односельчан, с горем пополам взобрался в седло. Он вцепился не только в уздечку, но и, для верности, в гриву смирной лошадки. Увидев, что проводник более-менее расположился в седле, Увилл пустил своего скакуна небыстрым шагом. Отряд последовал за ним.
Наконец добрались до «отвилки», о которой говорил тот старик Брах в неизвестной деревне. Пожалуй, не будь с ними провожатого, они могли бы и засомневаться в том, что это именно та, нужная. Места тут были не слишком многолюдные, так что и дороги не были слишком уж наезженными. Теперь до замка Барвира оставалось лиг шесть или семь.
На пути их ожидали ещё четыре деревни, три из которых стояли прямо вдоль дороги, а одна — чуть в стороне. Ближайшая к замку отстояла от него чуть больше чем на милю. Здесь Увилл остановился.
Солнце уже довольно давно перевалило за полдень, но до темноты было ещё далеко. Теперь предстояло решить, что делать дальше. Надежда на то, что замок не запирается на ночь, была смехотворна. Значит, атаковать нужно днём, пока ворота открыты. На их стороне — внезапность. Увилл был убеждён, что всё получится.
Но, несмотря на юный возраст, он был уже довольно предусмотрительным человеком, поэтому прежде всего отправил к замку двух разведчиков, которые должны были увидеть всё собственными глазами и доложить более достоверную картину, чем это сделали бы косноязычные селяне.
Разведчики вернулись примерно час спустя.
— Незаметно к замку не подобраться, — доложили они. — Земля вокруг по крайней мере на четверть мили очищена от леса.
— Он хорошо охраняется?
— Никакой особенной охраны нет. Несколько стражников у ворот. На стенах никого не видно.
— Оживлённое ли движение у ворот?
— За всё время, что мы там были, никто не вошёл и не вышел.
Увилл кивнул и задумался. До сих пор у него была надежда, что к замку удастся подойти незамеченными, но стало ясно, что этот вариант исключён. С другой стороны, вряд ли замок имел хорошую охрану — если не позволить привратникам закрыть ворота, то конный отряд легко ворвётся внутрь.
— Как думаете, много ли там защитников? — после короткого раздумья спросил он.
— Замок невелик и, похоже, не слишком богат, — ответил один из разведчиков. — Не думаю, что там сейчас будет много вооружённых людей. Может быть, сотня, а может и меньше.
— Велик ли внутренний двор?
— Тесноват, — покачал головой разведчик. — Лучше будет спешиться перед воротами, иначе сами себя зажмём.
Всё это время, пока разведчики отсутствовали, отряд отдыхал у околицы деревушки Лопухи, ближайшей к замку. Как и прочие, жители Лопухов вполне прониклись речами Увилла, и потому никто из них не поспешил предупредить сеньора. Юноша на всякий случай припугнул селян и поставил людей сторожить дорогу, но это оказалось лишней мерой. Наоборот, несколько раз деревенские молодки выносили расположившимся на траве воинам то овсяного квасу, то яблок, а то и молока. Несчастные люди, похоже, всерьёз восприняли всё сказанное и теперь видели в отряде Увилла своих освободителей.
— Скажи-ка, матушка, — обратился Увилл к старушке, что степенно нарезала берёзовые веники, греясь на завалинке у ближайшей к ним избушки. — А ваши частенько бывают в замке?
— Нечасто, барин, — бабушка охотно отбросила нож и, обтерев руки о подол, поспешила к Увиллу, радуясь возможности размять спину и поболтать. — А чего нам там делать?
— Ну, может, таскаете на продажу чего? — не сдавался Увилл.
— Бывает и такое, барин, да редко, — согласилась старушка. — Чего нам продавать-то?
— Да вон хоть бы и веники твои!
— А можно было бы… — похоже, для старушки эта мысль явилась откровением, и сейчас она оглядывала пуки зелёных берёзовых прутов.
— А много у тебя их? — глаза Увилла заблестели — у него явно родилась мысль.
— Да есть сколько-то, — бабуля заинтересованно глядела на паренька. — В сарайке. Я их на зиму готовлю — коз кормить. Козы, они очень охочи до берёзовой лозы, барин.
— А телега с лошадью есть у вас в деревне?
— Как не быть, барин! У Конта-Седого есть, и у Жепыги. Ещё у Вахра, но тот больно прижимист, желудяка!..
— Отыщите мне телегу и лошадь, — приказал Увилл паре ближайших воинов. — Ну а что — продашь ли, мать, свои веники?
— Отчего не продать, коли в цене сойдёмся, барин?
— А хватит ли у тебя веников, чтобы телегу заполнить?
— Уж чего-чего, а этого добра у меня вдосталь! — усмехнулась бабка, предвкушая барыш.
Увилл машинально похлопал по карманам, хотя прекрасно знал, что не брал с собой сколько-нибудь значимой суммы помимо горстки медяков, едва ли не случайно завалявшихся по карманам. Быть может, для этой бедной старушки и эта горсть стала бы несметным сокровищем, но юноше хотелось сделать поистине красивый жест, подкрепив свой образ благодетеля.
И вдруг он, вспомнив о чём-то, полез под ворот камзола, вытащив оттуда бечёвку, на которой висело колечко.
— Это кольцо много лет назад подарила мне мать, — снимая бечёвку с шеи, проговорил он. — Оно золотое, и стоит немалых денег. Возьми его, добрая женщина. Уверен, в замке есть ювелир, который сможет обратить его в деньги. Даже если он будет жаден как этот ваш Вахр, ты всё равно получишь за него два десятка серебряных марок 8.
— Да зачем такой подарок-то, барин? — всплеснула руками старуха, но глаза её зажглись алчным огнём. — Да за такие-то деньги вы всю деревню скупите!
— Вся деревня мне ни к чему, — протягивая кольцо на шнурке, произнёс Увилл. — Но кое-что кроме твоих веников я всё же попрошу. Мне нужно несколько старых рубах и штанов. Найдёшь?
— Как же не найти, ваша милость! — дрожащими руками женщина ухватила наконец кольцо, должно быть, всё ещё не веря до конца, что всё это взаправду. — У меня трое сынов, так что кой-какая одёжа имеется! И ещё разыщу сколько надо будет!
— Ну хотя бы с полдюжины надо будет, — ответил Увилл. — Найдёшь больше — ещё лучше.
Говоря это, он глазами невольно следил за кольцом, которое старуха чуть растерянно всё ещё держала в руках, словно не веря, что оно теперь принадлежит ей. Возможно, она боялась, что молодой барин вот-вот расхохочется и отберёт драгоценность. Да ещё и, поди ты, прикажет отходить её плёткой как следует за наглость!
Но Увилл не слишком-то тяготился потерей. Это кольцо он получил от матери в день, когда они с Давином и Карой выехали из Колиона после свадьбы. Он ни разу не надевал его. Будь его воля, он и вовсе выбросил бы подарок в сточную канаву, но Давин строго повелел всегда носить кольцо при себе — на шнурке, если уж не на пальце.
