И одна из милицейских машин на этот шлейф наехала…
Водила в ней, конечно, молодцом оказался – когда лопнули передние колеса, он умудрился выкрутить руль, и автомобиль не перевернулся. Во второй машине шофер вообще отлично среагировал, вовремя сбросив скорость и съехав на обочину. Ну и отлично. Калечить и убивать советских милиционеров никак не входило в мои планы, и я очень надеялся, что они, в свою очередь, не станут слишком настойчиво пытаться убить меня.
Возможно, убить нас и не было основной целью местных правоохранителей. Но вот остановить «Паккард», видимо, кагэбэшники потребовали категорически.
Мы проезжали участок улицы между двумя длинными двухэтажными домами барачного типа, где ни влево, ни вправо не свернуть, и тут из-за дома слева неожиданно выехал мощный тентованный грузовик, который наглухо перегородил нам дорогу. Причем я увидел в зеркало, что такой же тяжелый монстр выехал и сзади, чтоб я не мог сдать назад. Ничего не скажешь, оперативно кагэбэшники организовали ловушку…
Я сбросил скорость – таранить такую махину было бессмысленно. И при этом удивился тому, как снисходительно хмыкнул сбоку разведчик:
– Ишь ты, быстро «студеров» подогнали, – проговорил он. – Ладно, проверим, как у нашего «Патриция» клыки работают.
Признаться, из сказанного я понял лишь про «студеры», то есть «Студебеккеры» – грузовые машины, которые во время войны американцы поставляли в СССР по ленд-лизу. А про какие «клыки» шла речь, до меня дошло, лишь когда разведчик крутанул влево прикуриватель – вдавленный, но так и не успевший разогреться.
И тогда нашу машину тряхнуло основательно, словно у нее под днищем снаряд разорвался. Автомобиль спереди окутался дымом, но я успел заметить, как из этого дыма вылетели два массивных «молота», которые, как я думал, являлись элементами бампера.
Но я ошибался.
Оказалось, что это на самом деле нечто вроде снарядов без взрывчатки, двух болванок пробивного действия с единственным предназначением: расчищать дорогу от других транспортных средств.
И с этой задачей они справились отлично!
Обе болванки со страшной силой ударили в задние колеса трехосного грузовика, отчего «Студебеккера» развернуло и с силой шмякнуло кузовом об дом, стоящий справа. Вот уж не думал, что две небольшие болванки способны на такое! Ничего не скажешь, впечатляющий эффект, причем не летальный. Оптимальное решение для тех, кто не хочет убивать направо-налево, но в то же время не готов сдаваться на милость победителя.
Я вдавил педаль газа в пол, и «Паккард» послушно рванул вперед. Дорога была свободна, и по ощущениям мы уже скоро должны были быть на месте. Вроде бы неплохой повод для оптимизма, но один вопрос все же зудел у меня в голове, словно заблудившийся в черепе надоедливый комар. А именно: откуда простой солдат, хоть и разведчик, знает секреты премиального и наверняка сверхсекретного спецавтомобиля, доступ к которому есть только у высокого кагэбэшного начальства и узкого круга лиц, приближенных к нему.
И потому, дабы прояснить ситуацию, я задал простой вопрос:
– Кто ты?
– Закономерный вопрос, – ровно отозвался разведчик. – Хотя странно, что его задает перехожий, который наверняка слышал о контролерах.
Угу. Стало немного понятнее, но лишь немного. «Перехожими» издавна называют тех, кто умеет шляться между вселенными Розы Миров. Не знаю, откуда пошло слово: может, от былинных «калик перехожих», которые, появившись не пойми откуда, вылечили богатыря Илью Муромца, – или же банально от слова «переход». Не суть важно, но в мой адрес этот термин применялся не раз, так как я неоднократно переходил из одного мира в другой, искренне надеясь хоть где-то найти себе место, которое я мог бы назвать своим домом. Но вместо дома я с завидным постоянством находил лютый геморрой на все пять точек организма – и при этом ни в одном из миров ничего не слышал о «контролерах».
Перехватив немой вопрос в моем взгляде, разведчик кивнул:
– Что ж, получается, коллеги хорошо обставились и ни разу не засветились в отличие от меня. Но коль уж так вышло, придется раскрыть карты. Контролеры – это те, кто контролирует порталы между мирами, чтоб кто попало не шатался туда-сюда и не нарушал Равновесие вселенных. Но при этом первый закон контролера – это чтобы перехожие не подозревали, кто мы есть на самом деле, ибо такое знание также может нарушить Равновесие.
– И почему ты сейчас раскрылся? – хмыкнул я. – Соврал бы что-нибудь, типа сам у немцев эту машину угнал в свое время вместе с чертежами и схемами.
– Ты бы все равно не поверил, – пожал плечами контролер. – Рояли в кустах, то есть немыслимые совпадения, часто случаются в неважных книжках, а в жизни – очень редко. К тому же есть одно но.
– Какое? – поинтересовался я, вписывая машину в непростой поворот – снижать скорость не хотелось, так как я понимал: сейчас преследователи сделают выводы, подтянут свежие силы и наверняка прицепят к нам свежий «хвост», который может оказаться более эффективным, чем предыдущие.
– Если бы я знал, что ты несешь в свое время и по чьему заданию, я бы тебя просто пропустил, – сказал разведчик. – Но я подумал, что к Распутью Миров рвется кто-то из фашистов, обосновавшихся в Антарктиде, – и среагировал соответственно. К счастью, я успел спрятать два артефакта, которые ты нес с собой, и они не достались предателю.
– А третий прощелкал?
– Ты про Грааль? – поднял брови разведчик. – Так это ж фашистское фуфло. Просто посудина, вырезанная из дубового пня. У них в замке Вевельсбург есть зал с соответствующим историческим названием, и без Грааля там было никак нельзя. Подозреваю, что эту посудину ты там и спер.
– Угадал, – проворчал я.
Надо же, получается, я зря тащил чертову дубовую посудину – реальные артефакты можно было и по объемистым карманам плаща распихать. И в жбан от разведчика отхватил из-за этого чертова псевдоГрааля.
Но, с другой стороны, все, что ни делается, к лучшему – предателя в рядах спецслужбы удалось разоблачить. Пустячок, а приятно, даже несмотря на то, что шишка на затылке ноет довольно сильно. Никакое хорошее дело без трендюлей не обходится. Надо этот знаменательный вывод озвучить разведчику, глядишь, на его основе сформирует второй закон контролера. А то вон у него от благих дел по морде синева расплывается, не иначе носовая перегородка сломана. Значит, сегодня к вечеру физиономия у него распухнет как у алкоголика в терминальной стадии. Никакая маскировка не нужна будет, родная мама с двух метров не узнает. Так что контролеру этому, с учетом его окровавленного и рваного шмота, можно будет легко косить под бомжа и без проблем скрываться от блюстителей закона, пока рожа не заживет.
Впереди показалась знакомая подстанция, к которой я свернул. Сбросил скорость, остановился, вышел. Разведчик вылез следом, заметно с трудом. На стимуляторах и адреналине боль от ушибов притупляется, но стоит немного расслабиться – как сейчас, сидя в комфортной машине, например, – как побитый организм немедленно заявит о себе болезненным нытьем в травмированных местах, требуя отдыха и лечения.
Я шагнул было к дверям подстанции, но контролер меня тормознул:
– Погоди.
Сбоку подстанции находилась небольшая металлическая дверь с красноречивой табличкой «Не влезай, убьет!», дополненной оскаленным черепом, пробитым молнией. Охоту влезать в опасное помещение отбивал и внушительный замок на двери – который контролер открыл без ключа, просто повернув колечко под дужкой. Удобно, если потерял ключи или, как сейчас, лишился всего, и ключей в том числе.
За дверью помимо всяких проводов, кнопок и реле непонятного для меня назначения находилась какая-то массивная, угрожающе гудящая штуковина, похожая на большой металлический чемодан. На штуковине красовалась дополнительная табличка «Не трогать! Опасно для жизни!». Думаю, если даже кагэбэшники заглядывали сюда, вряд ли кто-то из них рискнул обследовать эту стальную штуковину более детально.
