На дёргающемся трёхмерном изображении я увидел ещё одну антигравитационную платформу, переоборудованную в подобие грузовика. В его кузове сидело три десятка зарканцев в комбезах красного цвета, похожих на скафандры.
На грузовой площадке разместился ещё один робот, похожий на шестиногого паука. В отличие от боевого бота, он работал и самостоятельно держался за специальные поручни.
Меня же захватило страстное желание всё рассмотреть и узнать, как это работает.
Грузовая платформа со скрипом опустилась, и внутрь ангара вплыл транспорт. Сидящие в кузове зарканцы, соскочили на поверхность и направились прямиком к дезактивационной камере. А вылезшие из кабины принялись устало стягивать красные скафандры. Затем вокруг началась обычная рабочая суета, при этом на меня никто не обращал внимания.
После разгрузки множества ящиков и оборудования, большинство из вернувшихся членов клана, скрылись в бункере. Оставшиеся зарканцы встали полукругом вокруг меня и принялись придирчиво рассматривать нежданного гостя.
— Я никогда не видела людей вживую. Думала, они отличаются от нас намного сильнее, — призналась худенькая девчушка лет четырнадцати на вид.
Чем-то неуловимым она была похожа на Зара.
— Они такие же, как и все представители молодых цивилизаций, Нейла. Когда древние, несколько миллионов лет назад, раскидывали семена разумной жизни по всей галактике, мы ничем не отличались, — изрёк мастер и указал на меня, — Люди просто задержались в своём умственном развитии. Скорее всего, из-за слишком благоприятного климата или отсутствия конкуренции со стороны других биологических видов на их планете. Как там они её называют? Кажется, грязь?
— Земля, — поправил я, а затем украдкой просветил зарканцев.
Было видно, что вокруг стоят представители одной семьи. У одной из женщин обе руки заменены механическими протезами. С внутренними органами у неё тоже не всё в порядке. Я обнаружил пересаженные синтетические лёгкие, почки и печень. У девочки-подростка в груди билось искусственное сердце. У остальных тоже вживлено кое-что по мелочам. Кроме этого, у космотехов на затылке нанесены татуировки, с зарканскими иероглифами и незнакомыми мне криптосимволами.
— Фиксирую, у человека искусственно улучшенное зрение, — неожиданно выдала девочка и указала на мой модифицированный глаз, — Что это за технология? Где тебе заменили хрусталик?
Решив, не отнекивался, я рассказал о колонии редких технонанитов, которые после разрушения линзы попали в хрусталик и произвели апгрейд.
Заинтригованный словами Нейлы, мастер Акос притащил громоздкий биосканер и, не спрашивая разрешения, просветил моё тело. Удивлённо хмыкнув, старик начал описывать итоги проверки.
— Имплант выглядит как стандартный, производства Аратанской империи. Но судя по идущей от него искусственной нервной системе, это усовершенствованная модель. Кроме этого, костная ткань человека пронизана сложной защитной структурой, сотканной из прочного нанополимера. Наблюдаю проявление небольшой псионической активности. Значит, его мозг ранее подвергся процессу ментальной мутации. В остальном показатели нормальные, если не считать наличия в организме колонии медицинских нанитов.
Прочитав полученные данные с экрана, мастер удовлетворённо кивнул. При этом всех собравшихся членов клана что-то развеселило. На усталых лицах появились улыбочки.
— Дед, а ведь у него отличные характеристики. Хоть сейчас в клан космотехов принимай, — произнесла девчушка и хлопнула меня по плечу.
— Он человек, а не зарканец, — раздражённо воскликнула обладательница механических рук, — Я бы не стала ему доверять.
— Однако твой сын иного мнения, — сказал мастер.
Теперь понятно, что передо мной стоит мать Зара.
— Сын слишком молод и недостаточно развит умственно. А ещё он предал наш клан, сбежав на ферму к звероводам.
В словах женщины явно сквозила тень давней обиды.
— Мара, каждому своё. Мы здесь насильно никого не держим, — сказал мастер и указал на один из проходов, ведущий внутрь бункера. — Вы наверняка устали и хотите есть, поэтому дуйте в столовую, там и поговорим.
Столовая находилась четырьмя уровнями ниже. Если судить по просторному помещению с колоннами, когда-то она могла вместить в себе больше двух сотен едоков. Однако теперь, зона с расставленными столами и работающее оборудование, едва занимало пятую часть зала. Остальная мебель и роботы, были свалены как попало в дальнем углу.
Мастер усадил меня за стол, занятый его семейством. Затем девчушка притащила ёмкость с дозатором и принялась раздавать миски с дымящимся варевом.
Едой оказалось нечто похожее на овощной гуляш с мясом, но странным вкусом. Кроме мяса, я распознал в кусочки сладковатых клубней синего бамбука. Но остальное добавлено как-то неправильно. По крайней мере, сырые и от этого горьковатые орехи папоротника, я бы в пищу добавлять не стал. Во время рейдов по степи приходилось есть всякое, но это явно перебор.
Увидев, как я выбираю разбухшие орехи и откладываю их в сторону, Нейла прыснула от смеха.
— Тебе не нравится? — спросила она.
— Почему же? Всё нормально. Только папоротниковые орехи с клубнями синего бамбука не сочетаются по вкусам. И вообще, не понимаю, как можно есть орехи, не высушив и не поджарив на сковородке?
— Сушить, а потом жарить? — девчушку явно удивил подобный рецепт. Остальные тоже перестали жевать и уставились на меня, — Даже не знаю, умеет ли такое проделывать наш синтезатор пищи.
— А что вы сами не готовите? — удивляюсь в ответ.
— Нет, что ты! Готовить нам самим запрещает планетарный устав и вообще это опасно! — собеседница замотала головой, — В синтезатор закладываются все собранные в джунглях плоды, мясо и грибы. Аппарат чистит от грязи заготовки, убирает всё несъедобное и опасное. После этого помещает в криогенное хранилище. А в момент приготовления он берёт оттуда нужные ингредиенты по мере надобности и термически обрабатывает в разных сочетаниях.
— А кто пробует еду в процессе и доводит до ума вкусовые качества?
— Никто. Перевезённые с корабля синтезаторы сами подбирают ингредиенты, полезные для организма. Зато почти каждый день, мы едим нечто новое. Иногда это не очень приятно по вкусу, но бывают и исключения. Как раз сегодня, что-то среднее.
Выслушав девушку, я снова удивился местным обычаям, закреплённым законодательно. Хотел поспорить и предложить приготовить, что-то другое. Но потом вспомнил рассказы деда о том, сколько людей погибло в первые годы после высадки, отравившись местными продуктами. Лучше этого не делать. Хотя метаболизм рождённых на Пандоре давно адаптировался к её флоре и фауне. Только безопасность никто не отменял и поэтому закон выглядит логичным.
Набив желудок тем, что дали, я замечаю заинтересованные взгляды. Понятно, что без расспросов не обойтись.
— Человек, мой сын сейчас находится в опасности? — первой
