с посетителями. Зачем они явились, ясно, это Мохов еще с порога понял. А как только услышал фамилию Алиев, рассеялись последние сомнения.
– Дело в том, что у нас гость пропал, – сообщил Панама. – Мы сегодня приехали, фильм будем здесь снимать. Ребята, водитель и переводчица, вместе с сыном Курбана – мы у него остановились – поехали кататься. Марти, руководитель нашей группы, швед. Он пошел звонить по телефону… У нас в «додже» аппаратура специальная стоит… и тоже пропал! Соседи, у которых мы спрашивали, показали на дорогу, что к вам ведет… и к озеру. Вы, часом, не видели здесь шведа? Высокий такой, здоровый.
– Нет, шведов я здесь не видел. – Мохов, чтобы его не выдал радостный блеск в глазах, уставился в пол. – Никого не видел.
– А других, – вмешался Курбан, – других вы не видели? Трое на лошадях? Женщина и двое мужчин!
– Я же сказал, никого не видел. Чем еще могу служить? – Синеглазый посмотрел в окно. – У нас со временем туго, и если это все…
– Ну ладно, и на том спасибо, – с кривой усмешкой произнес Панама. – Шар круглый, глядишь, и мы чем поможем! Так же. Пошли, Курбан!
Алиев недоверчиво посмотрел на Мохова, но тот не отрываясь смотрел в окно.
– До свидания! – бросил горец и вышел.
Геннадий вышел следом.
– Врет этот капитан, знает он что-то, – пробормотал Панама, сходя по невысоким ступенькам. – Или про шведа, или про ребят…
– А сейчас проверим, – сверкнув глазами, сказал Курбан.
И не успел Панама ничего понять, как Алиев сложил руки рупором и тонко заржал. Раз, второй.
Панама растерянно посмотрел на своего спутника, но в этот момент в ответ горцу заржал жеребец. Хотели было его прогнать из части, пусть сам вернется домой без седока, но уж больно хорош конь, породистый! Приглянулся Карай старшине роты прапорщику Сазонову, вот и решил он оставить скакуна себе. А тот, услышав призыв Мери, чье ржание искусно имитировал владелец, забыл об усталости, забыл о неволе и ответил.
– Карай! – узнал Курбан. – Мой конь здесь!
– Здесь, мой дорогой Курбан, – послышалось за их спинами, – конечно здесь.
Горец и его гость обернулись одновременно. Перед ними стоял… Мартин!
– Мохов! – на чистейшем русском языке позвал швед. – В камеру их! Обоих!
* * *
Герман, еще не веря в то, что ему удалось избежать пасти чудовища, приподнялся на локтях и сел на мокрый скользкий пол. Вода, спасшая майора, вынесшая его из-под самого носа озерного монстра, схлынула, и лишь мокрая одежда да лужи на камнях напоминали о пережитом ужасе. А уж его Герман натерпелся будь здоров. До сих пор в глазах стоит эта громадная ушастая голова с небольшим кожистым рогом на носу и глазами-блюдцами. Слава богу, что хотя бы зубы монстра не довелось увидеть. Не успел – волна бросила Германа с такой силой и точностью, что он влетел в отверстие галереи, как шар в лузу!
Но что же это было? Если судить по габаритам… динозавр?!!! Чудом сохранившийся, чудом выживший… затерявшись высоко в горах? Нет, не вяжется. Как ни дремуч был Герман в том, что касается всякой живности, но и он понимал, помнил по всевозможным фантастическим и научно-популярным фильмам, что этим зверюгам тепло нужно. А в озере вода холоднющая, аж обжигает. Да и столько лет прошло с того момента, когда, по словам ученых, умер последний из этих монстров, что, как ни прячь, как ни спасай одиночную особь, ей все равно не дать столько потомства, чтобы можно было сохранить популяцию до наших дней. А без размножения… Нет, столько не живут.
Да и непохоже чудовище на динозавров, тех, что были в «Парке Юрского периода» или подобных ему фильмах. Этот ушан, что живет в озере, вообще ни на кого не похож.
Герман снял брюки и выкрутил. Потом проделал то же самое с носками. Посушить бы еще и обувь, да негде. К тому же в темноте есть опасность ее потом вообще не найти…
Кстати, не пора ли перебраться в какое-нибудь место посуше? Держа мокрые кроссовки в руках, Герман зашлепал босыми ногами по холодному полу галереи. Но долго идти не пришлось, через несколько шагов нога на что-то наткнулась. Герман легонько его пнул. Небольшое, тяжелое… Но явно не камень.
Герман опустился на колени и ощупал предмет. Продолговатый, покрытый… шерстью? Да, вот хрящеватое торчащее ухо. А вот ноздри, лопатообразные зубы… Ошарашенный страшной догадкой, он провел рукой дальше, туда, где должна была быть шея, наткнулся на торчащую острую кость и брезгливо отбросил свою находку. Господи, да это же… голова коня! Какой‑то негодяй отрубил голову животного и бросил здесь. А может… Боже, да это же Маркс, его конь! Тот самый бедолага, что вместе с ним попал в ловушку. Вот только ему повезло еще меньше, чем всаднику!
Герман удрученно вздохнул. Так вот, значит, какой конец нашел обезумевший метис. Жаль, конечно, жеребца, хоть и стар был, но все равно живое существо. И у кого только рука поднялась сделать такое? Рука? А не зубы ли это того монстра с глазами‑блюдцами? Догадка разорвалась в голове словно бомба. Твою мать, а ведь его собственная голова могла сейчас лежать рядом!
Герман почувствовал, как в его душу снова заползает страх, да только это был уже не тот леденящий сердце и парализующий волю ужас, какой он испытал ранее. Наверное, человек привыкает ко всему, даже к страху, да и усталость сказывалась, видимо, он просто устал уже бояться. Как бы там ни было, оставаться дольше в этом пахнущем кровью месте Герман не мог. Подхватив одежду, оттирая на ходу руки от крови, он двинулся
