Ознакомительная версия.
— Не думаю. Нас бы тогда на конкретные рубежи отправили бы, — ответил Шалфей. — Сердцем чую: случилось что-то похуже. Пошли давай!
Торопливо, но не забывая водить яркими фонариками из стороны в сторону, космические пехотинцы поспешили на точку сбора. Биал старается не отставать от широко шагающего напарника. Но… Что же случилось? Нападение извне? Экстренная эвакуация? Какой смысл гадать. Биал поднажал. Пусть Шалфею скоро на пятый десяток, однако бегает как конь.
— Это было бы очень смешно, если бы это не было так грустно, — высокоумно произнёс Молоток.
Ланал лениво перевернулся на левый бок. Болтливый заключённый в соседней камере завёл очередную то ли байку, то ли реальную историю.
— Мы тогда только, только взорванный грунт вынули и приготовились новые шурфы бурить. Ну, в общем, только я первую дыру просверлил, а из нее вода ка-а-ак хлынет! Мало того, — Молоток многозначительно поднял указательный палец. — Забой трещинами пошёл. Весь! Сразу! Из каждой щели вода попёрла. Додо первым ноги сделал. Мы, ясень пень, следом рванули. В главном туннеле водолазы едва не перестреляли нас. Слава богу, Додо прямо на них бежал и орал во всё горло: «Вода! Вода! Там вода!» О господи.
Ланал отрешённо слушает Молотка. В большом туннеле всё так же равномерно горит свет и шуршит воздухопровод. С того момента, как аборигены загнали заключённых в наспех сваренные камеры, прошло три дня. Никакой кормёжки. Единственная отрада: в каждой камере нашёлся большой бак с водой. По крайней мере, смерть от жажды им не грозит. Каждый раз поднося ко рту кружку с водой, Ланал тихо радуется: далеко не все заключённые догадались на последней кормёжке влить в себя двойную порцию мерзкой «похлёбки».
Оживлённые разговоры стихли к исходу первых суток. От вынужденного поста и нервного возбуждения многие заключённые ослабли и слегли. Ещё только под себя не ходят, и то потому что нечем. Это только вон, Краун лениво покосился на камеру напротив, Молоток не унимается. Молотит языком и молотит. Словесный понос у него в крайне запущенном состоянии.
Понятно теперь с какого перепоя три дня назад Индюк приказал сложить инструменты в разгар рабочего дня. Не показалось: где-то на поверхности Свалки по-прежнему гремят взрывы. Иногда со стороны стальной стены, что перегораживает туннель, долетают глухие раскаты. Гораздо чаще даже через тонкий матрас можно почувствовать, как под могучими ударами космических пехотинцев трясётся пол. Но… Время идёт, а в положении заключённых ничего не меняется. Такое впечатление, будто в проходе между камерами сгущается грозовая туча.
Впрочем, Ланал окинул взглядом лежащих на полу товарищей по заключению, никакой вспышки не будет. Дня через два бак с водой окончательно опустеет, а ещё через парочку жажда прикончит их. И зачем, спрашивается, аборигены исправно снабжают обречённых узников кислородом? Перекрыли бы кран, и мучения закончились бы максимум через день. А так, не смотря ни на что, душа упорно на что-то надеется. Знать бы ещё на что именно.
— Потом аборигены балки, ну чтоб подпирать, притащили. А то свод этот, того и гляди рухнет, — Молоток продолжает бубнить. — А то и трещины уже с кулак толщиной…
Треск раздираемого металла заглушил последние слова Молотка. От неожиданности Ланал вздрогнул. Что случилось? В туннеле, и без того тихом, повисла гробовая тишина.
Скрежет повторился. Ланал приподнялся на матрасе. Кажется… Это со стороны стальной стены. Точнее, небольшой герметичной двери. Точно!
Чёрный штурвал с душераздирающим скрипом провернулся в последний раз и герметичная дверь отворилась. В тёмном проёме показалась вытянутая стальная морда с выпуклыми глазами. Ни носа, ни рта. Кошмарный гротеск насекомого. Вместо зубов или усиков торчат две толстые трубки. Существо протиснулось в открытую дверь и с механической грацией спрыгнуло на бетонный пол. Больше всего оно похоже на муравья. Если только бывают муравьи в метр высотой и в два длиной.
Это же… Ланал вскочил на ноги как ужаленный. «Муравей»! РСПП космической пехоты. По телеку кучу раз показывали. Между тем боевая машина неторопливо отошла от двери и деловито завертела башкой.
— Ура-а-а!!! — Краун в исступлении принялся трясти решётку. — Мы здесь!!! Сюда!!! Ура-а-а!!!
Туннель наполнился восторженными воплями. «Муравей» испуганно дёрнулся назад и присел на лапы.
И где только силы нашлись? Умирающие от голода и неизвестности заключённые бросились к прутьям решётки и в безумной угаре принялись восторженно орать. Под напором сотен рук стальные решётки мелко затряслись.
— Мы здесь!!! Здесь!!! Освободите нас!!! — в унисон со всеми кричит Ланал.
Словно в подтверждении самых радужных надежд, в туннель вошли шестеро космических пехотинцев. Ланал прослезился от счастья. Знакомые по многочисленным передачам бронескафандры выкрашены под цвет Свалки в многочисленные оттенки красного. Жаль, лица солдат скрыты под тёмными забралами.
Свои! Наконец-то! Ланал блаженно улыбнулся. Всё сбылось! Всё подтвердилось! Первый ударный действительно висит над Свалкой, а космические пехотинцы, самые лучшие, самые сильные, самые крутые во вселенной парни, успешно громят аборигенов.
— Ура!!! — едва переведя дух, Ланал заорал ещё громче.
Респ, смешно перебирая лапами, засеменил вдаль по проходу. Словно в зоопарке, космические пехотинцы прохаживаются между клетками и с интересом поглядывают на заключенных.
— Вы кто? — один из пехотинцев подошёл ближе.
— Порабощённые жители метрополии! — выкрикнул Ланал.
— Кто? — голос пехотинца с трудом пробивается сквозь восторженный вой заключённых.
— Эмигранты третьей категории! — от счастья Ланал опьянел. — Аборигены поработили нас! Заставили копать свои мерзкие туннели, а потом запрели здесь, словно собак бездомных, на голодную смерть!
— Понятно, — пехотинец резко развернулся и отошёл.
— Куда же вы?! — Ланал вытянул вперёд руки, прутья решётки упёрлись в лицо. — Не уходите!!! Освободите нас!!!
Но космический пехотинец уже потерял к нему интерес. Солдаты метрополии по-прежнему ходят по широкому проходу между клетками. Кажется, будто вопли, стоны и мольбы заключённых не производят на них ни малейшего впечатления. Через открытую в стальной стене дверь залез ещё один «Муравей». Боевая машина замерла по среди прохода словно изваяние.
Да сколько же можно орать? Ланал в изнеможении сполз на тонкий матрас. Бурный восторг при появлении солдат метрополии вытряхнул остатки сил, которые и без того изрядно подточены тремя днями без еды на одной лишь пахнущей металлом воде. «Похлёбка» ещё та гадость, но сейчас было бы здорово выпить за раз два, нет, три литра.
Ознакомительная версия.
