— Капитан, возьми автомат. Дело может обернуться крайне неожиданным образом. Мы бывали на зачистках в Районах, так что опыт имеется, а эти ублюдки стрелять умеют. Подло, коварно, но умеют.
Пришла очередь холодильника. Братья взяли по маленькому пластиковому стаканчику, внутри которых находилась кровь. Януш потянулся за третьим, но Виктор решительно запротестовал:
— Я обойдусь без этого.
— Зря, но дело твое.
В нескольких окнах горел свет, значит, их появление не осталось незамеченным. Они подошли к нужному подъезду, за стеклянной дверью которого виднелась стойка консьержа. Януш присвистнул:
— Неплохо устроился, ублюдок.
— Что есть, то есть, — сказал Виктор и нажал на кнопку вызова. Минуты через полторы к двери подошел заспанный старик, окинул их подозрительным взглядом и начал меняться в лице, когда увидел оружие. Виктор поднес к двери удостоверение и потребовал:
— Открывайте, полиция.
— Да, да, — раздался писк, и мягкий щелчок сигнализировал, что магнитный замок открыт. Они вошли в вестибюль.
— Томас Макензи дома?
— Томми? Да, Томми, дома. А что случилось?
— Дед, сядь за стойку и сиди смирно. Не вздумай никуда звонить, — Миклош был груб. Вкитор спросил у консьержа:
— Он один?
— Нет, с друзьями вчера вечером приехал.
— Сколько их?
— Не помню, трое или четверо.
— Спасибо за содействие. Этаж у него какой?
— Четвертый. Лифт работает.
— Хорошо, — Януш пошел по лестнице, а Виктор и Миклош зашли в лифт. — Лишь бы этот старый хрыч не позвонил в квартиру.
— Надеюсь, мозгов хватит, — Миклош вскрыл стаканчик и одним глотком опустошил его. Виктор почувствовал едва уловимый запах крови, от которого желудок у него скрутило, а рот наполнился слюной.
Сонин прикрыл глаза и шевелил губами, Виктор понял, что он считает. Лифт остановился на четвертом этаже, Януш уже ожидал их.
— Зарядился? — спросил он у брата, тот кивнул.
— Тогда я тоже.
Действие крови начиналось на организм начиналось в интервале от сорока секунд до двух-трех минут, так что Виктор продумывал, как заставить Макензи открыть дверь. Он достал пистолет и снял его с предохранителя. Дверь в квартиру Макензи выглядела не очень внушительно — деревянное полотнов металлической раме.
— Готовы? — спросил он у Сониных и получил в ответ два кивка.
Виктор настойчиво постучал, Сонины разместились так, чтобы их не было видно в дверной глазок. Он постучал еще раз, сильнее. За дверью послышалось какое-то движение, и молодой мужской голос спросил:
— Ты кто?
— Э-э, — Виктор сымитировал пьяного, — я там парковался не очень удачно, и тачку твою задел. Дед-консьерж сказал, что твоя.
— Сука, — дверь немедленно распахнулась, и перед ними появился молодой парень лет двадцати в тапочках и каком-то халате. Высокий, покрасневшие глаза зло буравили Виктора, который пытался рассмотреть квартиру за спиной хозяина. — Ты понимаешь, кто я, чья это ма…
Виктор ударил его правой рукой в кадык, так что Макензи тут же захрипел и схватился за горло. Он же взмолился, чтобы тот не задохнулся, Сонины, несмотря на свои внушительные размеры, изящно проскользнули мимо него, даже не задев, и разошлись по комнатам.
Макензи начал оседать на пол, а Виктор для верности ткнул ему в лицо стволом пистолета. Из комнат послышались какие-то возгласы, короткая возня, а затем в коридор выглянул Миклош:
— Еще трое, два ублюдка и сучка.
Януш через коридор вытолкал какого-то парня в гостиную и включил там свет. Виктор, держа Макензи под прицелом, заглянул в комнату: друзья Тома сидели на полу с поднятыми руками и ошарашенным видом. На полу валялись пивные и винные бутылки, на небольшом столике стоял большой стеклянный бонг. Возле окна лежали оружейные чехлы. Шлезингер был прав. На шум в коридор выглянул сосед, но Миклош показал ему свое удостоверение, и тот быстро исчез в своей квартире. Сонин прикрыл входную дверь. Виктор с радостью услышал, что Макензи несколько раз кашлянул и даже выдавил из себя какое-то ругательство.
Януш сел на металлический табурет с тканевой подушкой и обратился к друзьям Макензи:
— Все стреляли? Или кто-то здесь не при делах?
Воцарилось молчание, а потом девушка, того же примерно возраста, что и Макензи, да они все были ровесниками, тихо проговорила:
— Мы не понимаем о чем идет речь, вы, наверное, ошиблись.
Она чем-то напоминала Виктору Габи: короткая стрижка, немного грубоватый голос, минимум косметики. Виктор подошел к ней поближе и показал на легкий синяк на правой стороне грудной клетки. Гематома от отдачи.
— В тире любишь стрелять?
— Да. Мой папа….
— Вы совершили сейчас огромную ошибку, чуваки, — перебил ее приятель, — вы хоть понимаете, кто у нас родителм?
Заговорил среднего роста блондин с серыми глазами, из одежды на нем были только трусы-боксеры, но держался он очень уверенно.
— Знаю, — спокойно ответил Миклош и пнул его в грудь, отчего тот отлетел к стене и ударился об нее затылком, но сознания не потерял, а только заорал от боли, — знаю, долбаные гандоны.
— Это сын советника Ричардсона, зря вы так, — пробормотал второй приятель Макензи, высокий толстый брюнет в спортивных штанах и футболке с надписью «USA”.
Ричардсон. Глава фракции миротворцев. Виктор вспомнил, что на последних выборах голосовал за него. Неужели сынок главного миротворца подался к политическим оппонентам папаши?
— Мальчики, — обратился он к ним, посмотрел на девушку и добавил, — и девочки, мы под сильным впечатлением от ваших грандиозных родственных связей, но пуле из пистолета плевать, чьи вы дети. Так что вам придется ответить на мои вопросы, если не хотите сдохнуть здесь и сейчас. Это понятно?
Девушка и брюнет понимающе затрясли головами, блондин хоть и находился в сознании, но еще не пришел в себя, а Макензи обрел голос:
— Что вам нужно? Деньги, должности? Только скажите, и все будет.
— Мне нужно, чтобы вы под запись рассказали как, зачем и кто именно убивал патрульных на КПП. А этим парням, — Виктор показал на Сониных, — нужно увидеть, что вы не лжете и готовы понести законное наказание, так как если у них появятся сомнения в вашей искренности, то суд свершится здесь.
— А ты нудный, Солано, — подал голос блондин. — Отец так про тебя и говорил.
— Я польщен тем, что мое имя известно твоему отцу, такому влиятельному и могущественному человеку, но ты уже взрослый ублюдок, так что отвечать будешь сам.
— Вы что, реально думаете, что у вас что-то получится? Все уже решено. Тебе, Солано, привет уже прилетал. И человек не промахнулся, просто никто не хотел убивать твою шлюху-мать…
Виктора пронзил электрический разряд: однажды его ударили шокером, очень похожее ощущение. Спокойствие, которому он сам удивлялся, мгновенно растворилось, и наружу выбралась злость, подстегиваемая страхом. Эти эмоции вылились в стремительную серию ударов рукоятью пистолета по голове, торсу и рукам сына Ричардсона. Что-то хрустело, блондин сначала визжал, а потом затих. Виктора остановил громкий смех Сониных:
— Капитан, притормози, так у нас не останется никого для допроса.
Виктор словно очнулся. Ричардсон лежал в позе эмбриона, на рукоятке пистолета висели волосы и кусочки кожы. Под головой парня образовалась небольшая лужица крови. Виктор достал из кармана куртки платок и протер пистолет, затем повернулся к Макензи и оставшейся парочке:
— Будем делать, как я говорю, или продолжим?
Решение было очевидным.
Глава 13
Глава 13.
Иллка подумала о том, что Аллах все же есть. Арджун внезапно засобиралась к родителям в соседнюю деревню, и ей удалось ненавязчиво внушить ей мысль, чтобы она прихватила с собой племянников и племянницу. Сестра сама высказала такое желание, и Иллка, конечно же, согласилась. Они уехали два дня назад, и сразу после этого липкий животный страх превратился в ее душе в тревожное ожидание неминуемой беды.
