Тайна между тем тоже не скучала: нащупала доступ к системе постановки маскировочной сферы (разряженной, разумеется), выделила из логов отчёты о многократном изъятии накопителей долговременной памяти (не очень регулярном), а также сделала вывод о несоответствии полётного журнала и реальных перемещений «Гордости». Скинула мне ведомости о погрузке и разгрузке: как выяснилось, весь состав единиц хранения в трюме тоже претерпевал какие-то изменения. Уведомления о принятии на борт и убытии с борта есть, номера единиц хранения есть, даты есть… и всё. Тьфу, блин. Несчастный катер стоило назвать не «Гордостью Даж», а «Амнезией Даж»! Чёрт, и тут амнезия…
Я уже было решил пойти проверить склад амуниции и оружия, оборудованный в одной из кают экипажа, как Тай привлекла моё внимание сообщением о расшифровке предварительных результатов медицинского исследования, и я тут же выкинул всё остальное из головы.
То, что Тайна, оказывается, может интерпретировать результаты медицинской диагностики, меня не очень удивило. Когда-то Флоя рассказала мне, что медицина у мехнов развита даже лучше, чем у других государств. Просто в силу того, что модификациями тел людей, созданием киборгов, если по земной терминологии, занимаются только в коалиции, остальным моно– и монозвёздным государствам это просто не нужно. Что интересно: управляющие кластеры капсул, способные провести корректное лечение почти чего угодно, сами перевести на человеческий язык результаты собственной диагностики не могли. Ну и что толку мне, не специалисту, знать о следах проведения нейрохирургической операции на головном мозге с последующей интенсивной реабилитацией? Зато круглая умница с этой работой справилась без особых проблем. И, по-моему, охренела ничуть не меньше меня. Вот теперь я уже тоже не мог продолжать работу, так и просидел в медотсеке весь оставшийся час до завершения сканирования (Натана, не зная, чего ожидать, запустила самый полный вариант) и открытия капсул. Чувства меня при этом одолевали полностью противоречивые. С одной стороны, наконец-то появился ответ хоть на какой-то из многочисленных вопросов: по крайней мере, теперь понятно, как я смог встретить живую и радикально помолодевшую жену через два года после её смерти в подземном комплексе под центром дальней связи, а потом встретить ещё одну, с другой внешностью и возрастом и другими уцелевшими воспоминаниями. С другой стороны – вопрос «зачем?» всё так же оставался без ответа. Ну и да – своё настроение я даже не попытался скрыть от Наты… от обеих Нат. Потому что теперь в полный рост вставал ещё один любимый всяким русским вопрос «что делать?», и я один решить его был не в состоянии.
– Что?
Разумеется, моё состояние выпущенных из капсул женщин мгновенно напрягло, даже выражение на лицах было одинаковым. Н-да. Ну вот вам правда-матка в лицо, так сказать.
– Тай помогла мне с диагнозом, – сразу, во избежание кривотолков, указал я источник информации. – Итак, хочу всех нас порадовать: вы не клоны Натаны рем Вил, обе. Вы и есть Натана рем Вил. Одна в двух лицах. Буквально. Констатирую: головной мозг моей жены после… после того, что вы видели на записи, успели извлечь до наступления физиологической смерти. Была проведена восстановительная операция – выращено новое тело… два тела, целиком: терминальный, но рядовой случай восстановительной терапии. После чего… после чего мозг Натаны рем Вил был разделён пополушарно и внедрён в каждое тело. Натане рем Вил досталось правое полушарие, Натане рем Пау – левое[9]. Вторая часть головного мозга была клонирована… и подготовлена с использованием медицинских технологий коалиции: в тканях остались характерные образования, необходимые для подключения нейроинтерфейса. Видимо, это была важная деталь операции – биозамещение тканей мозга человека при травматической утрате всегда ведёт к тому или иному расстройству психики, иногда обратимому, иногда нет. Но у вас нет расстройства – иначе Нате не позволили бы войти в действующий состав СДШ, а… Нате – сдать экзамен на соответствие капитану ВКФ. У меня всё.
Молчали мы долго: такую новость требовалось переварить. Наконец Ната, которая рем Пау, задала Тот Самый Вопрос:
– И… что дальше?
Поскольку у меня была фора времени подумать, то ответ я подготовил заранее. Вариантов, собственно, было немного.
– Или собрать из вас двоих опять одну Нату… если получится, конечно, или оставить всё как есть, – прямо выложил я.
После чего натурально завис. Девушка и женщина вытаращились (ещё больше, чем во время моей тирады о диагнозе) на меня, потом друг на друга… И вдруг на их лицах синхронно возникло… этакое оценивающее выражение. В моей голове шевельнулась очень запоздалая мысль, что, возможно, не стоило всё вываливать вот так прямо и одним куском на неподготовленные головы, да ещё и после длительного стресса. Честно сказать, моя жена впервые за все годы знакомства напугала своей мимикой. Возникло даже желание оставить женщин одних… но я его немедленно задавил.
– А теперь предлагаю последовать примеру детей, – мягко вмешался я в беззвучные гляделки. – В любом случае решать придётся не сейчас. И у нас ещё масса проблем, которые следует решать на свежую голову…
Реакция на эти простые слова превзошла все мои ожидания. Ната – моя красноволосая – подошла и подхватила меня под руку, вторая Ната проделала то же с другой стороны с всего полусекундной задержкой. После чего обе всё так же молча опять уставились друг на друга. Поймав мой взгляд, скорчили мне по умильной мордашке (совершенно одинаковой и довольно фальшивой (!)) и опять принялись играть в гляделки каждая из-за «своего» плеча. Я было открыл рот, но какое-то наитие, не иначе древнее наследие далёких предков, заставило смолчать и просто пойти вперёд, утягивая за собой два послушных прицепа.
Не знаю, кто и что, но лично я иду спать. Просто спать. Даже не раздеваясь, на всякий случай…
16
Какое это счастье – наконец-то по-человечески выспаться! Осознание того, что впереди девятнадцать суток прыжка, во время которых мы фактически в полной изоляции от внешнего мира, сработало, как лучшее снотворное, смешанное с успокоительными: спал я совершенно спокойно и без снов, да и сейчас вставать не хотелось. Удивительно, я прекрасно помню, как в прошлой жизни регулярно переживал уже прошедшие события: даже упавшая и косо вошедшая в землю в пяти метрах за спиной железобетонная плита, сорвавшаяся с крюка подъёмного крана, мне снилась всего пару раз, а вот тот день, когда я перепутал экзамен и пришёл не подготовленный к нужному предмету, преследовал в редких ночных кошмарах ещё несколько лет после окончания Университета. С опытом начинаешь проще относиться к произошедшему, даже самые острые события легче принять как данность и просто начинать «играть» уже от новых условий.
