— Неужели дело обстоит так плохо?
— Нет, — покачал головой Шарби, — не так. Ещё хуже. Судьба нашей ячейки повисла на волоске. Любая оплошность с вашей стороны, и с питомцами Змеи на «Шкеллермэуце» будет покончено.
Бедняга-ревнитель всполошился.
Пока речь шла лишь о его судьбе, он воспринимал угрозу достаточно абстрактно, но когда дело дошло до людей, которые поставили свои жизни на кон чтобы вывезти его за пределы империи, ему стало не по себе.
— Что же делать? Можно как-нибудь исправить положение? Я готов…
Командир лазутчиков поднял раскрытую ладонь с прижатым внутрь большим пальцем. Как Тэйтус уже знал, на секретном языке Корабельной Разведки этот жест означал: «Все внимание на командира!», и лже-ревнитель оборвал себя на полуслове.
— Я вижу несколько путей развития событий в благожелательном для вас направлении, — сказал фрейзер назидательно. — Во-первых, пора привыкнуть к мысли, что вы находитесь не на кафедре в Ужерском Фундаментальном и даже не в доме с четырьмя извилистыми линиями в вольном городе Туцане, а на боевом корабле. Поэтому необходимо вжиться в шкуру настоящего ревнителя имперских стандартов, которому не дай послушать певчих каракатиц, зато обеспечь дисциплинарными проступками членов экипажа по полной! И эти проступки должны быть отражены в вашем рапорте князю Инхаш-Брезофу в мельчайших подробностях. С именами, фамилиями, воинскими званиями, наложенными взысканиями… Если не подавите в себе «штиблетскую» мягкотелость, я вам гарантирую сороконожек-хохотунчиков, а, возможно, и что-то похуже! А за компанию и мы с дубль-старнанами и представителем славной корабельной медицины сгорим коптящим пламенем.
— Нет! — крикнул Тэйтус, хватая со стола раскритикованный рапорт. Сейчас я все перепишу!
— Подождите, — призвал возбужденного астронома Шарби Унц. — До чего же трудно иметь дело с гражданскими, не дослушают до конца и начинают пороть горячку.
К чести опального астронома следует отметить, что он сумел справиться с волнением и взял себя в руки.
— Один исправленный кондуит погоды не сделает, — продолжил фрейзер, — главное, направить ваше первоначальное «Я» в необходимое русло. Чтобы оно не сражалось за лидерство с той частью «Я», что была заимствована у Тедля Ноха.
— А как это осуществить? — озабоченно спросил Пшу.
Командир лазутчиков пожал плечами:
— Должен признаться, раньше я об этом не думал. Но у ловцов певчих каракатиц есть хорошая пословица: «Если не убежать от шторма, плыви ему навстречу».
Доктор звездознания никогда не занимался ловлей певчих каракатиц, и потому честно признался:
— Я не уловил смысл.
— Смысл в том, что если нельзя что-то скрыть, его следует выставить напоказ.
— Все равно не улавливаю.
— Короче, доктор. Вы оказались здесь из-за расхождения своих воззрений на мироздание с официальными. Вот и воспользуемся этим обстоятельством к собственной выгоде. Завтра, во время доклада, вы обратитесь к князю за официальным разрешением пользоваться измерительными приборами центральной рубки.
— Зачем?
— А затем, что во время вчерашней четвёртой вахты «Шкеллермэуц» пересёк рубеж, с которого можно непосредственно наблюдать за таким астрообъектом, как Молекулярный Экран.
Если фрейзер хотел зацепить астронома за живое, то это удалось ему в полной мере. Тэйтус сперва вспыхнул, как девица, которой впервые прислали фамильный обруч, потом тяжело вздохнул:
— Но чем я обосную свою просьбу, какой интерес Молекулярный Экран может представлять для ревнителя имперских стандартов? Ведь официально я Тедль Нох, а не Тэйтус Пшу, для которого нет ничего важнее в жизни, чем увидеть воочию феномен Глубокого Вакуума!
— Вот и наблюдайте ради Очевидца! И с обоснованием никаких проблем не возникнет. Диктую, записывайте: «В связи с неизбывным желанием опровергнуть пакостные измышления известного безбожника и ниспровергателя основ Тэйтуса Пшу прошу милостивейшего дозволения Вашей Блистательности дать мне возможность исследовать так называемый Молекулярный Экран с целью набрать достаточно данных, дабы посрамить его лживые утверждения…»
Доктор звездознания старательно записывал под диктовку, шевеля губами, поскольку проговаривал текст про себя, но только когда отложил в сторону чернильный баллончик, доставшийся ему по наследству от прежнего хозяина каюты, смог уловить суть продиктованного.
— Это что же получается? — произнес он, усмехнувшись, — я прошу разрешение изучать объект важный для моей теории якобы для того, чтобы её опровергнуть, а на самом деле…
— …чтобы найти ей экспериментальное подтверждение, — завершил фразу Шарби Унц. — А попутно избавитесь от многих неприятностей. Ваше астрономическое «Я» займётся любимым делом и не будет лезть кула не надо, мешая писать ежемесячные доносы. Главное, не упускайте из виду, что через каждые три вахты вам предстоит читать очередную идеологическую проповедь в час Единодушия, скрупулезно внося в кондуит нерадивых слушателей! Тем самым, полагаю, в вашем сознании будет достигнуто гармоничное сочетание двух «Я».
Глава четвёртая
СОЛНЕЧНАЯ ФЕДЕРАЦИЯ. ПРИНЦЕССА
1
Не вполне обычная для сказок «принцесса»: гибкое туловище, заканчивающееся тремя массивными нижними лапками, и закрытое от нескромных взглядов юбкой из псевдочешуи. Выразительные глазки на стебельках, выдвинутые на максимальную длину, в упор рассматривали курсанта. Губы, или что-то, заменявшее силикарболаудям губы, вытянуты трубочкой. Видимо, «принцесса» силилась что-то сказать, но ничего толкового пока не получалось.
Самое удивительное, что прежде свиста, не позволившего Алексею полакомиться борщом, курсант внимательно просканировал пещеру и мог дать глазной зуб на повторную имплантацию, что ничего живого в ней не было. Из-под земли, что ли, эта грациозная трёхножка выползла? Или в одно мгновение сформировалась из сталагмита? И он сделал то, что впоследствии долго не мог себе простить, а именно, не нашел ничего умнее, чем спросить:
— А вас-то, мадам, как сюда занесло?
Впоследствии Алексей долго пытался найти отправную точку своей, скажем прямо, не вполне дипломатической выходки, и нашел единственное оправдание — уж больно он был ошарашен. И было отчего.
Суровцеву, как и любому курсанту, сдавшему зачёт по сравнительному курсу разумных рас, соседствующих с человечеством, было известно, что силикарболауди, все без исключения, являлись женскими особями (отсюда и выплыло из памяти расхожее обращение «мадам») и размножались партеногенезом, из-за чего воинствующие феминистки Солнечной Федерации буквально через несколько недель после исторической встречи Капитана Шаргордена в окрестностях белого карлика ЕН 2172 со звеном летающих кеглей, всеми правдами и неправдами (многотысячные демонстрации и пикеты у величественного здания ООРАН в Берне, электронные статьи, инспирированные лидерами «розового» меньшинства, сбор подписных листов по месту жительства) добились экстренного созыва Совета Представителей, чтобы поставить на голосование вопрос о безотлагательной кооптации Иерархической Яйцеклеточной Инициативы (ИЯИ) — именно так силикарболауди именовали своё сообщество — в состав Форума Объединенных Человечеств, хотя сами трёхногие и трёхрукие сёстры по разуму об этом не просили.
