«Неужели Чаминг предусмотрел и это? — мелькнуло в голове у капитана. — Но и мы тоже кое-что предусмотрели!»
Он выхватил из рук Полонского испаритель, включил его и направил жало на робота. Прочный металл задымился и начал быстро исчезать.
— Надеть скафандры! — приказал Эриксон, не оглядываясь. — Иван, сменишь меня.
Теперь план капитана стал понятен. Все функциональные модули соединялись между собой и основным модулем системой коммуникаций. По ним, словно по артериям и венам, циркулировало все необходимое для жизнедеятельности крейсера: энергия, вода… и, самое главное, воздух! Этим и решил воспользоваться Пол Эриксон.
Первый помощник быстро надел скафандр, легкий и удобный, как спортивный костюм, и отрапортовал:
— Я готов.
Эриксон резко поднялся, передал испаритель Сенькову.
— …До входа в гиперпространство — пять минут… Иван принял ту же позу, что и капитан, и продолжил его работу.
Эриксон привычными, быстрыми и уверенными движениями надел скафандр.
— Кончено! — воскликнул первый помощник.
— …До входа в гиперпространство — четыре минуты… Эриксон зарядил впрыскиватель несколькими ампулами, заглянул в туннель, осветив его источником света, вмонтированным в шлем.
— Боже! — невольно воскликнул Пол. — Они все одинаковые!
Взгляд капитана беспорядочно перескакивал с одной коммуникационной линии на другую. Их здесь оказалось несколько десятков. И среди них — та, которую Эриксон отчаянно пытался отыскать: воздуховод, идущий от главного компрессора.
— …До входа в гиперпространство — три минуты… Эриксон уже был готов положиться на удачу, уже выбрал место на кожухе одной из линий, сквозь которую нужно было распылить в атмосфере навигационного модуля препарат «семьдесят три ноль девять», но в этот момент кто-то мягко взял из его рук впрыскиватель. Это была Эва. Пол увидел ее горделивый профиль, капельку пота, стекавшую по виску, и испытал смешанное чувство, что-то среднее между приступом бешенства — за то, что нижний чин смел действовать без его приказа, благодарностью за помощь, подоспевшую весьма кстати, и сильнейшей страстью, которая внезапно охватила его в такой неподходящий момент, в таком неподходящем месте.
Эва уверенно приставила впрыскиватель к воздуховоду, и через секунду все было кончено.
Все четверо не сговариваясь бросились к двери, ведущей в навигационный модуль.
— …До входа в гиперпространство — две минуты…
«Еще успеваю! — лихорадочно размышлял Эриксон. — Только бы этот неврастеник полковник не дал залп по крейсеру раньше времени. Белла… Я спасу тебя!»
Счет шел на секунды. Эриксон продумал каждое свое движение. Получалось, что после окончания операции (нужно было еще убедиться, что все прошло гладко) до входа в гиперпространство останется не больше четверти минуты. Вагон времени для того, чтобы связаться с «мозгом» и дать отбой. Ну а после уже можно без суеты перейти на ручное управление, принять на борт полицейский звездолет и спокойно отыскать среди спящих крепким сном навигаторов мистера Чаминга.
Эриксон первым вбежал в навигационный модуль, держа наготове излучатель, и вдруг резко остановился, выронил оружие, хотя мог спокойно выстрелить: у него было небольшое преимущество — поднятая рука. Сзади на капитана налетел Полонский, на Полонского — Сеньков. Эва чуть приотстала.
То, что увидел Эриксона, подействовало на него парализующе. Дежурная смена навигаторов, казалось, мирно спала в своих креслах. У всех довольные, блаженные лица, румянец на щеках. И только один человек избежал воздействия препарата. Он стоял у пульта управления модулем, на вспомогательном терминале которого ярко сияли две звезды — трансгалактический экспедиционный крейсер «Селена» и полицейский звездолет, неутомимо следовавшие за «Геей». Человек был одет в скафандр, такой же, как на Эриксоне и его людях. В опущенной правой руке он держал пучковый излучатель, в левой, согнутой в локте, — небольшой плоский предмет черного цвета.
— …До входа в гиперпространство — одна минута…
— Белла… — только и смог вымолвить капитан.
Белла Эриксон, с широко открытыми глазами, побелевшими губами, подняла вверх левую руку.
— Не-е-ет! — крикнул Пол, но этим криком только подтолкнул жену. Рука ее дрогнула… и на терминале, в абсолютном безмолвии, одна из двух ярких звезд вдруг превратилась в ослепительную вспышку света…
Трансгалактического крейсера «Селена» не стало. Семь тысяч членов экипажа в одно мгновение превратились в поток фотонов — произошла аннигиляция. И сделал это не кто-нибудь, а жена капитана.
Да, она не шутила, когда обещала уничтожить оба крейсера, если события будут развиваться не по ее сценарию. Конечно, и на полицейском звездолете видели то, что произошло с «Селеной». Там тоже наверняка все пребывали в шоке, включая полковника. Через несколько секунд «Гея» уйдет в гиперпространство, и «мистер Чаминг» опять останется на свободе. Вот только свидетели…
Белла подняла правую руку, в которой крепко сжимала излучатель.
— …До входа в гиперпространство — десять секунд… Девять…
По бледным губам Беллы скользнула улыбка.
— …Восемь…
Эриксон увидел, как указательный палец женщины мягко нажимает на спусковой механизм.
— …Семь…
И в этот момент оружие, которое сжимала Белла, подпрыгнуло — заряд ушел вверх, а жена капитана с рваной, сквозной раной на груди отлетела к переборке.
— …Шесть…
Чьи-то сильные руки толкнули Эриксона в сторону кресла, без которого пережить гиперпрыжок и остаться живым и невредимым было почти невозможно.
— …Пять…
Краем глаза капитан увидел, как Полонский, Сеньков и Эва Смит быстро занимают места в соседних свободных креслах. Эва… А ведь это именно она выстрелила в Беллу.
— …Четыре…
В этот момент Эриксон почувствовал толчок, сотрясший навигационный модуль.
— …Три…
Все, что лежало на пульте управления, как по команде взлетело и унеслось за спину капитана и его людей.
— …Две…
Экраны терминалов рассыпались на мелкие бриллиантовые брызги, которые унеслись туда же.
— …Одна…
Приборный щит пошел трещинами и стал крошиться. Оторвавшиеся от него куски словно снаряды проносились мимо…
— …Ноль…
Вдруг навалилась темнота, в мозг как будто вонзили острую тонкую спицу…
«А полковник все-таки выполнил свою угрозу…», — успел подумать капитан Пол Эриксон.
В тысяче километров к востоку от Петербурга в покосившемся от ветхости деревянном доме тяжело дышавшая в агонии старуха неожиданно открыла глаза.
— Бабушка, — бросилась к ее постели девушка лет семнадцати.
— Он идет… — прошептала старуха, — слышишь, Злата? Он идет…
— Да, бабушка, слышу, — всхлипнув, сказала девушка. — Он идет… Выпей вот это. — И протянула старухе кружку с неприятно пахнувшей жидкостью.
— Перстень… — продолжала шептать старуха. — Ты должна занять мое место… Теперь ты… Хранитель…
— Бабушка, какой перстень? Какой хранитель? О чем ты говоришь?
— Чертово озеро… Сделай это… Не успеваю…
Старуха перешла на хрип, рука ее потянулась к чему-то невидимому, голова приподнялась и вдруг бессильно упала на подушку. Глаза старухи закрылись, дыхание остановилось.
Злата поднялась с колен, поставила кружку на стол. Лицо ее было спокойным, как будто ничего не произошло. Только во взгляде появилась еле заметная жесткость и движения стали более решительными.
Девушка встала у окна, за которым сгущалась ночь, замерла и стояла неподвижно, терпеливо дожидаясь только ей одной известного момента. Когда на небе появился первый, еле уловимый утренний свет, Злата взяла корзинку и вышла из дома.
Она не таясь пошла по улочке, небольшой, всего в несколько домов.
«Ничего не случилось, — повторяла Злата про себя, просто я иду за ягодами».
Во дворе дома на околице, подсвечивая себе фонариком, подвешенным на ветку яблони, копался в моторе небольшого колесного трактора мужчина лет пятидесяти.
— Здравствуйте, Семен Петрович, — первой поздоровалась девушка, — раненько вы сегодня…
— Ничего, зимой отосплюсь. Фермер я или тварь дрожащая? Как говорится: взялся за гуж, не говори, что мало каши ел… Проклятый! — замахнулся он на трактор. — Чтоб тебя до последней шестеренки ржа проела!… Как твоя бабулька, Златочка?
— Спасибо, хорошо. Вот ягодок попросила. Денька через два совсем поправится.
— Ну и слава Богу! Если б не ее чудесная настойка… На прошлой неделе в городе я врача встретил… Так у него глаза на лоб полезли. Как, говорит, вы еще живы?… И не обращай внимания, что твою бабку колдуньей называют. Да, колдунья. Но побольше бы таких, как она.
