метрах от места, где Андрюха под раскидистым деревом вовсю занимался любовью с двадцатилетней Линой.
Увидев голую Лину, а сзади неё голого Андрея, несколько секунд посмотрев и осознав, что они делают, Галя ойкнула и ушла назад. Андрюха тоже узнал её, а Лина, увидев, что из сгустившего воздуха появилась говорящая Голова без туловища, от ужаса потеряла сознание.
Андрей провозился с Линой до вечера, пытаясь привести её в чувство. Потом отнёс её в деревню и помчался за Машей. Здесь ему пришлось рассказать причину столь странного обморока.
Приведя в чувство Лину, и дав ей успокоительное, Маша решила поговорить с Галкой, которая целый день не показывалась со своего дерева.
Спустилась она с Галиного дерева, держа в руках дюралевую кастрюлю, на которой было нацарапано углём: «Я ухожу навсегда из общины. Простите меня. Галя».
Семён ещё раз тяжело вдохнул. Он в случившемся винил, прежде всего, себя. Не досмотрел. Делал всё для них, а о них самих забыл!
– Вот тебе и результат «получите и распишитесь», – Семён зло сплюнул:
– Дебил тупоголовый, проморгал девчонку. А теперь ищи-свищи ветра в поле с её шагами в пространстве.
Семён подошёл к коню, перекинул уздечку, сел в седло и шагом тронул в деревню к старейшине, на совет, что делать, и как им дальше жить.
Мораль земного Мира явно не подходила к их новым условиям жизни.
… Ешан Раджу – старейшина деревни встретил Семёна настороженно. Он был в курсе произошедшего. Женщины деревни ему рассказали о случившемся. А судя по мрачному виду Семёна, разговор будет тяжёлый.
Усевшись напротив Ешана, Семён покосился на его жену, которая не ушла, как две девушки, а продолжала шить какую-то одежду. Вздохнув, он вкратце поведал, что случилось.
Ешан выжидательно смотрел на него, ожидая, что Семён продолжит говорить. Его жена, отложила шитьё, принесла мужчинам фруктов на подносе и напиток, предвидя, что разговор будет долгий.
– Тебе сколько лет, Ешан? – неожиданно спросил Семён.
– Пятьдесят два.
– А мне тридцать шесть, – вздохнул Семён.
– Понимаешь? Я то, что сейчас делал? Воевал я, Ешан. Воевал! – ответил Семён сам себе.
– А в мирной жизни, я получается, ни буб-буб, – он выразительно постучал себя по лбу.
– Вот и приехал к тебе на совет. Как дальше нам в этом Новом Мире жить, где нет никаких Законов, и эти Законы, по всей видимости, придётся устанавливать нам самим.
Я так понимаю сейчас. Мораль Земного мира к этому Миру не подходит. То есть мировоззрение. Ты понимаешь, о чём я говорю, Ешан?
Ешан кивнул:
– Понимаю, Семён.
Семён встал и заходил по комнате:
– Вот смотри… Когда сгорела деревня, и ты хотел к нам подселиться, а я не дал. И показал, что здесь надо строиться. Помнишь?
Ешан кивнул. Семён продолжал:
– Я ж исходил из чего? Если лупанут из Градов ещё, то не всех сразу накроют. У нас будет промежуток между жильём, кто то выживет обязательно. Понимаешь?
Ешан опять кивнул. Семён сел, взял кружку с соком, отхлебнул, и продолжил:
– Получается, я был неправ! Разделил всех на «ваших» и «наших». Так?
Ешан улыбнулся и неожиданно сказал:
– Не так Семён.
– Почему не так? – Семён поставил кружку, глядя на заулыбавшуюся жену Ешана, а старейшина деревни ответил:
– Ты не можешь разделить людей, Семён. Люди сразу объединились. Ты этого просто не видишь. Вернее, не замечаешь.
Уже давно с утра я остаюсь здесь один. Караулю от зверья жильё. А люди уходят к вам в общину. А некоторые давно у вас живут. Или ты забыл?
Семён задумчиво почесал подбородок:
– А живут-то где? Что-то я не в курсе…
– В мастерской, в тренировочном лагере, где Андрей командует. На поля мужчинам давно уже еду с вашей столовой возят. А дня три как уже не возят. Маша в прокол пространства передаёт еду сразу на поле. А неделю назад два навеса плетёных поставили за столовой. Ты что не видел?
– Подожди, подожди, – замахал руками Семён:
– Вы что? И про проколы знаете?
– Да сразу и узнали. Дети просили их покатать в «воздухе». Но сначала, попробовали на попугае. Попугая раздавило. Только тот человек, кто умеет может проходить, или взрослого с большой массой тела с собой можно протягивать. И неодушевлённые предметы. А ты не знал? – спросил Ешан, глядя на округлившиеся от удивления глаза Семёна.
– Твою мать!!! Первый раз слышу…. , – у Семёна опустились руки.
– А зачем тебе знать, Семён, на какой лошади завтра повезут обед в поле? Или что рыжая кобыла Маши скоро ожеребится? Или что сделали уже черепицу на крышу в мастерской, а в кузне делают лёгкие мечи, но с закалкой стали пока не получается. Зачем? У тебя что, своих забот мало?
Семён задумался. Потом спросил:
– А ты-то откуда это всё знаешь?
Ешан пожал плечами:
– В столовой рассказывают. На обеде, ужине. Про кобылу дети сказали вчера, когда я лошадь попросил на рыбалку съездить.
– У кого попросил лошадь? – не понял Семён.
– Да у детей попросил, я ж тебе сказал, – удивился Ешан непонятливости Семёна.
– Подожди, – поднял руки Семён.
– Подожди. У нас, что, дети командуют лошадьми?
– Почему командуют? Не командуют, а ухаживают за ними. Кормят, купают, чистят. Мальчик и девочка. Брат с сестрой с деревни. Тебе коня седлают и приводят под дерево, а потом забирают его. Ты что? Не видел их что ли?
Это Семёна добило окончательно. Он надолго замолчал.
Ешан с женой, пряча улыбки, наблюдали за ним.
– Ладно. Поеду я, – Семён пошёл к двери. Потом обернулся и спросил:
– Где говоришь все новости узнать можно?
– Да под навесом сядь возле стола. Там пенёк стоит в сторонке, стрелы на луки строгают, центруют. Вот в обед сядь стрелы построгай, всё и узнаешь…
– Стрелы говоришь построгать? Ладно. Посмотрим на ваши стрелы, – Семён пулей выскочил из хижины.
Жена Ешана покачала головой:
– Молодой он ещё. Тяжело ему.
– Да, – согласился Ешан:
– Тяжело.
Вечером на другой день, когда Ешан сидел у себя под навесом в деревне, подъехали два всадника. Сашка, улыбаясь во все тридцать два зуба, помахал рукой, а Семён, соскочив с коня, пошёл к Ешану. Улыбаясь, сказал:
– Ну построгал я твои стрелы. Узнал всё! Что надо и что не надо. Теперь знаю даже, сколько ты рыбы поймал прошлый раз на рыбалке. Сколько отдал в столовую, а сколько засушил у себя в сарае.
И Семён весело захохотал:
– Ладно. Мы проездом. На периметр надо глянуть. Неспокойно мне что-то. Пару дней меня не будет. Спасибо тебе за науку Ешан.
Семён пожал большую, мозолистую руку Ешана и пошёл к коню.
Вскоре два всадника скрылись в лесу. А Ешан вспомнил слова жены и повторил вслух:
– Да. Тяжело ему…
Глава 6. Новые Законы
А Семёну не было тяжело. Ему было легко и просто. Вчера, приехав от Ешана, его встретили дети. Уля с маленькой Светой играли в школу.
Шестилетняя Уля, которой на тот год надо было идти уже в школу, с хворостиной в руках расхаживала перед своей ученицей – четырёхлетней
