всему, что им говоришь?
– Ну что ж, давай посмотрим, – бодро ответил Юрий Иванович. Он рассчитывал быстренько избавиться от не в меру активной студентки.
Нина протянула изображения Демона и ягуарочеловека. Вика советовала взять еще и ослиноголового, но Суркова не захотела. Оставив оригиналы у подружки – отец все равно не заметит пропажи трех картинок, – Нина решила посмотреть, как преподаватель отреагирует на копии.
Первым лежал ягуарочеловек. Юрий Иванович долго всматривался в изображение. Тяжелый внимательный взгляд, вытянутая голова, венчающая вершину треугольника из мышц шеи, переходящих в мощные плечи. Длинные сильные руки…
– Интересно, – пробормотал Герасимчук. – Очень интересно.
– Вам нравится? – Нина замерла, с любопытством ожидая, что он еще скажет.
– Нет, это восхитительно! Это… это так прекрасно! – Голос преподавателя повысился почти до крика. – Просто великолепно! Поздравляю, Суркова, ты нашла такое, чего я никогда не видел! Каков зверь, а? Просто фантастика! А кто же автор?
Вчера Нина при копировании предусмотрительно убрала подпись автора. Ей не хотелось, чтобы стало известно, что ее отец приносил вещдоки домой. Но и скрывать, что автор маньяк, тоже не хотелось, поэтому, ответив заготовленной загодя отговоркой, что, мол, взяла у подруги, она перевела разговор в нужное ей русло.
– Подружка сказала, что это рисовал известный маньяк, – выпалила она. – Она стащила это из Интернета.
– Жаль, мне очень хотелось бы посмотреть оригинал, – в раздумье проговорил Герасимчук, – Вот если бы…
Юрий Иванович замер. В его руке был Демон. Долго, бесконечно долго он всматривался в изображение. У Нины даже пересохло во рту, от напряжения зашумело в голове, а преподаватель все не мог насмотреться. Наконец Герасимчук оторвал взгляд от листа и, вскинув голову, посмотрел на студентку. Их глаза встретились.
– Что это? – спросил он, явно не ожидая ответа. – Я такие работы… Никто таких раньше не делал. Талант, несомненный талант.
– Да? – Нина была озадачена реакцией преподавателя. Вместо трезвого разбора – щенячий восторг. – Так этот художник маньяк?
– Маньяк? – удивился Юрий Иванович. – Да нет, что ты! Талант, гений, что угодно, но только не маньяк. Врет твой Интернет.
* * *
Инна, прижимая пакет с рисунками к груди, протиснулась к выходу из метро. Вот уже второй год она ездила к своему спасителю, или, как у них было принято говорить, – Наставнику. С Соколовым, известным в Москве экстрасенсом, Инна познакомилась два года назад. И не по своей воле. Когда в Москве вдруг стало считаться хорошим тоном ходить по воскресеньям в церковь, Инна и Виктор, оба воспитанные в духе коммунистических идей, не поддались новой моде. Как и большинство современников, в учения марксизма-ленинизма они давно не верили, но и до Бога не дошли.
Зато псевдонаучные бредни модных целителей бездетной Инне пришлись по вкусу. Конечно, чем заниматься длительным и нелегким лечением, гораздо проще поверить в чудотворные сеансы псевдолекаря. Ну, посидишь перед телевизором, посмотришь на операции без наркоза, послушаешь счет до десяти и обратно, и все, выходи строиться, все болячки к соседям убежали. Да вот беда, не помог телекудесник. Главное, что беспокоило семью Порывайко, осталось; детей так и не было. Может, будь Витя поусерднее, все разрешилось бы и без шарлатанов, но, что поделаешь, работа есть работа, ее он любил больше. Вот и пришлось семье Порывайко довериться телезнахарю.
Впрочем, не бездетность заставила их обратиться к Соколову. К тому времени, когда судьба свела с Наставником, Порывайко уже успели поумнеть и разочароваться в тех, кому недавно так верили. Но с Инной приключилась новая беда! Надумал как-то один известный пародист пошутить, представить народу телекудесника в смешном виде. И настолько удачно он это сделал, что Инну, сидящую перед телевизором, вдруг затрясло, закачало, да так, что и при настоящем гипнотизере не пробивало. А так как артист что-то в действиях оригинала уловил хорошо, а что-то плохо, то и случилось так, как должно было случиться. Войти Инна в транс смогла, а выйти никак! Всю ночь ее раскачивало, лишь к утру она свалилась без сил. Но это было не все. Через полчаса она вскочила и вновь стала соревноваться с маятником.
Перепуганный Виктор бросился искать телекудесника, да вот незадача – уехал тот на гастроли в соседнюю, бывшую некогда дружественной, страну. И когда вернется, неизвестно.
Так и докачалась бы Инна до могилы, да помог один знакомый, присоветовал обратиться к Соколову. Андрей Георгиевич не заставил себя долго упрашивать. Он давно возмущался тем, что шарлатанов допускают на телевидение, потому что после таких сеансов ему уже не раз приходилось подчищать за недобросовестными бизнесменами от тонкой науки гипноза. Проведя коррекцию психики Инны, Соколов как-то вскользь заметил, что ей неплохо было бы научиться защищаться, мало ли кто может повторить опыт комика? И с тех пор Инна два раза в неделю приезжала в его школу на Тимирязева.
Занятия ее не тяготили, они проходили в непринужденной обстановке и скоро превратились в нечто необходимое для душевного спокойствия прекрасной половины семьи Порывайко. Виктор поначалу даже начал ревновать, к увлечению супруги, но быстро убедившись в безосновательности своих подозрений, успокоился. Тем более что и Инна изменилась, стала спокойнее, ласковее, а главное, перестала устраивать сцены за позднее возвращение мужа домой, за частые дежурства и за его склонность снимать накопившийся стресс парой рюмок кристалловской.
Правда, Инна не скрывала, что предпочла бы сама снять Виктору стресс своим методом, женским, но, видя, как тот устает, смирилась и не настаивала. И вообще, после появления в их жизни Соколова семейная жизнь если и не улучшилась, то явно стала спокойнее, прочнее и надежнее.
Рисунки маньяка Наставнику Инна показала не сразу. Как было принято в школе, вначале она вместе с другими учениками проделала комплекс расслабляющих упражнений и лишь после этого, во время традиционного индивидуального собеседования, нарушила заведенный порядок, извинившись, что прерывает учителя, достала пакет и откровенно рассказала, как на нее влияет то, что в нем находится.
Светловолосый Андрей Георгиевич выглядел удивительно моложаво для своих лет. Много повидавшие, темные, почти черные, умные глаза, обрамленные множеством морщинок, конечно, выдавали его возраст, но в остальном худощавого семидесятилетнего Соколова вполне можно было принять за крепкого сорокалетнего мужчину. Осанка, мускулатура, кожа – все это словно не знало старения. Живой, бодрый, всегда в хорошем расположении духа, он являл собой пример того, как нужно относиться к жизни.
– Откуда у тебя это? – Наставник с интересом смотрел на свою ученицу, а его палец указывал на принесенный ею пакет. Он так и не открыл его.
Инна пояснила. Конечно, она сказала не всю правду. Вернее, только ту часть правды, которую заготовила заранее, пока
