Цыганенок убрал во внутренний карман дождевика бинокль ночного видения и плюнул на тропинку, по которой ушли Студент и Плотник. Они не нравились Жиге и, на его взгляд, не представляли серьезной опасности. Ну разве что Плотник, у этого во взгляде было что-то от хищника. И все равно, если бы Хриплый не был так заинтересован в чужаках, цыганенок, может, и сам бы убил обоих. Но Хриплый не просил никого убивать, он просил только проследить за ними. Особенно Хриплого интересовало, каким путем эти двое выберутся с завода и будут ли на них какие-нибудь специальные костюмы. Жига не боялся ни бога, ни черта, но осведомленность Хриплого лишь-лишь… Или как сказать? Чуть-чуть? Да, чуть-чуть пугала его.
Иногда Жиге казалось, что Хриплый умеет угадывать будущее.
Этим вечером в баре Янова было не протолкнуться. Народ стоял за столиками, толпился у барной стойки, сразу в двух углах на разные лады бренчали гитары. Дым сигарет, папирос и самокруток собирался под потолком. Складывалось впечатление, что те посетители, которых Олег и Михаил видели здесь днем, никуда не уходили, а ближе к ночи в бар потянулись новые желающие выпить, закусить и обсудить последние новости.
— Одного не пойму. — Столяров повысил голос, чтобы Гарин расслышал его за гомоном толпы. — Если в Зоне так плохо со штучками-дрючками, как говорил Шустр, откуда эти люди берут деньги на выпивку?
— Спроси у него самого, — посоветовал Олег. — Вон он сидит. Рядом с… кхм… маленьким сталкером.
— С другой стороны, водка здесь недорогая, — развил мысль Михаил. — Потому что домашняя.
Он свернул к бару и, отстояв небольшую очередь, прикупил полбанки мутной жидкости, буханку хлеба не первой свежести и полпалки колбасы. Заодно договорился с барменом насчет двух койко-мест в общей спальне на эту ночь.
— О! Милости просим! — поприветствовал Шустр новых знакомых. — Я за вещичками-то вашими приглядывал, приглядывал. Это я только сейчас решил прогуляться, ногу перед сном размять.
— Да ничего. — Столяров сгрузил на столик водку и закуску.
— Как, кстати, погуляли? — спросил старик.
— Нормально погуляли.
— Вы ж вроде про цементный завод спрашивали? А наши сейчас вернулись с тех краев, говорят, постреляли там, значит, пожгли чего-то.
— Бывает, — согласился Михаил и разлил водку в три стакана.
Соседом Шустра по столику, которого Гарин тактично назвал «маленьким сталкером», был коротышка с телом бюрера и головой контролера. Это его Столяров смертельно оскорбил несколько часов назад, когда по ошибке принял за Карлика. И судя по надменности, с какой коротышка отвернулся в сторону при появлении Михаила, оскорбления он не простил. Даже когда к его локтю пододвинули стакан с водкой, коротышка не повернул головы, только скосил один глаз и, кажется, пошевелил кончиком мясистого носа.
— Ну, за знакомство, — предложил Столяров. — Я Плотник. Это — Студент. Шустра мы знаем… — И выжидательно посмотрел на коротышку.
Тот нехотя повернулся, поиграл насупленными бровями и понюхал водку так, словно собирался втянуть ее через нос. Затем буркнул:
— Г-гига.
— Это Гига, — повторил Шустр. — Для краткости. Полное-то имя Псевдогигант.
Столяров серьезно кивнул, прикусив верхнюю, непострадавшую губу, и под столешницей незаметно пихнул Олега под ребра локтем. Гарин закашлялся. И хорошо, что закашлялся, иначе бы, чего доброго, рассмеялся. Маленький сталкер был единственным псевдогигантом из всех, что он видел, которому это имя подходило. Применительно к остальным приставка «псевдо» вызывала недоумение.
— Так мы п-п-п… — засуетился Гига.
— Пьем, — объявил Михаил, и они, сдвинув стаканы, выпили.
То есть Гига со Столяровым осушили свои до дна, а Шустр сделал маленький глоточек и с наслаждением почмокал губами.
— А Студент чего же? — спросил он.
— Я сегодня не пью, — сказал Гарин.
— Не пьет он, — подтвердил Михаил. — К сессии готовится. Давайте, мужики. Закусим, чем бог послал.
Он нарезал хлеб и колбасу и раздал бутерброды всем желающим. Олег взял три. Потом, подумав, отложил четвертый. Во-первых, он был голоден, а во-вторых, имел полное право на компенсацию за трезвость.
Столяров разлил по второй себе и Гиге и вопросительно посмотрел на Шустра. Тот отрицательно помотал головой. Похоже, старик готов был прихлебывать из своего стакана хоть до утра.
— Ну, за удачу, — объявил Михаил.
Оба сталкера одобрительно покивали.
Покончив с неофициальной частью, Столяров перешел к главному.
— Нам со Студентом нужен проводник, — сказал он. — Собираемся в Припять. С кем тут можно договориться?
— На когда? — спросил Шустр.
— На завтра.
— Завтра… — Старик погладил бородку. — Ежели б, скажем, через недельку, то я б и сам взялся. Но пока что… — Он постучал по шине, в которую была упакована его нога, и покачал головой. — Вот, может, Гига вас отведет?
— Отведешь? — Михаил в упор посмотрел на коротышку.
Тот пожал плечами и залопотал:
— По-по-по…
— По рукам? — предположил Столяров и подставил ладонь.
Может, Гига и собирался сказать что-то другое, но протянуть ладонь навстречу было проще. Кисти рук коротышки оказались неожиданно крупными для его комплекции.
— Вот и договорились, — заключил Михаил. — Во сколько выдвигаемся? Нам бы чем раньше, тем лучше.
Олегу такая формулировка не понравилась. Бесконечный день измотал его, и отвыкший от нагрузок организм требовал полноценно- го отдыха. Поэтому Гарин обрадовался про себя, когда коротышка сказал:
— Рано я не-не-не-не… — и замотал головой.
— А во сколько можешь? — нахмурился Столяров.
— Днем, — неожиданно легко выговорил Гига.
— Ну, днем так днем. Я как раз разрешил Студенту завтра поспать подольше. — Михаил посмотрел на Олега. — Да что ты все давишься всухомятку? Сходи в бар, возьми себе чего-нибудь.
Гарин, который не очень-то и давился, спросил настороженно:
— Чего, например?
— Не знаю. Чаю хотя бы. Должен же здесь быть чай. Погоди, на вот тебе денег. Да оставь ты бутерброды свои, никто их не съест.
Как только Олег ушел, Столяров наклонился поближе к Шустру и понизил голос.
— Такое дело, — сказал он. — Помнишь, ты обещал, что хабаром с нами поделишься?
— Ну… — Шустр кашлянул. — Как бы да… Только…
— Да ты не напрягайся. Бесплатно мне ничего не надо. Я заплачу.
Видимо, действовало среди сталкеров негласное правило, по которому все серьезные разговоры принято было вести один на один. Стоило Михаилу заговорить о хабаре, как Гига залпом допил водку, спрыгнул с ящика, на котором сидел, став при этом одного роста со столом, и помахал рукой.
