— Где его оружие?
— Выбросил, — сказал охранник.
— Где его документы?
— Отсутствуют.
— Моя карточка осталась в идентификаторе стола! — перебил Грива.
— Проверим.
— Довожу до вашего сведения, что я не подлежу юрисдикции гражданских властей! — холодно произнес Грива.
— Ишь ты! — полицейский усмехнулся. — Заявление отклоняется как необоснованное.
— Я требую, чтобы вы связались с секретариатом Императорского Совета! — чеканя каждое слово, произнес Грива.
— А почему не с самим Государем? — насмешливо спросил старший охранник, но молчавший до сих пор полицейский слегка озаботился.
— Вы — служащий Императорского Двора?
— Нет.
— Отказано, — равнодушно произнес первый полицейский, достал карманный компьютер и принялся вводить данные. — Вызывай вертушку, — сказал он второму. — Пусть заберут арестованного. И надень на него наручники.
— Я имею право на один вызов, — сказал Артём.
У него возникло странное ощущение нереальности. Такого просто не могло происходить в России. Где-нибудь в Чикаго или Кейптауне — да, но не в Северной столице Российской империи!
— В вызове отказано, — флегматично ответил первый полицейский.
— Это закон! — резко произнес Грива.
— Закон здесь я, — сказал полицейский.
— Да пусть звонит! — вступился его коллега.
Артём инициировал телек на браслете, набрал номер Сучкова.
— Ваня, — сказал он. — Я арестован. В «Орфее». Обвинение фабрикуется.
— Что?! Ты шутишь!
— Нет.
— Кто произвел арест?
— Полицейский городской службы. Бляха номер… — он посмотрел на первого стража порядка. — …2346.
— Достаточно! — полицейский вскочил, сорвал с руки Артёма коммуникационный браслет и швырнул его на стол.
В дверях появился один из «пострадавших».
— Вот, нашли, — сказал он, шамкая разбитой губой, и положил на стол дешевый кастет китайского производства.
За ним в комнату вошли еще четверо. Все — из команды «бердышей».
Второй полицейский компьютерным стилом поднял браслет.
— Ваш? — спросил он у Артёма.
— Нет!
— Пусть примерит! — потребовал старший охранник.
— Не собираюсь.
— Надо заставить! — заявил охранник.
— Еще успеем, — сказал полицейский, продолжая набивать данные. — Начинай опрос потерпевших, — сказал он напарнику.
Первым высказался парень, пристававший к кореянке. Предъявил личною карточку и сообщил, что задержанный неожиданно напал на него, когда он разговаривал с девушкой, избил и сбросил с яруса.
— Чушь! — перебил Грива. — Я предъявляю этому гражданину обвинение в оскорблении расового достоинства.
Полицейский оторвался от клавишей. Оскорбление расового и национального достоинства считалось «конституционным», следовательно, достаточно серьезным.
— Уточните! — потребовал полицейский.
— Этот человек назвал девушку азиатского происхождения «косоглазой».
— Так она и есть косоглазая! — возмутился старший охранник.
— Помолчи! — резко оборвал его полицейский. — Эта девушка сделала заявление? Где она сама?
— Нету, — насмешливо сказал охранник, он уже сориентировался. — А может, и не было?
— По закону обвинение может быть предъявлено свидетелем, — сказал Грива.
— Да ты придумал эту косоглазую! — заявил старший охранник.
— Всё, — сказал полицейский. — Обвинение отклоняется в связи с недоказанностью существования потерпевшей.
Пол под ногами слегка вздрогнул.
— Вертушка прибыла, — сказал второй полицейский. — Давай, распечатай сопроводительную. Сейчас его заберут.
Он ошибся.
В комнату вошли не патрульные сопровождения, а подполковник Сучков в черно-серебряном великолепии жандармского офицерского мундира и несколько более тусклый подполковник городской полиции.
Сучков держался с надменным высокомерием, выражение лица подполковника не сулило его подчиненным ничего хорошего.
— Этот человек, — ледяным голосом произнес Иван, — является сотрудником Комитета по выявлению и пресечению несанкционированных научных ислледований Международного координационного Центра по исследованию проявлений феномена спонтанной деструкции. Его зовут Артём Алексеевич Грива, а его ранг и привилегии соответствуют рангу и привилегиям младшего камергера Императорского Двора!
В наступившей внезапно тишине кто-то нервно сглотнул.
— Немедленно освободить! — прорычал прибывший с Сучковым подполковник.
Оба полицейских кинулись к Артёму одновременно, первый даже уронил на пол компьютер. Но все равно опоздал. Он был дальше.
— Кто произвел задержание? — дрожащим от ярости голосом осведомился подполковник.
— Я! — мужественно принял огонь на себя первый полицейский.
— Вы отстранены от несения службы! Сдать бляху и оружие!
— Я не знал…
— Ложь, — сухо сказал Артём.
— Он ничего не сказал! — вступился за полицейского старший охранник.
Лучше ему было бы незаметно испариться.
— Подполковник, — сказал Грива. — Я предъявляю этому гражданину обвинение в нарушении конституционных прав гражданина Российской империи. Я предъявляю этому гражданину косвенное обвинение в нарушении конституционных прав временно проживающего на территории Российской империи. Я обвиняю этого гражданина, — он указал на пристававшего к кореянке парня, — в прямом нарушении конституционых прав временно проживающих. Я обвиняю присутствующих здесь людей, кроме вас, разумеется, — Грива слегка поклонился подполковнику, — в сговоре, имеющем целью опорочить представителя Международного Совета Безопасности, — он коснулся ладонью груди, — что непосредственно затрагивает честь Государства Российского и, — тут он сделал вескую паузу, — …учитывая мой ранг, лично Государя Императора!
Лица обвиненных выразили весь спектр чувств: от тихой паники до крайнего ужаса.
Даже подполковник Сучков был несколько удивлен. Но решил: раз Грива выдвинул столь суровое обвинение, значит, у него есть основания.
— Вы можете представить доказательства? — задал он формальный вопрос.
— Да, — ответил Артём.
Он взял со стола и передал Ивану свой браслет. — Здесь содержится устройство, постоянно коммутирующее с базовым компьютером Комитета. Через линию Управления по связям Департамента внешней разведки составьте запрос по интервалу времени от девятнадцати часов до настоящего момента, я его завизирую, и вам передадут полную видео- и звукозапись происшедшего.
— Этого не может быть! — вырвалось у охранника.
