задний бортик кораблика.
С этими «литачками» меня роднило многое. Настолько, что перечислять замаешься.
Закончив курс ускоренной подготовки на базе ДОСААФ, я сразу упал за «рычаги» «прыгуна». Мне не дали даже понять, что происходит: явившийся за мной «покупатель» (уполномоченный представитель силовой структуры, принимающий призывника или контрактника на пункте сбора и сопровождающий его до места прохождения службы) привёз меня на аэродром и сдал на руки местному командованию. Я ещё не успел встать на котловое и вещевое довольствие, а за мной уже закрепили «прыгун» и вменили в обязанности летать этот кораблик.
Что только мне не приходилось вытворять за его пультом… Транспортные задачи, разведывательные, дозорные, ударные, штурмовые, сопровождение, наблюдение, корректировки огня… Мы учились исполнять всё, что умеет машинка: начиная от тупых пересылок небольших грузов и заканчивая боевым дежурством в небе и на орбите.
И далеко не сразу – ой, как не сразу – мне стало известно, что подобные кораблики (как, в общем-то, и подавляющее большинство более или менее новых технологий Древних) чрезвычайно чувствительны к наличию у пилота и штурмана гена с труднопроизносимым именем, который для простоты и удобства все и поголовно именовали «геном Древних». Уж не знаю, каким боком, но я оказался в числе тех, кого одарила им судьба (вот это, блин, коллизия).
Суммарный налёт часов перевалил за тысячу. Пусть я не мог разобрать этот борт в соло на винтики и собрать его обратно (был пилотом, а не наземным техником), но системы знал и летать любил. Буквально спал и жил на борту: бывали и такие периоды, м-да. Меня как-то спросили по этому поводу: «Ты что, пятнадцать лет летал на них?», на что я ответил: «Всего полгода, но целыми сутками». Что правда, то правда. Курсируя между Землёй, МКС и Луной, я днями и ночами напролёт просиживал за штурвалом прыгуна, ел за ним, спал за ним, жил за ним. Так что этот кораблик знаю, как ничто другое.
Почуяв приближение носителя гена, кораблик вышел из спящего режима: задняя рампа ближайшего к нам «прыгуна» начала осторожно опускаться.
Как тут оказались эти относительно новые многоцелевые корабли – меня интересовало мало. Больше всего меня сейчас волновал вопрос – а на что они сейчас способны? Оказалось, на многое.
Питание и освещение активировались сразу же, как только я вошёл. Тут же подключился и главный бортовой компьютер, прогнав экспресс-диагностику систем. За незначительными забоями памяти – ничего существенного найдено не было.
Первым делом я посмотрел на версию операционной системы кораблика. Что самое весёлое – они стояли более поздние, чем на тех бортах, что прибыли с Атлантиды. Другими словами, версия обеспечения на Атлантиде старше, чем тут. Это значит, что сюда Древние прибыли уже после того, как затопили город.
– Чего застыл? – спросил Мигунов.
– Полетим только вдвоём? – посмотрел я на полковника.
– Пока только разведка, – кивнул офицер. – Если всё нормально, пойдём на второй заход.
– Маршрутный лист прилагается? – пошутил я.
– Облетишь вокруг корабля.
– Вас понял… – вздохнул я, но в кресло сел.
Беззвучно заработал антигравитационный двигатель прыгуна. Пилоны с маршевыми движками выдвигать не стал: не рекомендуется это делать в ограниченных пространствах, у этого кораблика ширина и без того порядка пяти с половиной метров будет. Медленно и осторожно за нами закрылась аппарель «прыгуна». Вот, только как мы выберемся в открытый космос? У «Колыбели» люка я, кажется, не заметил. А, нет. Показалось.
Заметил. Открылся сразу над нами, о чём яро начал свидетельствовать экран: на проекционном мониторе отобразилось схематическое изображение нашей части «Колыбели», откуда виднелся выделяемый другим цветом круг посреди корпуса возле носа. Это был ангар.
– Ну, чего завис-то? – хлопнул меня по спине полковник. – Полетели!
«Прыгун» оторвался от пола и беззвучно полетел вверх. Попутно я уронил взгляд на хронологическую графу правее главного изображения: там отобразилась последовательность действий прыгуна с точностью до тысячной доли секунды. Оперативный журнал полёта в движении мне не нужен: всего его отключал. Старался оставить минимально необходимый для задачи набор отображаемых голограмм приборов.
Управление «прыгуна» интуитивно простое: соединение с корабликом задействует невральный интерфейс. «Механика» нужна, по сути, для дублирования и на всякий противопожарный случай. Основной управление идёт посредством пси-волн, считываемых прямиком с того, что наши биологи не так давно стали называть «биополем человека». Это и было то, что в простонародье принято именовать «управлением силой мысли».
Вот мы прошли щит, удерживающий воздушное давление в ангаре. Слишком большой объём: заколебёшься постоянно гонять туда-сюда воздух по компрессорам и ресиверам. Древние поставили генераторы силового поля, поддерживающие достаточное напряжение, чтобы сквозь него не просачивалась воздушная смесь.
Раз прошли щит и оказались, по сути, в открытом космосе, можно и пилоны с маршевыми двигателями раздвигать.
Попутно осмотрел пульт набора на панели. Да, имеется. Да, прилагается. Но символы на нём другие. На «Судьбе», «Колыбели», и вообще всех вратах первого поколения был достаточно точный механизм: каждая галактика представлялась в виде набора символов, кодов, математических знаков. Отсюда достаточно точный привод: даже после миллиардов лет, когда планеты и галактики меняли свои координаты, они всё равно оставались доступными, ибо перерасчёт производился автоматически. Врата второго и третьего поколения имели изъян, хоть и «били» дальше. Вместо символов – созвездия, видимые с конкретной планеты, что существенно затрудняло перемещение: без должных знаний астрономии пользоваться такими было чревато. Обычно, после истечения определённого времени, врата (а точнее – их сеть, соединённая подпространственной связью) пересчитывали свои координаты, опираясь на смещение планет, звёзд и галактик.
По всей видимости, эти кораблики предназначались для использования с вратами первого поколения… Только какой в этом толк? Неужели Древние собирались воскресить давно забытый всеми проект? Какой? И почему не смогли этого сделать?
Ладно. Это всё факультативно. Сейчас в приоритете корабль, который до подтверждения и опознания приняли за верное именовать «Судьба». Только облететь, говорите? Ну, хорошо.
«Колыбель зла» осталась снизу: «прыгун» заложил крутой вираж вправо и пошёл курсом на перехват с «Судьбой». Корабли не выравнивали курс и скорость, и «Судьба» удалялась от нас всё дальше, хоть и не спешно. Но приближаться к неизведанному кораблю опасно в любой ситуации. Данный случай не исключение.
Запускаю программу сканирования… Уже на первых секундах работы вышел критический отчёт: корабль идентификации не подлежит.
– Что, совсем? – нахмурился полковник Мигунов.
«Нет, бл9ть, частично», – чуть не ответил я.
Подбавил «газку».
Начнём облёт с кормы судна.
Ну, двигатель повреждён:
