— Прекрасно вас понимаю, Мирослава Анатольевна, — произнес я. — Моровы поколениями шли в Службу Имперской Безопасности. За редкими исключениями, которые можно по пальцам одной руки пересчитать. И я выбрал свой путь, пришлось, конечно, служить своей стране, как и любому настоящему дворянину. Но преподавать магию — это то, что мне нравится самому, и при этом сможет принести Российской Империи реальную пользу.
Она мягко улыбнулась.
— Знаете, Иван Владимирович, а я никогда об этом не задумывалась, — призналась Герасимова, глядя на меня. — У нас, оказывается, есть что-то общее.
Я сделал обиженное лицо.
— Мирослава Анатольевна! — наигранно воскликнул я. — Но у нас и до этого было общее! Нам обоим нравится щучья икра!
Наш общий смех грянул над залом ресторана.
* * *
Западная Польша, территория под протекторатом Германии, военная база немецких войск.
Холодный и сырой подвал был хорошо освещен. Даже сквозь опущенные веки Василий Владимирович мог улавливать движение мужских фигур вокруг. Их было двое — один чуть в стороне откровенно скучал, страхуя своего соратника.
А вот второй не стеснялся отвести душу на пленном и беззащитном русском чародее.
Очередной удар кулаком в лицо едва не заставил Окунева свалиться вместе со стулом, прикрученным к полу.
— На меня смотри, падаль! — заорал на него немец, разминая покрытый кровью кулак.
Злобный крик заставил Василия Владимировича приподнять одно веко. Второй глаз просто не открывался — заплыл. Прикованные к подлокотникам холодного металлического стула руки сжимались в кулаки, разгоняя кровь по застывшему телу.
— Фон Аусдорф просил оставить его в живых, — напомнил стоящий чуть в стороне офицер, глядя на своего сослуживца, гневно раздувающего ноздри перед русским дворянином.
— Живым не значит, что целым, — возразил он, прежде чем выпрямиться.
Окунев вновь посмотрел на своего мучителя и, оскалив окровавленные зубы, резко плюнул немцу в лицо. Алые капли испачкали мундир, рубашку, осели на коже стоящего перед русским дворянином немца.
— Ах ты, падаль! — заорал немец и уже занес руку для нового удара, но внезапно замер, услышав шелест в замочной скважине.
Тут же отступив в сторону, оба немца вытянулись по струнке. А в подвал вошел офицер в накинутом поверх формы плаще. Уже не позолота на регалиях, а настоящее золото. Медали, какие-то кресты… Но главным для Василия Владимировича был герб, вышитый на правой стороне груди вошедшего.
Фон Аусдорф.
— И это тот самый русский дворянин? — с нескрываемой брезгливостью произнес аристократ. — Как вы его поймали?
Слово взял немец, до этого не тронувший Окунева и пальцем.
— Распылили усыпляющий газ, — пояснил он. — Он успел убить два наших взвода, прежде чем отрава подействовала. Затем раздели и внимательно осмотрели. При нем не было никаких артефактов, ни рации — судя по всему, он действовал не по приказу и был совершенно один.
Фон Аусдорф усмехнулся, разглядывая смотрящего на него одним глазом Василия Владимировича. Вид потрепанного и избитого русского чародея, прославившегося убийством магов, не внушал немецкому аристократу ни капли трепета. Прямо сейчас это был всего лишь ослабший и неспособный защититься человек.
— Кайзер будет вами доволен, господа, — произнес фон Аусдорф. — Нужно доставить его в Берлин. Там с ним поговорят специалисты. И проследите, чтобы ему поправили лицо, на казни он должен быть легко узнаваем.
— Так точно, господин! — приложив руки к козырькам, хором отозвались военные.
В последний раз бросив на Окунева взгляд, полный презрения, аристократ отвернулся. И в этот момент Василий Владимирович поднял руки. Браслеты, блокирующие доступ к магии, лопнули, со звоном разлетаясь металлическими осколками по холодному подвалу.
Полученные травмы зажили в одно мгновение, и убийца чародеев рывком оказался на спине фон Аусдорфа. Тот попытался вырваться из хватки, а оба немца выхватили оружие, но оно моментально вылетело из рук.
Две короткие вспышки, и на пол опустились лишь облачка пепла, оставшегося от офицеров. Фон Аусдорф захрипел, не в силах сделать нормальный вдох.
— Я пообещал, что отомщу за своего племянника, — прошипел на ухо своему пленнику «Косарь». — Задушу собственными руками. И ты будешь первым, немецкая тварь.
Когда тело аристократа опало к ногам Окунева, Василий Владимирович сделал несколько движений, чтобы размять мышцы, затекшие из-за проведенных в одной позе часов. А затем, отрубив воздушным серпом голову фон Аусдорфа, «Косарь» вытащил у обезглавленного трупа пистолет из кобуры и направился к выходу.
Сегодня эта военная база перестанет существовать.
Глава 11
Москва, особняк дворянского рода Моровых. Иван Владимирович Моров.
Утро началось для меня с ощущения, что Маргарита осторожно пытается выбраться из постели. Приоткрыв один глаз, я взглянул на Ларионову и не удержался от улыбки. Обнаженная женщина старалась двигаться крайне аккуратно, не создавая шума. Но все равно матрас под ней изгибался, и я это чувствовал, а белье шуршало.
В лунном свете, проникающем через не зашторенное окно, я залюбовался фигурой Маргариты. Она же, сделав очередное движение, повернулась ко мне, чтобы удостовериться, что я сплю, но наткнулась на мой внимательный взгляд.
— Ой, прости, я не хотела тебя будить, — нежно погладив меня по щеке, с улыбкой произнесла Ларионова.
Я прижал ее пальцы своей кистью и провел большим пальцем по ним.
— Да ничего, — усмехнулся я, потянув любовницу за руку обратно к себе в объятия. — Все равно у меня много работы, и самому нужно уже скоро вставать.
Ларионова легла рядом со мной и, уткнувшись носом мне в шею, едва уловимо прикоснулась губами к моей коже. Чувствовалось, что ей нравится лежать вот так в моих объятиях и никуда не спешить.
— Мне сегодня снова нужно улетать, — со вздохом напомнила она. — Самолет уже скоро.
Я взглянул на часы и кивнул.
— Я помню, ты говорила.
С расширением компании, которую она создала и возглавила под моим покровительством, поездки по стране
