Ознакомительная версия.
— Не знаю, что-то за девяносто килограмм, но мысль понятна. Вес не изменяется?
— Изменяется, но в пределах двух-трех процентов. Для тебя два — два с половиной килограмма. Это потери при переходе. Ничего не бывает бесплатно. Уходит энергия, и поэтому после серьезного изменения всегда хочется есть. Несколько мелких дают тот же эффект. К этому надо быть готовым, а то можно и в обморок свалиться. И необязательно свежее сырое мясо. Можно и овощи жрать с тем же успехом. Просто чем калорийнее пища, тем быстрее восстанавливаются силы. Да, кстати, еще одно ограничение. Размеры мозга изменить нельзя. Не знаю, — с досадой сказал он, отвечая на мой вопросительный взгляд. — И никто не знает. Невозможно. Так что в питона превратиться не удастся. Очень странная будет змеюка, с человеческой черепушкой. — Он отпил из чашки. Сказал: — Мозг тоже изменился, и очень сильно. Ты должен был уже заметить…
Я машинально кивнул.
— Он теперь может работать в двух режимах. Один обычный, другой включается в экстренных ситуациях. Тогда соображаешь намного быстрее и четче. Если захочешь, можешь вспомнить все, что с тобой было, начиная чуть ли не с рождения. Любую прочитанную книгу или поминутно любое действие. В случае опасности мозг заработает сам, но можно и включить ускоренный режим по желанию. Очень полезная вещь в драке. В голове работает целый институт и производит расчеты, что может сделать противник. В зачет идет все — дыхание, движение мускулатуры, изменение запаха и еще масса вещей, которые делаются машинально и бессознательно. Перевертыши чувствуют то, что обыкновенному человеку недоступно. Вот, например, тебе кажется, что ты чувствуешь мой запах. Это не совсем так. Это запах жизни существа. Разумного или нет. Живозапах. Ощущение зависит от существа и его характера. У некоторых людей он противный, у других, наоборот, приятный. Это зависит от того, что они думают о тебе. Ты чувствуешь отношение. Это тоже приходит с опытом. Очень долго можно путаться, потому что собеседнику только что наступили на ногу, и он ненавидит вообще всех, а не конкретно тебя. Тонкости развиваются и совершенствуются со временем. — Он помолчал и внезапно спросил: — Собственно, как ты определил меня?
— Как очень опасного субъекта, — помедлив, ответил я. — Но не для меня и не врет.
— Запомни на будущее — можно не врать, но правда, которую тебе говорят, не всегда та правда, которой ты ожидаешь. Ты сейчас думаешь, — помолчав, сказал Старик, — зачем я тебе все это рассказываю и что, собственно, от тебя потребую. Ты прав. Я хочу, чтобы ты добровольно дал клятву стать моим учеником на год и один день. В любое время дня и ночи ты можешь меня спросить о чем угодно. Я, конечно, могу и послать на три буквы, но если дело серьезное, твои проблемы — это и мои проблемы. Я отвечаю за тебя. Но это имеет и обратную сторону. Ты подчиняешься моему прямому приказу, не рассуждая. Только потому, что я могу знать неизвестное тебе. Скажу падать в грязь и квакать — квакай! Скажу убить ее, — он ткнул пальцем в девушку, — убьешь, не интересуясь причиной.
Та впервые за все время пошевелилась и внятно сказала:
— Пусть попробует.
Старик погрозил ей пальцем и продолжил:
— А если откажешься выполнять прямой приказ, то вариантов только два. Или ты обращаешься к Совету и пытаешься объяснить причины своего поступка. Может, они поймут и простят. Или я тебя убиваю на месте, — совершенно спокойно закончил он.
— Любой приказ?
— А что тебе не нравится конкретно? — демонстративно удивился Старик.
— Хм, может, у вас тут принято заставлять спать с… — я запнулся, глядя на девушку, — с собаками или мужиками. Я, прости, не по этой части и заранее заявляю, что таких приказов выполнять не буду.
— А вот это, — серьезно сказал Старик, — один из основных законов. Сексуальное насилие абсолютно запретно. Любой насильник будет умирать долгой и мучительной смертью. Это не только мораль — это еще и необходимость, которую я тебе поясню после клятвы.
— Зачем тебе ученик? — настороженно спросил я. — Наверняка у такого, как ты, они есть и без меня.
— Есть, — спокойно подтвердил тот. — Вот одна сидит прямо здесь. Просто ты не понимаешь, насколько скучной становится жизнь, когда тебе перевалило за пятьсот лет. Жизнь становится однообразной. Прекрасно знаешь, что скажут и что сделают твои люди. Даже интриги между пауками уже неинтересны. — Он прикрыл глаза, задумавшись. — За очень долгое время ты первый, пришедший извне, который может рассказать мне много нового, и, кроме того, мне никогда не приходилось иметь дела с перевертышами. А это любопытно. Может быть, пару лет назад я бы не стал заниматься с тобой лично, но оборотень доживает до старости, почти не меняясь внешне. Как только появляются признаки старения — за тобой пришла смерть. Три месяца, максимум четыре — и все. Я начал внешне стареть четыре месяца назад, но я паук, и достаточно сильный. Меня положат в корни дома не раньше чем через пару лет. Это время я хочу прожить так, чтобы скуки не было, и оставить после себя не просто ученика, но чтоб он был не такой, как все. Чтобы стать признанным Мастером среди пауков, требуется оригинальная работа. Попробуй выдумать что-нибудь и сам поймешь. Если хочешь, ты — моя последняя работа. Я вижу, тебе надо отдохнуть и переварить все это. Поднимешься наверх и отдохнешь. Завтра скажешь, что решил.
Я лежал на низкой кровати на третьем этаже дома-дерева и бездумно смотрел в потолок. Над головой пульсировал мягкий свет — достаточно неприятного вида белые личинки облепили вход через дупло и потолок. Насекомые регулярно прилетали на их свет и поедались. В целом освещение было не хуже чем от дневной люминесцентной лампы.
По лестнице поднялась уже знакомая девушка, мне даже не надо было ее видеть. То, что Старик назвал «живозапахом», доложило о приближении знакомой, когда она еще находилась этажом ниже. Я поспешно сел на кровати. Она вошла и встала так, что я смог ее разглядеть.
Посмотреть было на что. Высокая, почти с меня ростом. С короткой стрижкой рыжих волос, маленьким вздернутым носиком и смеющимися зелеными глазами. Одета она была в том же стиле, что и мои знакомцы, притащившие меня сюда, — на ней были мягкие кожаные сапожки и рубашка с брюками зеленого цвета. Одежда только подчеркивала красивую фигуру с высокой грудью.
— Меня зовут Маленький Койот, хотя обычно называют просто Койот, — сообщила она, проходя вперед и усаживаясь рядом со мной на кровать.
— Леха.
— Я знаю. Я у паука пятый год в ученицах, и не из самых худших буду, — сообщила она. — Выслушай меня внимательно и постарайся понять, потому что тебе вряд ли кто такое скажет. Я тебе кое-что хочу объяснить… такие вещи не обсуждают, их знают с рождения. Он правду сказал, к нам редко попадают чужаки. Только он не сказал всей правды. Обычно их убивают. Не дергайся, этому есть причины. Мы хозяева равнин и живем на них и за их счет. Численность населения искусственно ограничивается, потому что наши рощи стоят вдоль путей миграции диких животных. Мы охотимся на них, но никогда не бьем больше того, что нужно для еды. Все, что можно получить с животного — его шкура, сухожилия, кости и тому подобное, используется. Это не закон оборотней — это закон жизни. Когда шестьсот лет назад Война закончилась, животных было очень мало, и если бы мы уничтожали больше необходимого, то скоро нам самим стало бы нечего есть. Вот тогда и появились пауки с идеей восстановления и поддержания общего баланса. Равновесие — больше диких стад, больше оборотней. И эта политика была правильной. Количество животных росло, увеличивалась и наша численность.
Ознакомительная версия.
