— Обижать здесь не принято, конфликты разруливают специальные люди. Если у тебя к кому претензия, обращайся к любому дежурному, они передадут претензию выше. Попытаешься разрулить сам, особенно с применением насилия, окажешься виноватым, вне зависимости от того, кто начал конфликт и чем он был вызван.
Бла-бла. Хотя и логично, но слушать это — выше моих сил. Слова почти не проникают в мозг. Скользят по краю сознания. Морально вымотался за сегодня. А бубнёж продолжается.
— Питаемся три раза в день. Вон то здание слева от нас — это столовая. Не успел вовремя, ходишь голодным.
Опять ухожу в себя и свои мысли. Если что, уверен, ребят тоже проинструктируют, они подскажут, что, где и как. Кстати, про ребят. Надеюсь, они в порядке. Иваныч поверил в мою демонстрацию, однозначно. А вот то, как он меня просчитал и вынудил… Явно говорит о его крутизне и моей несостоятельности как дипломата. С его мозгами и талантами он же начнёт вертеть мной, как ребёнок юлой. Об этом надо серьёзно задуматься. Главное, никаких эмоций. Сегодня весь день меня провоцировали, и я вёлся. Как миленький. Точнее, как маленький. Нет, так дело не пойдёт.
«Завод, я могу этому противостоять?»
«Да, конечно. Ты можешь улучшить лидерство ещё два раза. Ресурсы не требуются, по времени два и четыре часа — каждое улучшение. Очков тебе хватит»
Вот так вот. «А ларчик просто открывался»… Вот кто мне мешает почаще заглядывать в интерфейс? Лень? Недальновидность? Недостаток серого вещества?
— Приказы тебе старших по званию или по социальной лестнице не обсуждаются и выполняются, — продолжал бубнить Слава.
— То есть ты готов выполнять все мои распоряжения? — очередной мой срыв из-за злости на себя. И на весь мир. И на нанитов. И на тех, кто их прислал.
— В смысле? Ты не старше меня по званию!
— Но выше по социальной лестнице. Я глава отдельного, независимого от вас образования. Так что, готов?
— Ну-у-у да… То есть нет, конечно! Ты не состоишь в нашем коллективе!
— Вот именно. Так зачем ты мне рассказываешь, что я должен кого-то из вас слушаться? Вы для меня посторонние люди, как и я для вас. О каких приказах тогда идёт речь?
Он стушевался. Наверно, целую минуту он искал достойную фразу, призванную поставить меня на место. Не найдя, выдал:
— Это стандартный ознакомительный текст. Если тебе неинтересно, я с удовольствием замолчу.
— Извини, продолжай. Что-то я вымотался сегодня, не обращай на меня внимания.
Но мы уже подошли к зданию, до слёз похожему на мою студенческую общагу. Мои подозрения подтвердились буквально спустя секунду:
— Вот, это общежитие, где вы все временно поживёте. Идём, представлю тебя коменданту. Она тебя разместит.
— Ты имел в виду нас? Всех?
— Ну да, конечно. Вас всех.
Комендантом оказывается древняя старушка — божий одуванчик. Несмотря на грозную должность, с первого взгляда вызывающая симпатию. Худенькая, подвижная, с русской косой до пояса. Она с трёх фраз въехала в ситуацию:
— О! Первые гости, а не переселенцы! Растёт наш Иваныч, уже и дипломатию разводит. Молодец, мы тоже в грязь лицом ни-ни! Есть шесть люксов, вам сколько нужно?
— Нас четыре пары. Соответственно, четыре номера и нужно.
Пешком поднимаемся аж на девятый этаж. По дороге скулю, что, может, есть что пониже? Но хозяйка непреклонна. Люксы только на последнем, девятом этаже. Зря я сопротивлялся. Номера оказались настолько на высоте, что я согласился бы в них жить, будь они на двадцатом этаже! И без лифта, как и сейчас. В каждом две комнаты плюс душ. Который не работает. Туалет тоже. Но рядом с ним стоит ведро с водой для смыва. Это из минусов. Всё остальное только плюсы. Шикарный диван в первой комнате. Огромный телевизор, сейчас просто мебель, никому не нужная. Но выглядит круто. Журнальный столик размером больше обеденного у меня в квартире. Бар. Причём, как оказалось, заполненный всякой всячиной. Холодильник. Небольшой и, конечно, неработающий. Но есть. В спальне огромный траходром. Это циклопическое сооружение назвать кроватью невозможно. Именно траходром. Три на три метра. Если не больше. Где только такие простыни нашли? И дверь в ванное помещение, где ничего не работает, и ведро воды у туалета. Жизнь — боль. Представляю, как тут было классно, когда всё это великолепие работало. Но меня устраивает полностью. Это я и озвучиваю.
— Остальные три номера — полная копия. Воду можно набирать из бочки в конце коридора. Спиртное потом вам запишут в рабочие книжки, если решите выпить.
— Что такое рабочие книжки? — я явно пропустил ту часть, где про них рассказывали.
— Ах, да! Вы же не поселенцы, дипломаты. Думаю, не ошибусь, если скажу, что вам бар доступен и бесплатен, — вопросительно смотрит на Славу.
— Ну конечно. Отдыхай, ужин примерно через полтора часа, помнишь, я показывал, где? Твоих ребят приведут сразу туда.
Да, ну конечно, не помню! Я тебя не слушал. Да ладно, язык до Киева доведёт. Спрошу, доберусь. Кстати! Почему я до сих пор не связался с ребятами? Мысленную связь же никто не отменял! Отправляю сразу всей группе:
«Друзья, скоро встретимся! Жду вас с нетерпением!»
Ответ просто оглушил. Мне ответили сразу все. Чуть не оглох. Больше писать всем не буду. Жёстко. Особенно кричала, как ни странно, не Саша, а Карина. И все говорили, что они рады, что я крут, ну и прочую дребедень. А Саша ответила спустя примерно минуту, остальные как раз выдохлись:
«Оглушили? Я через это проходила. Помнишь, когда меня убили? Но вас было всего двое. Не представляю, каково тебе сейчас. Сочувствую, милый. Я соскучилась. И да, нас везут в какую-то воинскую часть, судя по её виду снаружи. Так и задумано?»
«Да. Пытаюсь наладить с похитителями конструктивный диалог»
«Ты у меня самый лучший! У меня же? Не нашёл там себе пару красоток? Я же выясню, и тогда берегись! Шучу. Люблю тебя… А, может, и не шучу!»
Вот никогда не привыкну к её манере общения. Но меня от неё прёт, колбасит, метелит, даже не знаю, какие ещё эпитеты придумать. И эта манера общения — часть её. Я уже знаю, что это ненастоящее, приобретённое, но как же мне это нравится! Точно соскучился.
Ближе к ужину, когда ребята уже подходили к столовой, я выдвинулся к ним. У милой бабули спросил, куда мне идти. Оказалось, тут, как и везде, есть две столовых. Для всех и для избранных. По мысли выяснил, как выглядит столовая, куда привезли друзей. По описанию получилось, что она именно для избранных. Приятно, зауважали. А, может, просто небольшой аванс, чтобы поглубже прогнуть. Когда я зашел внутрь и подошёл к столу, за которым сидели ребята, чуть не случилась свалка. Каждый считал своим долгом обнять, похлопать по спине и вообще всячески выразить… что? Не знаю. Привязанность, радость. Надеюсь, радость воссоединения. А не того, что их вывели из комы. Хотя вот сейчас-то я чего копаюсь, к чему придираюсь? Да, тяжёлый день. Но это мои соратники. Ёмкое слово. Со-ратники. Так и надо к ним относиться. А не пытать свой мозг. Хватит! Жрать и спать. Кое-как закидав еды, подняв пару рюмок с тостами, которые проходили мимо мозга, говорю, что я спать. Саша тут же собралась со мной. Договорившись с персоналом, что ребятам покажут общагу, топаю спать.
День 45
Просыпаюсь с мыслью, что события ускоряются, уплотняются, и я за ними не успеваю. Мне же вместо просто сна нужно было улучшиться! А вместо этого набросился на Сашу, как пятнадцатилетний пацан. Пытаясь забыть всё и вся и выплеснуть в сексе всю моральную усталость, избавиться от неё. А после тупо уснул. Как тот же пацан. Но помогло. Мысли обрели глубину и ясность. Все спят. Если я потрачу пару часов на первое улучшение лидерства, особого вреда не будет. Подумаешь, поспать люблю! Санечка прикроет. Решено. Черкаю короткую записку, что я на улучшении, и что меня нужно прикрыть, ложусь обратно в кровать. Выбор. Старт.
Очнулся, я в комнате один.
«Саня, вы где?»
«Только дошли до столовой. Если поспешишь, твою задержку никто не заметит»
