Лишь один вожак всё ещё продолжал двигался. Он действовал как автомат, вертясь волчком и рубя пустоту на каждом шаге, сделанном куда попало. Я торопливо отполз назад, убираясь с его пути. Бериману потребовалось ещё семь метких выстрелов, чтобы его уложить.
Битва заняла какие-то секунды. Никто не поднял тревогу. Стрельба была слишком обыденным событием в орочьей жизни, чтобы привлечь внимание. Остальной отряд ещё не вернулся из погони за Кастель и Полисом, и я шёпотом помолился за медичку и клерка. Я остановился у ближайшего орочьего трупа, чтобы обобрать с него боеприпасы. Бериман, присоединившись ко мне, занялся тем же самым. Мы нашли небольшое количество батарей, которые подходили к нашему оружию, и гранаты с длинными ручками. Затем мы повернулись к воротам. Их механизм был самым простейшим. Они являлись эффективной преградой только при поддержке охранников. В противном случае они с тем же успехом могли представлять собой просто отталкивающий скульптурный фрагмент.
Мы открыли врата. Мы вошли в капище.
"Вот и я, Трака, — подумал я. — Всё ещё получаешь от этого удовольствие?"
Мы прошли длинным прямым коридором с низким потолком. И мне, и Бериману пришлось пригнуться, чтобы не удариться головой. Орков этот проход должен был приводить в бешенство. Где-то через полсотни метров он распахивался в главный ствол капища — помещение с круглым поперечным сечением, имевшее метров пятьдесят в диаметре и во много раз больше в высоту. По центральному столбу ходили вверх и вниз железные кабины лифтов. По стенам поднималась спираль грубой металлической лестницы. Она не имела перил, будучи всего лишь нескончаемой последовательностью приваренных к стене металлических планок. Из ствола не было никаких выходов. Ничто не прерывало хода ступенек и кабин с земли к далёкому потолку.
Лифты были заняты, но на лестнице орков не было.
— Итак? — спросил Бериман.
— Наверх, — сказал я. — Если он здесь, то он будет наверху.
Мы побежали к стене. Мы начали взбираться по ступеням, которые приведут нас к средоточию власти.
2. РоггеПробегал он недолго. Он удирал где-то с минуту, случайным образом выбирая тоннели. Те орки, что гнались за ними прежде, не шли по его следу, это он знал. Спереди тоже не доносилось никаких звуков. Так что когда он налетел на патруль, то был удивлён ещё сильнее, чем они. До этого он собирался вручить свою винтовку первому же встреченному им орку, сигнализируя этим, что сдаётся в рабство. Вместо этого, преданный глупым инстинктом, он вскинул оружие, а его палец лёг на неудобно размещённый спуск.
Шедший первым орк выбил винтовку из его рук и отвесил ему оплеуху возвратным взмахом своей лапы, раздробив ему левую скулу и нос. От боли перед его глазами вспыхнула сверхновая звезда. Он провалился во тьму, испытывая что-то весьма близкое к облегчению.
Зеленокожие отказали ему в прибежище забытья. Он очнулся от грубой тряски. Его голова так жестоко моталась туда и сюда, что, по его ощущениям, у него готов был сломаться позвоночник. Он громко застонал, и болтанка прекратилась. Он свалился на землю, и сотрясение от удара заставило задребезжать всё его тело. Он огляделся, часто моргая глазами. Он по-прежнему был под поверхностью астероида, всё в том же лабиринте тоннелей. Они находились в месте пересечения нескольких проходов. Здесь было не так много пространства, как в пещере перед капищем, но его хватало, чтобы вместить возвышающихся над ним чудовищ. Они хохотали над ним. В его глазах вскипели слёзы беспросветного разочарования. У него не получилось даже сдаться. Сейчас они его убьют.
Но нет. Орк, который держал его перед этим, оглянулся через плечо. Он уркнул, и Рогге показалось, что в изданном им звуке мешались религиозный страх и молитвенная радость. Из-за спин его пленителей раздались шаги, бухающие металлом о камень. Тот, кто к ним приближался, мог сокрушать планеты своей поступью. Орки разошлись в стороны, держась на расстоянии от вышагивающего вперёд существа. Трака, ссутулившийся, чтобы уместиться в тоннелях, навис над Рогге, и полковник заскулил. Орочий пророк нагнулся и окинул его пренебрежительным взглядом, затем начал отворачиваться.
Он собирался отправиться прочь. Рогге вдруг начал бояться ухода Траки сильнее, чем его присутствия. Если он недостоин внимания Траки, то его не сочтут заслуживающим пощады.
— Подожди! — выкрикнул Рогге.
Весьма сомнительно, чтобы этот орк понял готик, подумал Рогге. Но он, кажется, распознал отчаяние. Трака развернулся кругом. Рогге вдруг резко осознал, что орки молчат. То, что такое вообще оказалось возможным, вогнало его в ужас. Он обнаружил, что думает об этом предводителе орочьих войск в новом ключе. Мысль, заслонившая всё в его сознании, была: "умилостивить". Он находился лицом к лицу с грозным божеством и отчаянно стремился дать ему то, что оно хотело.
Чего хотел Трака?
— Яррик! — задохнулся Рогге. — Я могу дать тебе Яррика! Я знаю, где он!
Трака продолжал разглядывать полковника. Омерзительная, первобытно-свирепая морда, которой адамантиевый череп придавал ещё более зверский вид, не изменила своего выражения. Трака ждал.
"Как же мне заставить тебя понять?" — подумал Рогге. Он встал и указал пальцем вглубь тоннеля, который, как избрало верить его чутьё, вёл назад к капищу. "Яррик", — продолжал произносить он. Да знали ли вообще орки имя комиссара? Рогге подогнул свою правую руку и похлопал по её локтю. Трака весело хохотнул. Гора засмеялась. Рогге перетрусил. Он повалился на колени. Бойцы Траки последовали примеру своего властелина, едва не попадав от жестокого хохота. Но Трака испустил лишь один смешок. Его единственный настоящий глаз смотрел в том направлении, куда указывал Рогге. "Да, — подумал полковник. — Да, это верно. Ты знаешь, что я пытаюсь тебе сказать. Я могу привести тебя к Яррику. Позволь мне показать тебе дорогу". Он запамятовал в своей нужде, что не знает, где находится.
Взгляд Траки вернулся на Рогге. Пасть орка раскололась в ухмылке — того сорта, с которыми предают огню солнечные системы. Рогге приложил всё своё старание, чтобы ответить ему тем же. Трака откровенно наслаждался его усилиями, и орочья ухмылка стала ещё шире. Чудовище кивнуло и затем отвернулось, заговорив с одним из своих подчинённых. Громыхающий голос Траки резал слух Рогге. Орочью речь могли порождать лишь глотки, клокочущие стеклом, яростью и обломками костей. Рогге не имел ни малейшего понятия о том, что говорилось, но он уловил сочетание звуков, которое повторилось несколько раз. Что-то вроде "Гроцник". Рогге надеялся, что это было что-то хорошее.
