Ознакомительная версия.
– Товарищ капитан, у соседей-вертолетчиков идет интенсивная стрельба! – доложил дивизионным артиллеристам встревоженный дежурный с КП местного мотострелкового полка.
– Батарея! Осколочно-фугасным! Квадрат! Дистанция! Прицел! Восемь снарядов! Беглым! – отозвались на КП пушкарей.
Спустя пару минут оглушительно загрохотали 122-мм гаубицы, накрыв разрывами совершенно пустые барханы вокруг вертолетных стоянок и взлетки.
Минут через десять все стихло настолько, что тишина буквально давила на уши.
– Вроде полный порядок, – доложил командир гаубичной батареи.
А рано утром кот Барсик положил труп мыша под дверь начальника штаба.
– Зачем вы артиллерию применили? Я бы и сам вполне справился, живьем бы гада взял! – вопрошал взгляд кота.
В общем, за успехи в боевой и политической подготовке кот был премирован банкой бычков в томате, каковую по-братски разделил с другом Рексом…
Такая вот история…
– А мораль, тарищ майор? – спросила Светка, после того как сидящая в окопе вокруг меня троица переварила услышанное.
– А мораль, Светлана, в том, что эскалация любого вооруженного конфликта – очень опасная вещь и обычно эта эскалация происходит исключительно по дурости отдельных личностей, вовлеченных в этот конфликт…
– Умный, видать, был котяра, – сказал Георгиев.
– Не то слово, – подтвердил я. – Мне один вертолетчик рассказывал, как они этого Барсика в Кандагаре с парашютом кидали…
– Это в смысле? – удивилась Светка. – Прям с самолета или вертолета, что ли?
– Да нет, не с самолета. Приспособили парашютик от осветительной авиабомбы, сшили подвесную систему и кидали кота с вышки управления полетами. Там высоко было, метров десять.
– И что кот? – уточнила Светка.
– А кот, Светлана, был хитрый и не сопротивлялся. Видно, знал, что после выполнения нормы в десять прыжков его начнут пускать в летную столовую и кормить по «летной норме», тому же Рексу на зависть…
– И как только люди на войне с ума не сходят, – вздохнул снизу Георгиев.
– И не говори…
В этот момент на рации замигала лампочка – ожила, зараза…
– «Альбасете» слушает, – сказал я в микрофон, надевая наушники.
– «Мадрид» – «Альбасете», – возник в наушниках страстный голос донны Ларки (по-русски, но с акцентом). – Наблюдатели докладывают, что в пруду зашевелилась рыбка. Будьте наготове. Кроме того, бедные родственники начинают выдвигаться к вам. Я «Мадрид», как поняли?
– Я «Альбасете», понял тебя, «Мадрид», – ответил я. – Приступаем к рыбной ловле.
На этом сеанс связи закончился. Реплика про рыбку в пруду для тех, кто в теме, означала, что в поместье Сантосов началось движение техники. А «бедные родственники» – это, понятное дело, боевички «сапатистов». Если рассудить здраво – довольно дурацкая конспирация, тем более при защищенной связи. Но вдруг кто услышит? Лучше перебздеть, чем недобздеть…
– Так, – сказал я Георгиеву. – Веселье приближается, девочки и мальчики. Врубай прибор.
Он выполнил сие ценное указание, а я переключил рацию на ближний радиус и вызвал подчиненных:
– «Первая», «Второй», «Третий», «Четвертый», «Пятый», «Шестой», «Седьмой»! Я «Бугор»! Всем внимание! Рыбалка начинается! Как поняли?
Все номера отозвались, что поняли. Вот и хорошо.
Георгиев тем временем доложил о появлении каких-то людей в джунглях с нашей стороны и на горе с противоположной стороны шоссе. Похоже, «сапатки» вышли-таки на огневые позиции. Визуально мы их выдвижения почти не заметили. Все, что я рассмотрел в бинокль – как мелькнули в придорожной зелени пара фигур в камуфле, видимо, из числа наиболее малоопытных. Как ты к ним ни относись, но воюют они здесь уже не первый год и маскироваться вполне себе научились, в отличие от всего остального. Судя по меткам на приборе, было их человек с полсотни, подошли они вполне скрытно, заняв ближние подступы к дороге, а несколько человек засело на горе с другой ее стороны.
– «Первая», я «Бугор», – вызвал я по рации Тупикову.
– «Первая» на связи, – отозвался Машкин голос. – Чего там у вас?
– Передай всем остальным – по обочине дороги и горушке напротив работать без фанатизма. Там уже сидят «бедные родственники». Лично отвечаешь. Понятно?
– Угу.
– «Первая», я тя вздрючу! – предельно откровенно высказался я, понимая, что остальные шесть боевых группок, скорее всего, сейчас тоже меня слышат.
– Да с нашим удовольствием, товарищ «Бугор»! – ответила Машка…
– Воздушная малоскоростная цель! – доложил вдруг Георгиев. – Одиночная. На пределе видимости прибора, но приближается…
– Всем номерам утухнуть и не дышать! – приказал я по рации. – Воздух! До моей команды полное радиомолчание!
В эфире опять наступила тишина, в которой скоро стал слышен звенящий свист лопастей и вертолетного двигателя, а потом над шоссе возникла и сама вертушка. Это оказался вполне ожидаемый мелкий аппарат бразильского производства НВ-350, вариант довольно древнего францужанского «Экюрея». Чисто разведывательно-связная четырех– или пятиместная машинка, аналог «Кайовы», испятнанная причудливым камуфляжем и с маркировкой местной армейской авиации. Никакого специального разведоборудования или вооружения, кроме сиротливо висящего на правом борту пулеметного контейнера, я на этом вертолете не рассмотрел.
Вообще, для прикрытия колонн надо, конечно, посылать что-то более солидное. Но где аборигенам взять это самое «солидное», если сами они ничего подобного не производили, а поставок извне нет и больше не будет, возможно, уже никогда? То есть им в свое время, помнится, продали партию «Ми-17» и даже «Ми-35». Я даже не исключаю, что отдельные машины из той партии еще способны летать. Если, конечно, Долгая Зима и отсутствие квалифицированного персонала и запасных частей не доломало-таки практически «неубиваемые» вертушки российской разработки.
Вот только, как совершенно точно выяснила донна Ларка, в этой конкретной провинции здешняя армия «крокодилами» или «Ми-17» не располагала, почему, видимо, посылала на задание максимум того, что имеет.
Мелкий вертолет пролетел над шоссе, по которому в данный момент практически ничего не двигалось, сначала мимо нас, в сторону аэродрома, а потом – в обратном направлении. Как доложил слушавший вражеский эфир Георгиев (правда, по-испански он размовляет не лучше меня), экипаж, судя по всему, ничего не увидел, поскольку переговаривался со своим КП в обычном, скупом режиме. В общем-то и неудивительно, что он ничего не засек – у нас эта засадная методика давно и хорошо отработана. Тем более что экипаж провел вертушку практически строго над шоссейкой, не отклоняясь в стороны.
Ознакомительная версия.
