Ознакомительная версия.
В этот момент зомби совершает невероятный, почти невозможный даже для живого человека прыжок, в одно мгновение сокращая дистанцию между нами от «очень близко» до «вплотную». Как бы он ни был быстр, я «рефлексы еще не пропил» и успел дать короткую, на три патрона очередь. Вот только с упреждением угадать не успел, и поэтому пули, вместо того, чтобы разнести упырю череп, ударили его в живот. Для живого человека этого было бы более чем достаточно, зомби, похоже, попаданий даже не почувствовал. Разве что притормозился слегка и рухнул не точно на меня, а с небольшим недолетом. Ловко, словно обезьяна, приземлившись прямо передо мной, мертвяк обеими руками схватился за автомат. А ведь прав был прапорщик Володя – цепкий, сволочь, действительно словно бультерьер, не стряхнешь. Блин, да в этом мозгляке от силы килограмм шестьдесят пять – семьдесят! Откуда ж столько силищи? Или у зомби мускулатура тоже меняется? Как у тех же кошек или обезьян: вроде и не видна особенно, но зато вытворять могут такое, что человеку и не снилось. Например, как сейчас, уронить на землю здорового мужика, в котором весу, если с экипировкой считать, едва ли не в два раза больше, чем в этом бывшем пропойце.
Вся эта чушь безумным калейдоскопом мелькает у меня в голове, пока я борюсь с мертвяком. Время словно замедлилось, стало похожим на режим «слоу–мо»[41], столь популярный последнее время в голливудских боевиках. Даже звуки вокруг стали какими–то приглушенными: грохот автоматных выстрелов и мат–перемат парней я слышу словно из–под толщи воды. Поле зрения сузилось, вижу только вцепившиеся в меня костистые пальцы с вытатуированными на неестественно серой коже перстнями и омерзительную, наполненную длинными острыми клыками пасть. Упырь явно пытается добраться до моего горла. Прижимаю подбородок к груди, в таком положении опущенное двойное поликарбонатное забрало создает хоть какую–то защиту, а сам пытаюсь автоматом отжать эту погань от себя. Ага, как бы не так. Эту тварь, похоже, от человека хорошим домкратом отрывать нужно. Ай, была не была, терять, похоже, один черт, нечего. Отпустив автомат, выбрасываю вперед согнутую в локте левую руку. Упырь с готовностью впивается в нее. Щаз! Два раза тебе, сволочь!!! Клыки беспомощно елозят по закрывающему предплечье щитку. Что, мля, не прокусывается?! Правой рукой я рву из набедренной кобуры пистолет, скидываю вниз флажок предохранителя и взвожу в боевое положение курок. Ну, «Старичок», не подведи хозяина! Прижимаю ствол к виску твари и нажимаю на спусковой крючок. Знатно бахнуло! Безвольно мотыльнув головой, враз обмякший покойник валится с меня на асфальт. Не вставая, перекатываюсь под самые колеса бронетранспортера и наконец перевожу дух. Твою ж мать!
Что? Патрон в патроннике – это нарушение техники безопасности? Да шли бы вы со своей безопасностью!.. Лесом! Тут все законы здравого смысла накрылись медным тазом, мертвецы воскресают и за живыми гоняются, с целью плотно закусить, а вы мне про ТБ. Хотя, с досланным патроном всегда есть серьезная вероятность осечки, согласен. Зато остается возможность стрелять одной рукой. А то как бы я в такой ситуации затвор передернуть смог? Да никак. Так что пятидесятипроцентный шанс на удачу все равно лучше, чем никакого.
Оглянувшись, понимаю, что пока я с зомби–алкашом в партере валялся, вокруг все уже почти закончилось. Немногочисленные еще стоящие на ногах покойники, всяк в меру своих сил, култыхали в разные стороны, но, как мне кажется, шансов сбежать у них маловато: самых резвых и агрессивных парни отстреляли, а остальные еле ходят. Соскребаю ладонью в перчатке с асфальта немного снежно–грязевой кашицы и пытаюсь оттереть с забрала налипшие сгустки крови и нити зомбячьих кровавых слюней. В голове тут же всплывает момент из фильма «28 дней спустя», где всего одной капли зараженной крови, неудачно попавшей точно в глаз, хватило для того, чтобы симпатичный и добродушный здоровяк буквально за минуту превратился в хищную безжалостную тварь, чуть не сожравшую собственную дочь. Меня непроизвольно передергивает. Брррр! Мерзость какая.
— Борян, ты как?
Только тут до меня доходит, что уже несколько секунд меня трясет за плечо спрыгнувший с «брони» Буров. Пытаюсь ответить, но выдавить из себя ничего связного не могу и только совершенно неуместно нервно хихикаю.
— Цел?
Собравшись, киваю и, благодарно уцепившись за протянутую руку, встаю. Колени – ватные, мышцы ощутимо потряхивает от переизбытка адреналина.
— Дяденька, – как–то совсем по–детски шмурыгает носом куда больше меня напугавшийся сержантик, – спасибо.
— Запомни пацан, – сурово сдвинув брови, тычу я ему в лицо указательным пальцем. – Еще раз – и больше вообще ни разу. Ты меня понял?
Несмотря на некоторую сумбурность фразы, судя по выражению лиц, понял ее не только сержант, но и все его подчиненные.
— Вот и отлично. Тогда – продолжим… Повторяю диспозицию: ОМОН чистит подъезд, «войска» держат внешний периметр. Как я с этой тварью дрался, все видели? – бросаю я суровый взгляд на срочников.
— Так точно, – немного вразнобой, но дружно рапортуют те.
— Вот сами так делать даже не пытайтесь. У вас ни экипировки нужной нет, ни знаний и навыков соответствующих.
Ой, блин, сморозил… «Соответствующих навыков», мля. Можно подумать, сам только и делаю каждый день, что с зомби врукопашную схожусь, так, в порядке утренней зарядки. С другой стороны, приказ должен звучать логично и убедительно, а уж насколько он при этом соответствует действительности – вопрос отдельный. Упыря я завалил? Завалил. Шлем с забралом и щитки на мне есть? Есть. А у «тамани»? Ни фига нету у «тамани», обычные СШ‑68[42] и старенькие бронежилеты поверх стандартной армейской «трехцветки»[43]. Ну вот все и сходится…
В подъезд нам заходить не пришлось. Внутри сначала трижды хлестко треснул автомат, потом один раз басовито бухнул двенадцатый калибр, а через несколько секунд кто–то громко интересуется:
— Эй, снаружи, нам выйти можно?
— Да запросто!
Ну, изначально, услышав автомат, я чего–то подобного и ожидал, потому что неоткуда взяться у добропорядочного и законопослушного гражданина автоматическому оружию. Угадал. Внешность у двух сторожко вышедших из подъезда молодых мужиков весьма характерная… Если прямо говорить – самые что ни на есть бандитские у них рожи, чего уж там. У одного в руках – старое, с изрядно поцарапанным прикладом и почти белого цвета крышкой ствольной коробки «весло», оно же автомат АК‑74, у второго – гладкоствольный охотничий карабин «Вепрь». Руки как–то сами по себе потянулись к автомату. Инстинкт, блин. Напрягают меня подобные типы, когда они рядом со мной, а уж если они при этом еще и вооружены… Те, увидев мою на них реакцию, тоже явно особой радости не испытывают. Так и стои́м несколько секунд, сверля друг друга настороженными взглядами. Обстановку резко разряжает маленькая седая старушка в платочке и стареньком, но чистом и аккуратном пальтишке, выглянувшая из подъезда на улицу.
Ознакомительная версия.
