— Понял, — кивнул я.
— Вызывали, господин граф? — в комнату вошел высокий молодой человек в таком же, как у всех охранников, черном костюме.
— Да, Василий. Вот господин Тьюринг, разыграете на выходе сценку «изгнание торгового агента».
— Есть.
— До свидания, господин Тьюринг! — перешел на английский граф. Охране знать мою настоящую личность совсем не обязательно.
— До свидания.
Ну а в фойе разыгралась сценка «торговым агентам и собакам вход воспрещен».
— Я уже сказал вам, господин Тьюринг, что наша фирма не нуждается в ваших услугах! — Василий взял меня за локоток. Немногочисленные посетители навострили ушки. — Покиньте пределы нашего здания, или вас выведут отсюда силой!
— Это произвол! — завопил я. — Только вы, неотесанные русские чурбаны можете так себя вести!
Василий жестко вывел меня за локоток, буркнув, словно чертыхнувшись себе под нос, «не переигрывай».
— Добавьте его в черный список, — Василий махнул рукой дежурному за стеклом.
— Сей секунд! — охранник щелкнул пару клавиш. — Готово!
— Так что, господин Тьюринг, больше вы сюда не попадете, а мы вызовем полицию.
— Проклятые медведи, — рыкнул я, оправляя куртку на рукаве. — Чтоб у вашего императора чирей на жопе вылез!
Я толкнул стеклянную створку, и, оказавшись на улице, показал все еще смотревшим мне вслед охранникам средние пальцы обеих рук. Ну, надеюсь, Станиславских среди посторонних наблюдателей не было.
Детектив Росси из полицейского управления Нью-Йорка был озадачен. Ему позвонил знакомый аж из далекого Лос-Анджелеса, и попросил найти человека. Человека? В Нью-Йорке??? Про себя Росси высказал все, что думал об умственных способностях собеседника. Да все ФБР, УСО и МВБ в этом тридцатимиллионном человейнике не найдут при желании скрыться от преследования. Но Ортега был упрям, а Росси ему в былые времена ему был крепко обязан. Кроме того, лос-анджелесский детектив был упорен, и словно опровергая слова Росси о своих умственных способностях даже назвал примерные координаты, в которых мог находиться интересующий его человек. Вот это было уже интересно, откуда там знают это, наверное этот человек где-то прокололся. Росси записал координаты, и вежливо отбился. На всякий случай он поискал интересующий его район. Да это другой конец Нью-Йорка! И уж точно не относится к его участку. Поискать знакомых в том районе? Да на надо, возникнут вопросы. А вот к кому обратиться? Придется идти к кузену, занимающемуся другими делами.
Как всегда, итальянцы славятся тремя вещами — вином, количеством родственников и мафией. Нью-Йорк держали несколько группировок организованной преступности, но самыми крупными традиционно были итальянская и еврейская мафии. А один из многочисленных родственников Росси был Джованни Лампони, из мелких мафиозных боссов, работающих на семью Больцано. Пока Росси думал, стоит ли позвонить кузену, пискнул компьютер, свидетельствуя о принятом сообщении по электронке. Машинально нажав на сообщение, Росси полюбовался высланным ему фотороботом подозреваемого — что, фотографий у них нет, или светиться не хотят — и распечатал его на принтере. Сложив листок вчетверо, Росси оделся, и, бросив «Я на обед», исчез за дверью участка.
До пиццерии, которой владел кузен, Росси доплелся за десять минут.
— Вам как обычно, господин полицейский? — официантка, Лаура, привычно стрельнула глазками.
— Джованни у себя?
— Да, у себя.
Росси прошел через кухню, пышущую жаром печей и пахнущую острыми итальянскими специями, от запаха которых у него свело желудок, надо бы и действительно пообедать. Прошел в служебные помещения, и, приветливо кивнув охраннику, постучал в дверь кузена.
— Войдите! — раздалось из-за двери.
Росси распахнул дверь.
— О, кого я вижу! Наш господин полицейский прибыл служить и защищать! — кузен, не вставая из-за стола и не вынимая изо рта сигары, приветственно развел руки. — Или за пиццей? Сейчас скажу, чтобы принесли лучшую в мире пиццу Лампони, которую так любят в вашем участке!
— Не за этим, — Росси плюхнулся на протертый стул для персонала, стоящий у стола Джованни.
— А за чем? — прищурил один глаз Лампони, спасая его от сигарного дыма.
— Нужна услуга. По твоему профилю.
— Мой основной профиль — это пицца! Лучшая в мире!
— Ладно, оставь это для копов. Скоро у них уже ожирение будет от твоей пиццы, хотя она и действительно ничего. Дело есть.
— Излагай, — подобрался Джованни.
Росси выложил на стол фоторобот.
— Нужно найти этого человека?
— И только? Среди тридцати миллионов? Не вопрос, — оскалил свои белоснежные зубы Лампони.
— На обороте — примерные координаты, где он находится.
Лампони перевернул листок, прочитал адрес, хмыкнул.
— Все это очень интересно. А что сам не того?
— Я же полицейский. И мой интерес сразу вызовет другие интересы.
— Мой тоже, — Лампони затушил вонючую сигару в стеклянной пепельнице, и так похожей на ежика от торчавших из нее окурков.
— Как так?
— Ну, во-первых, ты просишь об услуге, о которой не должны знать мои боссы, клан Больцано, так?
— Так, — подтвердил Росси.
— А во-вторых, Браунсвилл — это территория еврейской мафии, а конкретно заправляет там папаша Геншпринг. И ему очень не понравится, что чужие работают на его территории. Могут возникнуть разборки.
— Ладно, — обозлился Росси. — Сам справлюсь. Извини, что побеспокоил.
— Сиди. — остановил рукой уже собиравшегося подняться со стула Росси Лампони. — Это не значит, что я тебе не помогу. Будет тебе этот человечек.
Джованни начеркал пару строчек.
— Я отвезу его сюда, а там ты с ним потолкуешь. Устроит?
— Да, конечно.
— Ну тогда жди звонка. Как только возьмем, так сразу позвоню. Будь на связи.
— Хорошо, буду ждать.
— И пиццу не забудь, угостишь ребят в участке. Чтобы лучше работали и не забывали.
— Ну здесь пиццей ты не отделаешься, — подмигнул Росси.
— Само собой. Как обычно к лейтенанту я зайду в начале месяца, — подмигнул ему в ответ Лампони.
— Хорошо.
Блин, это что, уже стало традицией? Я как раз уже почти приблизился ко входной двери клоповника, когда боковая дверь припаркованного поблизости фургона резко распахнулась, отьезжая на роликах, и на меня прыгнул здоровый детина в маске. Точнее, попытался. Я на рефлексах ушел на ускорение, и ударил его лапой по кадыку сбоку. А за ним, застывший в фазе движения, уже пытался выбраться второй, с шокером в руке. Ну зачем он тебе? Я протиснулся между двумя застывшими фигурами, ломая руку второго, направил шокер ему в пах, и нажал на кнопку, глядя, как между рожками электродов рождается свечение молнии. Ага, а еще и водила впереди! Ну тогда выйдем из ускорения, отбираем у второго шокер, и прикладываем водилу в шею, с удовольствием нажав на кнопку. Вой и вопли покалеченного идут бонусом, также, как и хрип с бульканьем из вырванного кадыка первого.
Я пристукнул торцом шокера в лоб воющему первому — нечего так орать, привлечешь еще внимание свидетелей… Свидетелей? Не, нет тут таких. Один вон бомжеватый мужичонка, увидев непонятную возню, быстро свернул за угол — не захотел видимо себе проблем, это только свидетели Иеговы пристают к людям, а обычные делают ноги. И правильно делают.
Я затащил тело первого обратно в фургон, пока с него не натекло. И кто у нас тут под масками? Я сорвал балаклавы с обоих. Никого знакомого, раньше точно их не видел. Вроде белые, чернявые, не негры и не индейцы, от которых у меня в последнее время изжога, кто из них не попадается, как правило оказывается редким мудаком. Ну и эти до кучи…
Я перетащил водилу в кузов. А ребята подготовились — мой любимый скотч, друг бандюгана припасли себе на голову. Точнее, предполагалось, что на мою, но как всегда реальность превзошла их ожидания и свернула на другой путь.
Я тщательно упаковал обоих выживших после столкновения с боевой машиной «Навь». Рот заклеил скотчем, а шапочки надел задом наперед — так страшнее, когда ничего не видишь. Ну и где ребята Воронцова? Я уже тут по улице погулял, пока в отель шел, минут двадцать осталось ждать…
