Не смотря на то, что она застала его врасплох, он быстро опомнился. И завязалась потасовка. Когда прибыл наряд полиции, муж уже полностью перехватил инициативу в свои руки и методично избивал жену. В квартиру они ворвались, выбив дверь, мужик, увидев на пороге полицию, которая имела цель помешать ему, в конец обезумел. Он набросился на первого оказавшегося ближе всех полицейского, вырвал у него оружие, и несколько раз выстрелил. Одна из пуль прошла в нескольких миллиметрах от Рудольфа. Еще бы чуть–чуть и встречать ему эту ночь в районной больнице. А это еще тот клоповник.
События сегодняшнего вечера промелькнули перед глазами капитана. Он вспомнил изуродованное тело женщины, которая еще дышала, когда они повязали ее мужа. На нее было страшно смотреть. Искалеченный живой комок окровавленного мяса. На карете скорой помощи ее тут же отправили в больницу, да не в районную, а в центральную городскую, где ей точно помогут. Так заверил врач.
Рудольф внутренне содрогнулся, наложил знак благочестия на грудь и тут же выпил.
В дверь осторожно постучались, и в кабинет заглянул один из рядовых, дежуривших в эту ночь.
— К вам задержанный. Очень просится.
— Какой, такой задержанный? Какого ему гница надо? — раздраженно спросил Рудольф. — Веди его в камеру, пусть проспится, утром допрос. Там и решим, что с кем делать. А кто это до меня просится?
— Так. Пьянчужка. Он в кабаке окно разбил, его и загребли тут же. К нам доставили. Коллеги по рюмке, так сказать, во главе с хозяином кабака.
— Тогда тем более. Некогда мне с пьянчужками разговаривать. Домой пора. Смена моя закончилась. Иди.
Рудольф вернул рюмку в сейф, и запер дверцу.
— Он сказал, что вы захотите его увидеть. Он сказал, что вы знакомы.
— У меня нет знакомых, которые имеют привычку крушить чужие витрины. Впрочем, веди его сюда. Сейчас разберемся.
Рудольф вернулся за рабочий стол, открыл для солидности папку с одним из расследуемых дел, и настороженно уставился на входную дверь.
Полицейский втолкнул в кабинет высокого неопрятного мужчину, изрядно перебравшего сегодня вечером. Пахло от него так, что можно было опьянеть от одного только запаха.
— Вот этот фрукт, — сказал рядовой, довольный отчего‑то собой.
Рудольф окинул задержанного внимательным оценивающим взглядом, и вдруг понял, что этот пьянчужка здесь не просто так, и вовсе он никакой не пьянчужка. Его лицо показалось ему очень знакомым, он покопался в себе и тут же вспомнил, где его видел. Тут же Рудольф почувствовал всю серьезность момента.
— Оставь нас! — потребовал он.
Рядовой удивленно вскинул бровь, но не осмелился ослушаться командира. Вышел и плотно закрыл за собой дверь. Рудольф поднялся из‑за стола, подошел к входной двери, убедился, что она надежно заперта, после чего обернулся к задержанному и накололся на его испытующий отчаянно трезвый взгляд.
Так и есть, все это был маскарад, затеянный с одной лишь целью, чтобы добраться до него.
— У меня для вас послание, — тихо сказал трезвый пьянчужка. — "Через час, улица Жацких Копейщиков, дом 17, три раза постучать, пароль: "Ветрено над Вышеградом". Отзыв: "Скверная погода. Не к добру это".
Глава 18
ДОМ N17 ПО УЛИЦЕ ЖАЦКИХ КОПЕЙЩИКОВ
Дом N17 по улице Жацких Копейщиков выглядел мрачно и негостеприимно. Его можно было охарактеризовать одним словом: "дыра" и добавить определение "жуткая", но именно здесь вдали от всех глаз встречались пятеро господ, чтобы решать судьбы большой страны.
И если бы кто увидел на этой улице барона Казимира Добрынского, главу Департамента иностранных дел Нортейнского княжества, то не поверил бы своим глазам. Что делать столь важному господину в таких трущобах.
Впрочем, барон Добрынский мог не опасаться быть узнанным. Сейчас его даже родная мать не узнала бы. В сером невзрачном кафтане простолюдина с большим двуручным мечом у пояса, на спину наброшен серый забрызганный грязью плащ с еле видным геральдическим грифоном, держащим в лапах пучок стрел, барон Добрынский мог сойти за бывшего наемника, ищущего себе работу трактирным вышибалой или телохранителем при богатом господине.
Он выбрался из черного автомобиля, припаркованного в трех домах от указанного места. За ним показались из салона трое ничем не примечательных мужчин, одетых в точно такие же серые грязные плащи. Взгляды у них были неприятные, колючие, они выдавали в них профессионалов. Для таких убить так же легко, как отрезать от каравая ломоть, да намазать на него тонким слоем масло. Осмотревшись по сторонам, они двинулись вперед по улице, сопровождая барона Добрынского.
Казимир заметно нервничал. Старый придворный интриган понимал, что сегодня на кону стоит не только его карьера, успех и власть, а также его жизнь. Если Волку каким‑то образом станет известно об этом маленьком тайном собрании, то можно не надеяться на помилование. Волк настигнет его, где бы он не попытался спрятаться, и казнит. Измена суверену и родине, это вам не шутки, не детские шалости.
Впрочем, какой это родине. Нортейнское княжество никогда не было родиной рода Добрынских. Они вели свою историю из славной Вестлавтской земли, близкие родственники князя Вестлавта, правда о таких говорят "третья вода на киселе", но все равно в нем текла княжеская кровь. И при удачном стечении обстоятельств он даже мог претендовать на княжеский престол, только вот судьба распорядилась по–другому. Неизвестно откуда появился выскочка, пускай и смелый, удачливый, но все‑таки простой сотник по прозвищу Волк. Он начал объединять под своими стягами лоскутные государства Срединного мира.
К этому времени в Вестлавте вот уже какой год полыхала Гражданская война. Род князей Вестлавта прервался со смертью отцеубийцы Ромена Большерукого. За несколько лет кто только княжеством не правил. Началась чехарда правителей. Один за другим воеводы и сотники поднимали мятеж, и вырывали друг у друга княжеский престол. Казимир надеялся было воспользоваться ситуацией и захватить Красноград, чтобы самому возглавить княжество, только налюбовавшись на лихорадку правителей, понял что долго ему у власти не удержаться. В это время князь Волк обратил свой взор в сторону Вестлавта и начал процесс переговоров о присоединении независимого и гордого княжества к своему растущему день ото дня государству. Понятное дело, князья на час протестовали против присоединения. Волк мог в одночасье завладеть землями Вестлавта, для этого ему не нужно было много сил. Но только проливать кровь будущих поданных он не хотел, пока по крайней мере не станет ясно, что выбора у него нет.
