не планирую. Давайте рассматривать второй вариант. По понедельникам и пятницам мне нужно быть в банке обязательно, а остальные дни могу освободить.
– Хорошо. Тогда я планирую вам занятия по вторникам, средам, четвергам и субботам. В воскресенье отдыхайте, иначе мозг закипит.
– Выносить какие-нибудь учебники можно? Чтобы дома заниматься.
– Нет, с этим у нас строго. Вся литература только для служебного пользования. Но вы можете брать её в гостиницу. Номер на всё время учёбы останется за вами. И никаких записей наружу не выносить!
– Это не потребуется, у меня хорошая память.
– Теперь перейдём собственно к программе. Она включает двадцать две учебные дисциплины, которые условно подразделены на четыре цикла. – Подполковник высветил список на экране. – В гуманитарный цикл входит пять дисциплин: история Погранслужбы, гуманоидные этики, психология гуманоидов, внеземное правоведение, основы межмировой политики. По каждой из них имеется учебник. Предлагаю следующий порядок действий: вводная двухчасовая лекция читается преподавателем очно, потом самостоятельная подготовка, часовая консультация с преподавателем и зачёт. И так по каждой из пяти дисциплин. Устраивает?
– Вполне.
– Идём дальше. Общепрофессиональный цикл включает девять дисциплин: основы действия и противодействия, радиационная, химическая и бактериологическая защита, военно-медицинская подготовка, основы выживания, разведка и контрразведка, маскировка, внемировая экономика, биология и анатомия гуманоидов, Устав Погранслужбы. Военно-медицинскую подготовку я могу вам перезачесть. Устав изучите самостоятельно. По остальным дисциплинам запланируем по две лекции, самостоятельную подготовку и зачёты.
– А маскировку нельзя перезачесть?
– Нет. Тут масса особенностей, специальное оборудование, с которым вы не могли сталкиваться раньше.
– Тюбетейка-невидимка?
– Видели уже? Она тоже, но я имел в виду не внеземные артефакты, а наше штатное оборудование. Идём дальше. Профессиональный цикл. Тут пять учебных дисциплин: теоретическая артефактика, основы антигравитации, левитационные техники, эксплуатация артефактов, обследование миров. Из них самостоятельно по учебникам можно изучить только основы антигравитации и теоретическую артефактику. Всё остальное будете рассматривать с преподавателями. Тут будут и лекции, и практические занятия. Всё понятно?
– Да.
– Специальный цикл включает три учебные дисциплины: физическая подготовка, основы захвата и перехвата, тактика групп. Тут я могу вам перезачесть физическую подготовку. Но только при условии регулярного посещения спортзала. Пообщайтесь в неформальной обстановке с нашими тренерами. Я думаю, что такое общение будет полезно для обеих сторон. По остальным двум учебным дисциплинам будут лекции и по одному практическому занятию. В конце обучения – комплексный практический экзамен.
– В чём он будет заключаться? – спросил Степан.
– Вам выделят неисследованный мир и поставят несколько практических задач. Сразу предупреждаю: неудовлетворительная оценка за экзамен выставляется в случае вашего невозвращения в контрольный срок. Погибли вы там, попали в плен или рабство – не принципиально. Правда, в последних двух случаях остаётся шанс, что вас, возможно, когда-нибудь вытащат назад. Но не факт. Прецеденты были, но редко. Уяснили?
– Да, а что будет означать удовлетворительная оценка?
– Что вы не готовы к внешней самостоятельной деятельности. В этом случае вам присвоят звание младшего лейтенанта, но станут использовать только в составе групп и исключительно на нашей территории.
– А четвёрка и пятёрка будут означать лейтенантские погоны?
– Четвёрка – да, и работа в группе. А пятёрка – старший лейтенант и руководство группой или другие самостоятельные задачи. Ещё вопросы есть?
– Когда приступать к учёбе?
– Подождите немного, я сейчас распечатаю программу.
Подполковник внёс в готовый файл несколько правок и отправил его на принтер.
– Вот ваша программа. – Он протянул Степану тонкую папочку. – Даты занятий и номера аудиторий тут указаны. Распишитесь вот здесь. – Он достал из сейфа и передал Степану журнал, раскрытый на нужной странице. Место для подписи было отмечено галочкой. – Теперь вот тут, это подписка о неразглашении информации. Спасибо. Учебная библиотека находится в помещении номер сто двадцать шесть. Если будут вопросы – обращайтесь, я почти всегда на месте. При возникновении форс-мажорных обстоятельств, когда вы не сможете прибыть на занятие, звоните дежурному, мне передадут. Всё, можете быть свободны. Да, – подполковник бросил взгляд на часы, – через семнадцать минут у вас первая лекция по истории Погранслужбы. Аудитория номер двадцать один. Не опаздывайте.
Разумеется, Степан не опоздал. Решил, что в библиотеку сможет зайти и после лекции. Оказалось, что поступил абсолютно правильно, так как, в противном случае, ему пришлось бы всё равно туда возвращаться.
Профессор, читающий историю Погранслужбы, оказался весьма немолодым человеком. Но эпитет «старый» к нему как-то неловко было применять, несмотря на полностью поседевшие волосы и изборождённое глубокими морщинами лицо, слишком уж резко и порывисто он двигался, чётко выговаривал слова, выверенно строил фразы. Как говорится: выглядит старо, а глядит молодо. И похоже, с музой Клио он давно и прочно на «ты». Может быть, даже свитки ей иногда правит.
Общение с ним совсем не походило на лекцию, скорее это была беседа патриарха с неофитом. Слова профессора не оставляли камня на камне от привычных, устоявшихся представлений, но это совсем не беспокоило, а лишь разжигало интерес.
– Как вы думаете, молодой человек, сколько процентов достоверной информации содержится в современных учебниках истории? – спросил профессор, после того как представился.
Степан вспомнил расхожую фразу о том, что в нашей стране прошлое непредсказуемо, рассказы о том, как переписывали учебники в девяностые, и заявил:
– Менее пятидесяти.
– О, молодой человек, похоже, с вами у нас будет не много трудностей. На самом деле не более десяти процентов. Всё остальное – досужие вымыслы. Какое событие из прошлого ни возьми – либо его вообще не было, либо всё обстояло абсолютно иначе. Я не вчерашние события имею в виду, а те, что отделены от нас хотя бы несколькими поколениями. Как вы думаете, почему это происходит?
– Историю переписывают.
– Молодец! Ещё?
– Её пишут не очевидцы событий.
– Опять в десятку! Вы положительно мне нравитесь. Может быть, и третью причину назовёте?
– С ходу не берусь, – ответил Степан.
– И это хорошо, что вы не стали пытаться угадывать. Потому что третья причина не настолько очевидна, и вы, скорее всего, промахнулись бы. Третья причина в очевидцах. Человек видит то, что готов увидеть в соответствии со своими представлениями. Как вы думаете, что мог увидеть издали древний грек, если бы ему показали всадника? При условии, что он хорошо знаком с лошадьми, но никогда не видел человека верхом на лошади.
– Кентавра?
– Правильно! Это единственное объяснение тому, что кентавров видели только в Греции и лишь во времена античности. А теперь ещё один вопрос: на сколько процентов достоверны древнегреческие мифы? Я имею в виду не буквальное описание, а то, что находится в сухом остатке: сами события, их участники, используемые ими артефакты.
– Я думаю, что древнегреческие мифы не беспочвенны. Что-то
