Мы снимали помещение на цокольном этаже в стареньком офисном здании. При этом выплачивали совершенно смешную плату за огромное пространство, почти в двести квадратов. Мы называли это место «наша база». База была мультифункциональна. Она и офис, и репетиционная площадка, и теплый склад для реквизита, и судия для фотосъемки, и ночлег после ударной работы.
— Ребят, я сегодня только с проверкой. На репетицию не останусь, так что успевайте закидать меня заказами. Кому чего не хватает для счастья?
Шурочка подняла белые ручки вверх. Жест вполне однозначно прочитался как отсутствие каких-либо требований.
— Нужно Глебу выделить кубышку денег, — ответил Саша, поправляя хвост мелированных волос.
— Керосинку покупать будем, а то снег башка попадет — савсем мертвый будешь, — вывернуто процитировал классика Глебушка.
— Говорите нормально, правда времени нет, — наигранно возмутился я.
— Стандартные траты. Будем новую конструкцию строить для номера с левитацией. Расходных материалов много потребуется.
— Генеральша приходила, напоминала про арендную плату, — добавил Сашка.
Вот так всегда бывает. Еще вчера вечером порадовался сообщению, подтвердившему, что на мой счет упала круглая сумма за удачно организованный юбилей высокого начальника, а теперь практически всё уйдет на нужды страждущих. Ничего не поделаешь. Надо, значит надо.
Я протянул банковскую карту Глебу, потребовав отчитаться за каждый болтик и каждую гайку. Хотя сомневаться в его надежности мне не приходилось. Команда была спаянная. Каждый знал свое дело и уважал труд товарища.
— Антоха, погляди-ка! — позвала Шурочка.
Она держала в вытянутой руке смятую банку газировки. Продемонстрировала её со всех сторон, затем начала совершать таинственные пасы руками. Банка стремительно начала расправляться. Мне вспомнился эпизод из фильма «Кристина», снятый по одноименной книге короля ужасов Стивена Кинга. Сцена, в которой измятый корпус машины распрямляется, возвращаясь к изначальным формам, в свое время очень впечатлила. Шурочке удалось вернуть банку в первозданное состояние. Затем она аккуратно подхватила ключ и, с характерным чпоканьем, открыла банку. Перелила газировку в прозрачный стакан, искрясь натянутой улыбкой.
— Ну, как? Может пора мне без Сашки выступать?
— Я вообще не понимаю, зачем ты везде его за собою таскаешь, — пошутил я.
Команда добродушно отреагировала на мои слова. После того, как я попрощался и направился к выходу, урывками донеслись до моих ушей комментарии фокусника, касательно того, как выполнить фокус без ошибок. Четко прозвучало слово «булавка» и «поддельное отверстие», но я не вникал. Это было мое правило. Я считал себя любопытным, но тут другое. Это профессиональная кухня. Настоящий повар никогда не захочет, чтобы посторонние наблюдали за тем, как он готовит свое коронное блюдо, желая угодить любимому клиенту. Так что я соблюдал профессиональную этику. Зачем знать, если не собираешься применять на практике? Лишние знания — лишний груз ответственности.
Вновь оказавшись в салоне своего автомобиля, я включил навигатор. Салон наполнился попсовой песенкой в джазовой обработке. Редчайший случай. Популярных песен в плей-листе на две тысячи треков было очень мало и все в кавер-версиях.
Навигатор быстро поймал спутник. Компьютер выдал прогноз:
Расстояние 12.2 км
Время в пути 33 мин
Ваша скорость 0 км/ч
Расстояние до ближайшего поворота 0.50 км
Хорошо, что выехал заранее. Пункт назначения располагался на окраине города. Пока буду преодолевать пробки, все прогнозы поломаются. Я еще планировал где-нибудь подкрепиться. Главное к чему приучила моя работа: пунктуальность и неправильное питание. Пунктуальность всегда напрямую зависела от моих гонораров. Опоздал — потерял заказ. Появился вовремя — позондировал почву, пожал руки всем кому надо, кому не надо поулыбался, наладил контакт, считай, сорвал банк. А вот с неправильным питанием было хуже, так как это ни к чему хорошему не вело. Курить бросил от того, что после сигареты всегда тянуло перехватить чего-нибудь. А если пять-шесть встреч в течение дня, а вечером на празднике работать? Где ж тут время найти на такую глупость как пища. Вот чего было в изобилии так это кофе. Встречи с клиентами чаще всего проходили в кафешках и ресторанчиках. Суп с котлетой при заказчиках есть не станешь, а кофе, вроде как для солидности, возьмешь. За двадцать лет я этого кофе столько выпил, что выработал лютую непереносимость к этому напитку. Последние пару лет пил исключительно чай, хотя и к этому напитку начинал испытывать легкое отвращение. Старался больше полчашки не выпивать. А что поделать. Кроме чая и кофе выбирать больше не из чего было. Молочные коктейли и газировки уже не по возрасту, а алкогольные напитки в рабочее время не употреблял. Тем более что мой железный конь всегда со мною. Автопилотом я не пользовался принципиально. Не в традиции у меня было бросать его, где ни попадя. Кормилец как-никак.
— Верной дорогой идете, товарищ! — произнес голос Владимира Ильича, после очередного поворота.
Это был подарок Глеба на день рождения. Загрузил в навигаторе вместо железной леди голос товарища Ульянова. Характерные для вождя обороты поначалу радовали, но временами хотелось, чтобы он замолчал. Умом я понимал, что где-то в разделе «настройки» можно отключить картавого навигатора, но предпочитал перетерпеть.
— Точка назначения, о которой говорили большевики, достигнута.
— Спасибо, дедушка Ленин, проводил внучка, — обратился я к компьютеру, переводя его в спящий режим.
— Доброго дня! — попрощалась со мною бортовой компьютер Куга.
Офисное здание было стареньким, но подверглось глобальной реконструкции. Оказалось, что главный корпус представлял собою КПП, на проходной меня попросили предъявить документ. Выписали пропуск, направили куда следует. Я прошел здание насквозь, через широкий хорошо освещенный коридор. Вышел на улицу, повернул налево и вошел в другое здание. Здесь тоже был охранник, следивший за соблюдением правил пользования турникетом. Увлекательная работа. Приложив пропуск к красной мигающей точке, система дежурно пискнула, загорелся зеленый свет. И будто бы даже на лице охранника появилась улыбка. Он уточнил цель моего визита и услужливо подсказал, куда следует идти дальше. Кабинет номер 1004. Нумерация говорила о существовании не менее сотни помещений, однако, делать выводы было сложно. Дедукция у меня была развита не лучше, чем у собаки баскервилей.
