несколько резких морщин, которые до этого были незаметны.
— Мэтр Барни, — представился я.
Вместо того чтобы пропустить меня в дом, человек — видимо, дворецкий — протянул узкую ладонь, словно требуя платы.
Я непонимающе уставился на высунувшуюся через щель руку.
— Визитку и записку, — пояснил мужчина.
— Ах, да! — я вручил ему и то, и другое.
Хорошо, что прихватил с собой.
Дворецкий внимательно прочитал записку, едва заметно кивнул, сунул листок в карман жилетки, туда же отправил визитку. Потом открыл дверь и отступил в сторону.
— Прошу.
В прихожей было темновато, несмотря на то, что на улице светило солнце — тяжёлые бархатные портьеры закрывали окна первого этажа больше, чем наполовину. Интерьер выглядел богато. Мебели было немного, но всё, что зацепил глаз, казалось подобранным с большим вкусом. Впрочем, долго разглядывать обстановку было некогда: дворецкий принял пальто и двинулся к лестнице, уводящей на второй этаж. Пришлось идти за ним.
Я поднимался по лестнице, вслушиваясь, не донесётся ли какой-нибудь звук, говорящий о том, сколько в доме народу. Судя по размерам, здесь могла обитать вполне приличных размеров семья. Наконец, когда мы с дворецким поднялись на второй этаж, послышалась тихая музыка: кто-то играл на клавесине Баха.
На втором этаже шторы тоже были задёрнуты. Дворецкий ступал мягко и шёл, не оборачиваясь. Он напоминал кошку в сумрачных джунглях.
Прошли два поворота, и с каждой минутой музыка делалась всё громче. Когда дворецкий остановился перед двустворчатой дверью, я понял, что кто-то за ней что есть силы лупит по клавишам клавесина. В такой непосредственной близи Бах звучал ужасно.
— Господин Барни! — без выражения объявил дворецкий, входя в комнату.
Последовав за ним, в первую секунду я едва не ослеп: здесь всё было залито солнечным светом, ибо огромные окна выходили на восток, и занавески были раздвинуты, пропуская в помещение каждый луч.
Посреди комнаты стоял белый полированный клавесин, а за ним сидела женщина лет сорока, очень стройная и некогда, безусловно, привлекательная. Она яростно ударила ещё несколько раз по клавишам, прежде чем уронить руки на колени и обернуться. Голубые глаза жадно впились в моё лицо, словно изучая каждый миллиметр.
— О Боже! — вырвалось у женщины, когда она порывисто встала и шагнула мне навстречу. — Вы пришли! Как я рада! Говорят, вы сейчас так заняты своим проектом, — она нахмурилась, вспоминая. — Что-то связано с полицией.
Я понятия не имел, о чём речь, поэтому просто кивнул с важным видом.
— Да, но ради вас вырвался, графиня.
Женщина подошла ближе, потом почти совсем вплотную. От неё пахло сладкими духами и пудрой. Нет, решил я, пожалуй, что и за сорок.
Графиня тем временем продолжала меня разглядывать.
— Великолепно! — проговорила она. — Я даже не ожидала, что вы отзовётесь. Правда, не знаю, как вас и благодарить.
Неожиданно она улыбнулась, продемонстрировав ровные белые зубы. Слишком мелкие, чтобы быть действительно красивыми.
— Впрочем, чему я удивляюсь, — тряхнула графиня головой, и её каштановые кудри распались по обнажённым плечам. — Теплоход через два часа, — заговорила она, переходя на деловой тон. — Ваши вещи внизу? — её взгляд скользнул по моей фигуре.
— Вещи? — переспросил я, слегка опешив.
— Ну, да. Багаж.
— Нет, я… путешествую налегке, — пробормотал я, не понимая, что происходит.
Тонкие брови графини приподнялись.
— То есть, как? Совсем без вещей?!
— Мне вышлют позже, — поспешно добавил я, понимая, что плыть на теплоходе, не имея даже смены белья, невозможно. — Ваша записка застала меня врасплох, — добавил я слегка укоризненным тоном.
— О, я вам всё компенсирую! — всплеснула руками графиня. — По двойному тарифу, только помогите мне! Жорж… он… это такой человек! Вы не представляете! Любовь всей моей жизни, клянусь!
— Вы желаете, чтобы я сопровождал вас на… теплоходе? — спросил я осторожно.
— Ну, разумеется! Как же иначе? — графиня фон Раскуль искренне удивилась.
Внутренний голос подсказал мне, что продолжать расспросы опасно: можно спалиться. Поэтому я с важным видом кивнул.
— Надолго?
— Не знаю, доктор, вам виднее. Софи не было недели две, кажется? — графиня вопросительно прищурилась.
— Доктор? — машинально переспросил я. — Почему вы меня так назвали? Я мистер Барни, юрист. И учёной степени у меня нет.
Женщина понимающе улыбнулась.
— Доктор Барни, мне это, разумеется, известно. Но я ведь вас пригласила не из-за вашей основной профессии. Вы и сами это отлично понимаете. От вас мне нужны ваши медицинские познания. Те, которые вы не афишируете. И обещаю, всё останется между нами. Если вы не хотите, чтобы я называла вас доктором, то я постараюсь.
Тут я вспомнил, что в досье на мистера Барни действительно упоминалось, что он закончил медицинский факультет, несколько лет работал врачом, но потом переквалифицировался в юриста. Так-так… Значит, мой покойный работодатель не совсем оставил практику. Чем же он тайно занимался, интересно?
— Нет, можете называть меня доктором, — проговорил я. — Две недели понадобилось, да.
— А мне… сколько, по-вашему, понадобится? — в голосе женщины послышалось беспокойство. — Я ведь не намного её… ну, вы понимаете.
— Безусловно, — ответил я, даже не моргнув. — Думаю, двух недель будет вполне достаточно.
Графиня фон Раскуль просияла.
— Значит, можем отправляться? Я попросила забронировать три каюты. Франц поедет с нами, разумеется, — женщина указала глазами на дворецкого. — И моя горничная. Они будет со мной, я не могу одна, — в глазах графини мелькнуло беспокойство. — Эти воды, эти бескрайние просторы…
— Понимаю, — промолвил я, входя в роль проницательного эскулапа. — Да, мы можем отправляться.
— У вас ведь с собой паспорт?
Я машинально приложил руку к левой стороне груди, нащупал документ.
— Да.
— Как я сказала, я возмещу вам спешку и все неудобства, — пропела графиня. — Сто тысяч?
Сначала я решил, что ослышался.
— Деньги для меня не проблема, только помогите! — простонала женщина, видимо, превратно истолковав паузу.
— Что ж… сделаю всё, что в моих силах, — сказал я.
Ещё бы понять, что именно.
— Тогда я распоряжусь, чтобы укладывали в машину багаж, и переоденусь. Не желаете пока позавтракать?
— С удовольствием, — кивнул я, прикидывая, есть ли шанс заехать домой.
Похоже, нет.
— Франц, — графиня фон Раскуль сделала плавный жест.
