не заметит. – Девчонка приоткрыла люк и всё-таки вылезла на крышу. – Мне Базальт дал на время свою «Невидимку». Мне надо с вами поговорить.
– Ещё более неудачного времени для разговора найти не смогла? – съязвил Медведь. – Я на посту, если ты не заметила. А роль Базальта в твоём появлении меня удивляет.
– Это я сама его попросила дать мне «Невидимку», – заступилась за пулемётчика Бэмби. – Он согласился всего на один час. Скажите, Медведь, почему наш гость, Болт, так странно спрашивал вас о здоровье? С вами что-то случилось? Поэтому вы перестали со мной разговаривать и сказали Айболиту больше меня к вам не пускать? Он ведь не мог просто так согласиться, раньше он всегда мне помогал… Вы больны чем-то серьёзным и не хотите мне навредить?
– Да, – признался Медведь. – У меня острый приступ аллергии на женское занудство! Знаешь, женщина очень похожа на мороженое! Она сначала холодна, потом тает, а потом, так её растак, липнет! Вот я и думаю, а не переименовать ли тебя из Бэмби в Мороженое?! А ну, марш отсюда по-хорошему, не то точно спущу с лестницы, и Айболит снова начнёт тебе помогать! В лазарете! Вон с крыши! И люк за собой плотнее закрой, не хватало ещё проникновения на базу мутантов!
Девчонка хотела что-то сказать, но увидела его взгляд, совсем поникла и молча удалилась, плотно захлопывая крышку люка. Медведь с грустью вздохнул. Жаль, что всё так вышло, тем более что он всё-таки успел к ней привязаться за время процедур по «общей гипервентиляции организма». Айболит всё это подстроил специально, ясень день, и, признаться, Медведь был этому рад. К моменту окончания «лечения» они с Бэмби уже весело болтали часами, всё равно на крыше в ту пору забот было немного. Сейчас он скучал по её беспечной болтовне и счастливой улыбке. Майор грустно улыбнулся. Красивая девушка, не загаженная корыстью и двуличностью, влюблённая в обычного вояку, здоровенного, грубого, покрытого шрамами и не очень-то молодого – всё это слишком радужно, чтобы продолжаться долго. Наверное, одно из предназначений Паутины – это спускать возомнивших невесть чего людей с небес на землю…
Но к тому, что от этой жизни ожидать справедливости не приходится, он за годы службы привык. Бэмби хороший человечек, найдёт ещё счастье. А ему теперь нужно забыть о таких вещах и не морочить девчонке голову, иначе ей потом будет ещё тяжелее. В общем, всё, забыли. Теперь необходимо потратить оставшиеся крупицы жизни с максимальной пользой. Хотелось бы, чтоб Кварц оказался прав и Фронтовик действительно говорил о Рентгене с Туманом. Если они выйдут из Эпицентра живыми и вменяемыми и смогут призвать к ответу Белова с Лозинским, то можно будет хоть перед смертью вздохнуть спокойно. Умирать с клеймом предателя Родины и террориста очень не хочется. Знать бы ещё, как скоро люди Белова вычислят базу… И Меркулов давно не проявлял к Спецотряду интерес, это не к добру. Что-то готовит, сомневаться не приходится. Необходимо смотреть в оба, тучи сгущаются слишком мрачные. Здоровяк задумчиво потёр подбородок и вновь приник к окулярам перископа.
Наутро Медведь сменился и первым делом отправился в лазарет, навестить легендарного сталкера. Болт уже не спал, над ним колдовал Айболит, неподалёку сидел Кварц с блокнотом в руках и что-то записывал.
– Как лёгкие? – Санинструктор вколол сталкеру шприц-тюбик с тусклой светящейся жидкостью.
– Давно так хорошо себя не чувствовал, – оценил Болт. – С утра при дыхании вообще никакого дискомфорта не ощущаю, иногда только внутри жжёт несильно.
– Лёгочная ткань в нескольких точках частично разрушилась. – Айболит сделал злую мину. – Эти супер-исследователи Зависимости занесли тебе в лёгкие что-то совсем хреновое, чем-то похоже на радиоактивный маркер. Их у тебя по всему организму напихано, видать, отслеживали изменения при введении тебе различных экспериментальных препаратов. Ничего, я тебя подлатаю! Голова как?
– В порядке. – Болт прислушался к ощущениям. – Разве что ноги немного ватные, ходить будет тяжело. Но, я так понимаю, это «Медсестра» на мне так сказывается?
– Она, родимая, – подтвердил Айболит. – Это нормально, к обеду будешь как новенький. Я тебе ещё для надёжности иммуномодулятор вколол, тоже нашего производства. Не знаю, как насчёт долго бежать, но долго ходить точно сможешь без проблем.
– Этого хватит. – Болт сделал несколько глубоких вдохов-выдохов подряд. – Если в Эпицентр идти, то обратная регенерация меня вылечит. Я в Красной просто слишком недолго был, и к тому же в основном у самого края, там эффект слабый, а так бы и она помогла. Главное первый час продержаться, а то там постоянно приходится быстро бегать и очень проворно уворачиваться.
Болт заметил входящего Медведя, кивнул ему в знак приветствия и обратился к военврачу:
– А ему ваши Икс-препараты помочь могут? – Он хмуро посмотрел на майора. – Давно вляпался?
– Я ничего не говорил, – ответил Айболит на укоризненный взгляд Медведя. – Он сам как-то узнал! – Санинструктор обернулся к сталкеру. – Я ничего не могу сделать. Он здоров по всем параметрам, диагностика бессильна. Как ты увидел?
– Крошка болт к Болту пришёл, – философски пробубнил здоровяк. – И сказала кроха: болт на шее – хорошо, Паутина – плохо! – Он покачал головой: – И всё-то ты видишь, Болт… С месяц назад.
– Валера, можешь определить, сколько у него осталось времени? – оживился Айболит.
– Пара месяцев, – невесело сощурился Болт, вглядываясь куда-то, словно внутрь Медведя.
– Нормально, – весело оценил здоровяк. – Я думал, будет хуже. Глядишь, ещё успею погулять на торжественном банкете по поводу заключения под стражу Совета Директоров и прочих самоотверженных слуг народа. – Он посмотрел на контрразведчика: – Болт уже в курсе?
– Да, – ответил тот. – Я только что ему всё изложил. Включая наши мысли по этому поводу.
– Что скажешь, Валера? – Медведь с любопытством уставился на сталкера. – Мы психи?
– Ты – точно ненормальный на всю голову, Коля. – Болт тяжело вздохнул. – Хотя спорить не буду, красиво ты их… такого никто бы ожидать не стал. А вот насчёт Фронтовика я, мягко говоря, очень удивлён. Самое интересное – мою бабку действительно звали Полина Федосеевна, и машину дед мне завещал, старенький советский «Газик» тысяча девятьсот лохматого года выпуска. Он во дворе у бабки стоял, в деревне Кедвавом. Но я с тех пор, как из Кедвы ушел, больше туда не возвращался, в Эпицентре вообще лучше лишний раз не появляться. Там странные вещи творятся, очень нехорошие.
– Может, всё-таки сходишь разок? – спросил Медведь. – Надо бы разобраться, в чём там дело.
– Схожу, – согласился Болт. – Но как-то уж больно странно всё это. И боязно. Фронтовик никогда не промахивается. Про собаку его я даже не говорю. Коля, ты уверен, что он меня родичем назвал?
– Он сказал, что ты ему «родич названый», – уточнил здоровяк. – Не знаю, что он хотел
