– Господин Макаров, сегодня мы дважды подавали заявку в ваш отдел, и…
– …и я здесь, – бесцеремонно оборвал его Мак. – Так что возвращайтесь спокойно к работе и не путайтесь у меня тут… Ботаники, – буркнул он себе под нос, когда человечек ретировался. – С какого конца за отвёртку взяться, не знают.
Ким прошёл за ним в следующую дверь и оказался в диспетчерской. За прозрачной пластиковой стеной протянулась гигантская плантация: вертикальные и горизонтальные ряды зелени уходили куда-то в глубину, насколько хватало глаз. Каждое растение болталось на подвесе корнями наружу, в воздухе витала тонкая водяная взвесь.
– Надевай, – Мак бросил Киму один из пластиковых прозрачных шлемов, висящих на вешалке вместе с белоснежными защитными комбинезонами, и стал облачаться сам. – Спринклеры я сейчас вырублю, но в воздухе этой хрени вонючей всё равно немерено. А от неё неизвестно в кого мутируешь.
Зайдя в теплицу, Мак упёр руки в бока и раздражённо уставился на вялые растения.
– Так, с чем тут может быть проблема – так это с водой, – голос его из-под шлема звучал глухо, но ни чуть не менее внушительно. – Точнее, проблема может быть с чем угодно, но мы можем решить только проблему с водой – так что ищем проблему с водой.
Как у нас работает аэропонная теплица замкнутого цикла?
Ким замешкался с ответом, но вопрос Мака, похоже, был риторический.
– Аэропонная теплица замкнутого цикла работает так: питательный раствор распыляется в воздухе, и соя его пьёт корнями. Потом соя его испаряет, и он оседает на стенах и поддонах. Конденсат стекает в резервуар и опять распыляется, – Мак, кряхтя, нагнулся и с омерзением осмотрел ближайший пластиковый поддон. – Я, конечно, не ботаник, но я сказал бы, что этой сое жратвы не хватает. Глянь-ка на датчики влажности.
Ким проследил за направлением его взгляда и подошёл к панели центрального процессора на стене. Он понятия не имел, какая тут должна быть влажность, но на табло горел зелёный диод.
– Ну-ну– пробормотал Мак. – Влажность в норме. Плохо.
– Почему? – спросил Ким.
Мак поскрёб шею и уставился на него, что-то обдумывая.
– Потому что либо утечка, либо датчики не в по рядке, либо соя не в порядке. Что хуже всего, соображаешь?
Ким изо всех сил старался.
– Соя не в порядке – это значит, соя требует больше питательных веществ?
– Соображаешь, – констатировал Мак. – Но это расклад хреновый, и нас как механиков он не устраивает. Так что ищем утечку.
– Может, с процессором что-то?
– Не умничай, парень, – грозно рыкнул Мак. – Главным виднее, ясно?
Вот так в свой первый день в Городе Ким червяком извивался по мокрому полу на животе, осматривал и ощупывал трубы, спускался в пустоты и проверял вентили вместе с Маком. К обеду они так ничего и не нашли, зато вывозились с ног до головы, устали и разозлились.
– Ладно, на сегодня свободен, – Мак с трудом поднялся с колен и раздраженно начал откручивать процессор с датчиками от стены. – Ох, нутром чую, накроет нас задница с этой соей…
Киму не очень понравилась последняя фраза, но у него были проблемы и понасущнее. Например, поиск обратного пути в мастерскую.
Если бы Ким не устал и не проголодался так сильно, он бы шею свернул, разглядывая пёстро одетых людей, рекламные панели, боковые галереи с торговыми залами («Пластфоны и аксессуары», «Техномаг», «Спецодежда»). Но Мак его совсем загонял, и Ким лишь вяло отметил, что ресторан, куда Алекс его привела, как две капли воды напоминает пищераздачу в Центральной: даже белые пластиковые стулья со столами были один в один.
– Это социальная столовка, здесь бесплатно, зато порции небольшие и без добавки, – сообщила Алекс, паркуя свой монокат у одного из столов и беря под нос– И еда – уныльняк. Чем вы с Маком занимались?
Ким рассказал ей про вызов на соевую плантацию.
– Ага… – покивала Алекс, погружая вилку в одну из плошек. – Я слыхала, Мак прямо бесится из-за этой сои.
– Почему? – Ким наконец сообразил посмотреть, что у него в миске: мясопаста и пюре. Вот тебе и шикарная жизнь в Городе.
– Ну вообще-то это довольно серьёзно, – заметила Алекс, набивая рот. – Если сое реально стало нужно больше удобрений, то тут ничего хорошего. Это непорядок, не должно так быть. А кроме того, – она отпила глоток киселя и весело подмигнула, – Мак всегда бесится.
После обеда они поднялись несколькими этажами выше и оказались, судя по всему, в жилом квартале с огромным количеством пересекающихся улиц мал мала меньше. На перекрёстках висели алфавитные указатели, у дверей были вделаны таблички с именами.
– Тут технари в основном живут. Нат, Пал Палыч. Я – вон там, в БС-12,– Алекс махнула рукой куда-то в сторону переплетения коридоров. А ты будешь на верху, в синтет-сити.
– Что?
– Ну в общежитии.
– А почему ты его назвала…
– Ты что, расист? – требовательно спросила Алекс. Ким не знал, что имеется в виду, но мысль Алекс уже скачками неслась в будущее: – Ладно, осваивайся, меня в пятом слайдер дохлый ждёт. Если что – звони.
Она без спроса вытащила пластфон из его кармана и прижала к тыльной стороне ладони. Через секунду на экране высветилась её карточка, а сама Алекс уже стартовала на своём монокате – Ким едва успел нагнать её и забрать пластфон обратно.
За дверью общежития оказалось несколько параллельных улиц с ярусами ячеек по обеим сторонам. Со шторками-дверями всё это порядком напоминало спальню, где Ким проснулся только сегодня: для полного сходства не хватало лишь скруглённых углов и Ерика по соседству.
У входа нашёлся спасительный терминал, и Ким добрался с его помощью до своего нового дома с этого дня – прямоугольной ячейки метров пяти в длину с небесно-голубыми, к его удовольствию, стенами. У дальней стояла двухэтажная конструкция с кроватью наверху и столом под ней. Во встроенном в боковую стену шкафу нашлись синий комбинезон механика и пара футболок, в уголке у входа приткнулся тесный санузел с душевой. Наклейка на ней напоминала, что за перерасход воды взимается штраф и что, засорив унитаз, жильцы сами себя накажут.
Несколько минут Ким благоговейно озирал свои владения. По сравнению с отдельной квартирой, наверное, ничего особенного, но для тех, кто из Коллектора…
Затем он очень экономно сходил в душ, быстро привязал пластфон к своему чипу – вдруг потеряет в давке – и храбро отправился на встречу с неизведанным.
Все следующие дни Ким возвращался в синтет-сити только для сна. Город он полюбил сразу же и безоговорочно. Ничто не могло быть прекраснее утренней толкотни у монорельса, запаха жареного из уличных забегаловок, мелочных лавок на окраинах жилых кварталов. На верхних этажах находились места пороскошнее, и Ким по десятку раз проходил мимо, заглядывая в окна ресторанов, изучая рекламу кинотеатров, прислушиваясь к обрывкам музыки, доносящейся из клубов.
