это не точно. Опять же, сравнивая его с тем же Неназываемым, который пёр напролом, Морфей никогда не действовал собственными руками. Да и насколько я знаю, его не видел никто и никогда. Даже наши Старейшины сомневались, есть ли у него физическое воплощение. Он царил в сновидениях у людей, а сам словно находился в другой реальности.
Нас, Охотников, многомерностью не испугать, но это было какое-то запредельное вмешательство. Мы не раз и не два пытались найти эту сволочь и ликвидировать. Мы тупо не могли найти те самые «ворота», через которые можно было подобраться к этому уроду. А он такие лазейки находил. И действовал примерно так: задурив голову сильному человеку и сталкивал его лбом с другим сильным человеком. И как снежный ком, люди начинали уничтожать друг друга…
Когда у него получалось, то ему доставался Мир, в котором происходила наиболее страшная из всех войн — война между одним видом, где сёстры и братья убивали друг друга. Этот же упырь питался ненавистью и болью братоубийственной войны. Самое интересное, что в девяти случаях из десяти о том, что в каком-то мерзком деле был замешан Морфей, мы узнавали лишь постфактум.
Сейчас была необычная ситуация. Я знал, что он прямо сейчас и прямо здесь пытается строить свои козни. В прошлой жизни я правую руку отдал бы за такую возможность. Ведь в этот момент можно попытаться найти ту самую легендарную «калитку», которая ведёт к этому козлу. Хотя, если подумать, то я был готов дать и что-то более ценное. Что такое рука? Её я мог отрастить в любой момент. Ладно. Жаль, что у меня нет моих прежних сил, но у меня остался мой разум. Поэтому что-то мне подсказывает, что выход всегда есть.
Всё это пролетело у меня, как обычно, буквально за секунду, но это не помешало мне уничтожить оставшихся здесь воинов. На последнего с неба просто спикировал Мрак и придавил его своей уже вполне упитанной тушкой, просто размазав его по каменистой поверхности.
— Молодец, малой! — ухмыльнулся я. — А теперь выдыхай.
Мрак посмотрел на меня с удивлением, не понимая, что я от него хочу. Но, собственно, объяснять тут и не нужно. Я отключил канал связи со своим Океаном Душ. Мрак испуганно пискнул и уменьшился в размерах. Да, искусственно поддерживать его, кидая в топку собственные Души, я мог, но это было нерационально и, самое главное, ни к чему.
Самое важное, что он получил от этой итерации, — это опыт своего драконьего Рода. Он уменьшился в размерах, тем не менее, стал слегка больше, чем он был. Если до этого он напоминал телёнка, то сейчас был похож на молодого бычка. И в глазах у него светился разум. Разум, который позволил ему осознать ситуацию. И он тут же бросился к своей хозяйке.
— Тихо, тихо, малыш, — засмеялась Катя, когда раздвоенный язык дракона начал облизывать её, сидящую на камне.
Я улыбнулся от этого милого зрелища, и пошёл к ним, не торопясь, так как точно знал, что с Катей и с моей будущей дочкой всё сейчас в порядке.
Ну да, чего не знали мы, знали боги. Если Тёмная Сучка сказала, что будет девочка, значит, так и будет. Катя вымоталась, выдохлась, но она была в порядке, также, как и наш ребёнок.
Увидев, что я подхожу, по лицу у Кати пробежала целая гамма чувств: лёгкий испуг, любовь, обожание и тревога.
— Прости меня, Саша, прости, пожалуйста! — начала она.
Но я перебил её, присев рядом с ней на корточки и мягко положив указательный палец ей на губы:
— Всё в порядке, любимая. Это не твоя вина. Даже не вздумай себя в этом винить. Это всё грёбаные игры богов. От них не застрахованы смертные.
— Игры богов? — удивилась Катя, и глаза её расширились. — Ты думаешь, что… — начала она, но я снова перебил.
— Я не думаю, я знаю, — я взял её за руку, на которой блестело кольцо. — И да, поздравляю, госпожа Абсолют. Вы крутая!
Катя на секундочку сбилась, не сразу поняв, что я переключился с одной беседы на другую.
— А, да, спасибо, — она тоже взглянула на кольцо. Тут уже её лицо расплылось в счастливой улыбке. — Круто ведь, правда?
— Ещё как круто! — засмеялся я. — Иди ко мне.
Я обнял её. Почувствовал, как тело моей любимой женщины бьётся в нервной дрожи. Я ласково гладил её по спине. По энергетике, что отходило от неё, я чувствовал, что Катя вот-вот расплачется. Но она взяла себя в руки и отстранилась от меня. Да, глаза у неё были на мокром месте, но, тем не менее, она улыбалась.
— Спасибо, что спас меня… снова.
— Не нужно за это благодарить. Мы же семья, — ласково погладил её по голове.
— А ты мне расскажешь про богов? — тут же вернула она разговор в интересное ей русло.
— Вот же ж неугомонная, — улыбнулся я. — Конечно, расскажу. У тебя ведь теперь такая куча времени. Может, блины научишься печь.
— Блины? — нахмурился Катя. — У нас ведь есть Семёновна. Вряд ли у меня получится лучше, чем у неё.
Я улыбнулся.
— Кто знает, кто знает, какие развлечения у вас, беременных. Аня вот, на досуге, сложные банковские проценты рассчитывала и строила схемы, как минимизировать налоги и обойти банковские ограничения. Сара Абрамовна, по ее рассказам — банки банкротила от нечего делать, будучи беременной. А вот чем будешь заниматься ты?
Катя на секундочку задумалась, глаза её затуманились.
— А как ты думаешь, какая музыка понравится будущему Тёмному Властелину?
— Эй, даже не думай об этом, — я мягко, но настойчиво взял её лицо в свои ладони. — Посмотри мне в глаза. Никаких властелинов. В жопу высшие сущности! Не стоят они того. У нас будет просто прекрасная девочка. Такая же красивая, как ты. Умная, — я улыбнулся, — тоже, как ты. И отважная, опять же, как ты.
