– Придут новые.
– Придут, – кивнул Сварщик. – Сам же знаешь, что это будет не то. Совсем не то.
Сварщик говорил что-то еще. Но Дрей думал о другом и почти не слушал своего собеседника. В конце концов, тот просто замолчал, и дальше они ехали в тишине.
В нынешнем мире роды были самым опасным, с чем могла столкнуться женщина. По смертности они опережали даже эпидемии. Несмотря на то что Настя получила Колыбель, на то, что до кульминации оставалось еще шесть месяцев, Дрей боялся.
Боялся, наверное, впервые в жизни.
Ветер оказался сильнее, чем предполагала Илона, но ей не хотелось возвращаться на берег и менять парус. Отмель уходила так далеко от берега, что становиться на доску она могла только во время прилива, иначе ей бы пришлось тащить серф на глубину слишком долго. Даже самый короткий киль в отлив скребся по песку.
Ветер сегодня не только дул сильнее, чем надо, но еще и нес с собой холод. Она погрузилась в воду, чтобы смочить гидрокостюм, и лишь после этого взялась за парус.
Чуть повернув мачту острее к ветру, Илона тут же оказалась на доске, выдернутая наверх парусом, поймавшим очередной порыв. Ей хотелось на глубину, и она рассчитывала сполна воспользоваться часами прилива и даже успеть вернуться к самому берегу до того, как вода отступит.
Моря она не боялась, как не боялась и глубины. Сейчас на суше опасностей было куда больше.
Не боялась она и одиноких заплывов. Даже наоборот, после всех мытарств, в которые она попала по вине людей, она предпочитала одиночество, которое страшило ее куда меньше, чем присутствие рядом кого бы то ни было.
Наверное, существовал лишь один человек, рядом с которым она могла чувствовать себя в большей безопасности, чем одна. Но и он не мог претендовать на совершенство.
Сведения, поступившие из Баюна, показывали, что Андрей, по крайней мере один раз, потерял контроль над ситуацией. Тогда, в лаборатории, он провел без сознания больше получаса, и в эти минуты от него не зависело ничто. Доставщику помогла лишь добрая воля тех, кто находился рядом с ним.
Но добрая воля не константа, она – функция, просчитать которую почти невозможно.
Девочка хотела подумать. Поэтому уплывала все дальше, навстречу волнам, стремящимся к берегу. На открытом пространстве, когда ничто не мешает движению и каждый галс может растягиваться на сотни метров, ей думалось лучше всего.
Уравнение не сходилось, и она не могла убедить даже себя, что это изменится хоть когда-нибудь. Но, с другой стороны, вариантов оставалось совсем мало. И когда-нибудь ей придется сделать выбор, принять решение – единственное решение, на которое способна она одна.
Где-то там, далеко, на берегу, ее ждал дом, в котором не горела ни одна лампа, в котором лежали в камине лишь остывшие угли. Комната с огромным окном, выходящим на море, освещалась только полоской света из щели не до конца закрытого компьютера.
Этот свет был неровным и прыгающим, потому что на монитор постоянно выдавалась новая информация, терпеливо накапливаясь в ожидании ее возвращения.
Доставка вторая
Точка Заката
– Конечно, я прогуляюсь с вами, – сказала она, – хотя формально мой орден не очень заботит искупление для отдельных людей. Мы значительно более претенциозны. Наша работа – попытаться спасти мир.
Он усмехнулся:
– По человеку зараз – слишком медленно, не так ли?
Орсон Скотт Кард. Тень Эндера
Каждый зараженный должен уединиться. Если он отказывается, он должен быть уничтожен.
Каждое поселение с подозрением на заражение должно самоизолироваться. Если это невозможно или кто-то в поселении не соглашается на изоляцию, поселение должно быть уничтожено.
Каждый сектор с быстро распространяющимся заражением должен перейти на полную автономность вплоть до уничтожения угрозы распространения эпидемии внутри сектора. Если сектор, вольно или невольно, нарушил условия протокола, он ДОЛЖЕН быть уничтожен. Сегментарная изоляция внутри сектора, равно как и контроль соблюдения любым жителем условий протокола, остается в обязанностях руководства и населения сектора.
Доступ к жилищу человека имеет только он сам, его семья и те, кому доступ разрешен лично владельцем жилища. Владелец жилища может отказать в доступе любому, включая полицейские силы, и это не может быть подсудным деянием. Человек имеет право не подпускать к себе любого другого человека любыми доступными ему средствами. И это не может быть подсудным деянием.
Доступ в поселение имеют только жители поселения и те, кому они разрешили доступ. Они могут отказать в доступе любому, включая представителей властей, и это не может быть подсудным деянием. Жители поселения имеют право уничтожать любого приближающегося к их жилищу, и это не будет подсудным деянием.
Сектор имеет право изолировать себя от соседнего сектора или полностью изолироваться без объяснения причин. В этом случае предотвращение попыток пересечения границ сектора не может считаться подсудным деянием. Сектор ДОЛЖЕН уничтожать любых представителей соседнего сектора, если на него наложен карантин.
(Библия Нано. Манчестерский протокол, финальная редакция (Точка Заката). Выдержка)
Дрею нравился дом, который он построил в поселке. Как раз для троих. Ну может, скоро – для четверых. Беременность Насти проходила на удивление спокойно, и хотя Дрей постоянно скрещивал пальцы, как только начинал об этом думать, вероятность успешного исхода становилась все больше.
Но чем доставщик действительно гордился, так это своей библиотекой. Нет, не набором книг – достаточно неплохим, но все-таки отнюдь не уникальным. На те огрызки от человечества, что остались после Заката, книг оказалось более чем достаточно. Как и всего остального. Конечно, бумага – хрупка, и в зарнице Заката сгорели миллиарды экземпляров, но книг все равно выжило больше, чем людей.
Дрей гордился не своей подборкой литературы, а самой библиотекой, которую сколотил в одной из комнат.
Сложнее всего в этом процессе оказалось достать доски. С бревнами – не было никаких проблем, но вот искать пилораму по окрестным поселкам пришлось долго. И доски оказались даже ценнее, чем он мог себе представить, когда затевал все это мероприятие.
Дрей помнил хозяина пилорамы. Экзо, слегка дряхловатый для чистокровного, один из немногих людей первого поколения, переживших Закат. Сумевших правильно сбалансировать инъекции, набить себя геммами так, чтобы выстроить достаточный барьер от всевозможных угроз современного мира – эпидемий, радиации, старости и болезней. Сумевших также просто выжить. На чистом везении не попасть под тактический ядерный удар или нож первого попавшегося встречного. С точки зрения эффекта для отдельного индивидуума – явления, несущие абсолютно одинаковый результат.
