были в пыли. Помещение тут же наполнилось знакомым запахом конского пота. Боец поклонился и вручил кожаный пенал маршалу.
Некоторое время под напряженными взглядами всех присутствующих герцог внимательно читал донесение. На его каменном лице по-прежнему не дрогнул ни один мускул. Только взгляд изменился. Он стал похож на взор хищника, приготовившегося к прыжку.
Герцог поднял взгляд на гонца и строго спросил:
— Ты знаешь, что в нем?
— Да, ваша светлость, — снова поклонился егерь.
Герцог кивнул и, обведя многообещающим взглядом своих соратников, произнес:
— Наша разведка сообщает, что Рикардо ди Лоренцо отводит свои войска назад. В сторону Аталийской границы.
— Что⁈ — почти хором откликнулись графы.
— Это точная информация? — спросил с сомнением в голосе граф де Леваль.
— Это послание написал граф де Англанд, — произнес маршал.
Услышав это имя, оба графа понимающе кивнули.
— Словам Теодора можно доверять, — прокомментировал граф де Леваль.
— Но почему он, Рикардо ди Лоренцо, отводит войска? — озадаченно спросил граф де Бозон. — Он ведь уверенно продвигался вперед!
— Кровавая лихорадка в легионах, — без улыбки ответил маршал. Пусть эта весть и была радостной, но герцогу, как человеку, который уважал честный бой, было неприятно осознавать, что его будущей победе он будет обязан грязной воде, которую пили легионеры Золотого льва. — Целители не справляются с эпидемией…
— Дядя! — восхищенно воскликнул Жан, все это время находившийся в кабинете. — Это же отличные новости!
Граф де Леваль неодобрительно посмотрел на парня и покачал головой. А граф де Бозон, не обращая внимание на адъютанта, обратился к маршалу:
— Каким будет ваш приказ, ваша светлость?
— Через несколько дней выступаем, — произнес маршал. — Начинайте подготовку!
— Наконец-то! — довольным голосом произнес де Бозон и, поклонившись, поторопился на выход из кабинета.
— Гийом, — придержал здоровяка герцог и тихо заговорил: — Для тебя у меня будет еще одно задание. Фредерик, увы, вряд ли с ним справится.
— Я не подведу тебя, Эду, — кивнул граф де Леваль.
— Твой легион выступит последним, — произнес герцог и, дождавшись, когда граф кивнет, продолжил: — Я хочу, чтобы маркграф де Валье отправился вместе с тобой.
Юг Бергонии. Окрестности Шерана.
— Вот мы и прибыли, — облегченно выдохнул граф де Леваль, взирая на маячившие вдалеке темные стены Шерана, города-крепости, стоявшей на распутье двух дорог, одна из которых вела на восток Бергонии, а вторая — на север. — Давненько я здесь не был… Если не ошибаюсь, лет двадцать уж прошло.
Я стоял рядом с графом и молча наблюдал за тем, как двигалась по широкому тракту колонна третьего легиона. Со дня дуэли с бароном фон Ноймарком прошло чуть больше четырех недель. Три из которых я с моими людьми в составе третьего легиона, которым командует Гийом де Леваль, двигался по южным провинциям Бергонии…
Иногда ловя на себе восхищенные взгляды вестонцев, я невольно вспоминал события почти месячной давности… Смерть предводителя «Несокрушимых» вызвала настоящий ажиотаж, а мои люди в который раз неплохо заработали на ставках. Впрочем, как и я. А вот большинство «Диких», включая командиров и Ганса Крауза, не поверив в мою победу, поставили на моего противника, и в итоге потеряли свои деньги.
Но были и те, кто поставил на меня. Тавин Брин и его жена Кайлина остались в выигрыше, равно как и Лео фон Грин, который прислушался к совету Лорина. Кстати, Лео теперь мой оруженосец. Парня настолько восхитил мой поединок, что он в тот же день в нашем лагере попросился ко мне в обучение. Пришлось согласиться.
Отношение ко мне «Диких» заметно изменилось. Меня теперь явно принимали всерьез. Несмотря на то, что Курт и Георг довольно сдержанно поздравили меня с победой, явно стараясь не показывать свои эмоции, я теперь замечал, что в моем присутствии они были более собранными и напряженными. Мои приказы и раньше выполнялись без обсуждений, но сейчас я чувствовал, что исчезло то колебание между уверенностью и сомнением, имевшее место в отряде «Диких».
Должен заметить, что возникший ажиотаж после дуэли продержался недолго. Буквально на следующий день его вытеснила грандиозная новость об отступлении аталийцев и начале похода вестонской армии. Думаю, в те дни самыми счастливыми были жители Брезмона, ведь армия, наконец, должна была уйти.
Весть о том, что Золотой Лев решил не ввязываться в драку, меня сперва насторожила, но потом по городу пошли слухи о кровавой лихорадке в аталийских легионах и это всё объяснило.
Лада, честно выполнявшая свою часть сделки, докладывала, что по слухам вирус распространялся среди аталийских солдат с невероятной скоростью.
Постепенно, как это всегда бывает, обсуждение слухов перенеслось из военного лагеря в таверны и на улицы города. Народ со знанием дела дискутировал и давал оценки действиям полководцев как с одной стороны, так и с другой.
Нужно ли говорить, что эти новости довольно быстро достигли Эрувиля, и там начались активные движения в среде аристократов. Спустя примерно полторы недели, когда мы уже были на марше, Гийом де Леваль поделился со мной информацией о том, что герцоги де Бофремон и де Гонди начали собирать войска. Которые отправятся в Бергонию и которые должен будет возглавить принц Филлип. О старшем сыне короля все чаще начали говорить, как о будущем короле. Я невольно представил злую физиономию принца Генриха и усмехнулся. Этот поход и несомненно будущая победа над отступающим аталийским войском станет для его старшего брата некой отправной точкой на пути к трону. А ведь у Генриха была такая возможность, но он благополучно ее прохлопал.
Что касается меня, то неожиданные вести об эпидемии в легионах Золотого Льва мной и моими людьми были восприняты положительно. Это значило, что скорее всего Теневой перевал будет отвоеван намного раньше, чем я планировал.
Мои предположения подтвердил граф де Леваль, сообщивший мне, что половина третьего легиона, а также пять сотен «Отчаянных» и две тысячи мертонских лучников отправятся в марку Валье. С его слов этого хватит с лихвой, чтобы выбить из моих новых земель несколько жалких когорт «багряных».
Должен сказать, что с Гийомом де Левалем у нас сложились неплохие отношения. И это несмотря на мои трения с маршалом де Клермоном, с которым графа еще с самого детства связывала крепкая дружба, а также данная клятва верности, как вассала сюзерену.
К слову, с маршалом мы встретились уже перед самым его отъездом. Он сухо сообщил мне, что мой
