– Благодарю за приглашение за твой стол.
– Пусть всем нам будет, – скороговоркой ответил Алкиа ритуальной фразой. – Заходи вечером. Сегодня жалованье выдают. Большая игра намечается.
– Зайду. Если начальник стражи работенки не подкинет.
– Это да, это запросто. Служба. Ну, освободишься...
– Увидимся, – вместо прощания сказал Пакит, поднимаясь.
Тень на башне Тюа переползала на грань Мышь. Надо было спешить.
Арбы селянина видно не было. Зато на ее месте стоял смотрящий с дубинкой в руке, похлопывая ею по ладони и хозяйски оглядывая улочку. Торговцы, встречаясь с ним глазами, угодливо улыбались. Заметив дворцового воина, страж порядка поспешно отвел взгляд и вразвалочку двинулся к лавчонке, хозяин которой громко, напоказ, ругал своего работника.
Выходить на торговую площадь Пакит не стал. Не потому, что там людно и шумно. Просто он не собирался входить во дворец через главные ворота, через которые выезжал к своему народу владыка, а к нему под алчущими взглядами толпы приходили послы и большие вельможи, которым такие взгляды всласть. Большую часть времени ворота бывали закрыты, и перед ними стояли суровые стражники с длинными пиками и широкими мечами, одним своим видом отпугивая любопытных. Обогнув торжище по проулку, Пакит вышел к боковым воротам, называемым Черными. Вот тут-то кипела настоящая жизнь. Входили и выходили люди, большинство с оружием, проезжали повозки с провизией, шмыгали служки, проносились гонцы. Здесь все были свои, дворцовые.
Начальника дворцовой стражи он нашел в караульном помещении, с сосредоточенным видом рассматривающего амуницию новобранца, призванного на службу третьего дня. Одежда и доспех сидели на парне колом, словно с чужого плеча, хотя за это время все ему должны были подогнать. Впрочем, так бывает почти всегда, исключения редки. Сам Пакит, когда впервые надел форму, чувствовал себя в ней так же, как, наверное, чувствует себя угорь, попавший в горшок, где из него собираются готовить суп. Тесно, непривычно, неудобно, жестко и еще страшно. Гордость и радость, которые в первое время испытывает новобранец, в эти моменты уходят в тень.
Оглянувшись на вошедшего, начальник стражи сказал, обращаясь к новичку:
– Десять кругов по плацу. Рысью. Потом подойдешь к десятнику. Он покажет тебе упражнения. Скажешь, я велел. Ну, и чего так долго? – спросил он уже у Пакита.
– Мышь еще не потемнела, – ответил осторожно, вежливым тоном, как то подобает в разговоре со старшим.
– Поговори мне тут. Пошли. А ты чего стоишь? Бегом!
Новичок, как подпаленный, рванул наружу и, когда они вышли следом, он уже бежал по внешнему краю плаца, в центре которого полтора десятка воинов упражнялись на манекенах и между собой.
Миновав вход на детскую половину, они вошли во дворец через дверь, за которой начинались помещения слуг. Не потому, что они не могли бы пройти через парадный вход, который так прельщает новичков. Просто так было ближе или же у начальника дворцовой стражи на то были свои соображения. Пакит, шедший следом, спрашивать не стал, даже и не думал. Как не особо задумывался и о том, для чего он потребовался и почему два дня назад ему дали отпуск, чтобы он мог развеяться в городе, попить в свое удовольствие («Без этого, без надрыва чтоб!»), пообщаться с девицами, выспаться на мягкой перине, помыться в бане, вкусно и разнообразно поесть и вообще отдохнуть. Он воспринял это как поощрение за хорошую службу и не видел в этом ничего необычного. Подобное случалось в гарнизоне не часто, но и особой редкостью тоже не было, и таким счастливчикам все завидовали. Это было одним из поощрений, которые во дворце практиковались. Впрочем, наказания практиковались куда шире.
Обогнули внутреннюю конюшню, где в специальном отсеке жил Музр, личный дракон властителя, редкой белой масти с голубыми ногами и кончиками крыльев. Кроме расцветки Музр отличался необыкновенными размерами, он был больше, чем любой из драконов императора. Поднявшись на второй этаж, миновали комнаты, в которых сидели писари и учетчики. Потом, пройдя стражу, вошли в покои властителя. Занимали они большую часть дворца, но бывали здесь немногие. Пакит тут бывал неоднократно. Потому что он – дворцовый воин! Какой-нибудь пузан, под чьей рукой целая провинция, а за плечами длинный список предков, которые где-то там, давно и далеко, могли приходиться родичами властителю, во сне и наяву мечтает вот так, запросто пройтись здесь, но – нет. В лучшем случае пригласят такого в тронный зал, допустят упасть перед властителем на колени и поцеловать его перстень, а вот так – никогда. Потому что за спину к себе властитель допускает не всякого.
Они шли и шли. Даже со стороны дворец из розового камня кажется большим, а внутри он просто огромный. Залы, коридоры, переходы, лестницы, двери, залы, балконы, комнаты и комнатушки, потайные закрома, где хранится казна и ценные трофеи, гарем. Да одна конюшня чего стоит!
– Здесь жди, – велел начальник стражи, открывая дверь и останавливаясь на пороге.
– Кого?
Пакит мельком глянул через открытую дверь, и мурашки прошли по его спине. Здесь он был только один раз. Боевой зал!
– Жди! – нажал голосом главный страж и с гримасой недовольства на лице зашагал прочь.
Пакит огляделся. Кроме него, в зале никого не было. Вдалеке затихали шаги удаляющегося начальника стражи.
Он осторожно, скользящим кошачьим шагом двинулся к стене справа от себя. Здесь висели длинные двуручные мечи, грубые, с зазубренными клинками, с истертыми рукоятками и обшарпанными ножнами, повешенными крест-накрест. Больше ста лет назад их взяли в битве у озера Уор, где были убиты сотни галапов, вознамерившихся захватить Ширу. Выше – щиты со звериными мордами, иссеченные, исхлестанные. Галапы были сильными воинами, и победа над ними – настоящая честь для властителя. Панцири из бычьей кожи с железными наплечниками, длинные и прямые, как иглы, кинжалы, пояса с тяжелыми золотыми и медными бляхами – все это достойные воинские трофеи достойных противников. Дальше висели луки из рогов горного быка, маленькие, но мощные. Длинные кривые кинжалы, усыпанные самоцветами. Боевой арбалет с каменным прикладом, расписанным магическими знаками. Длинные пики конников со значками военачальников. Высокий шлем с золотыми картинками по краю. Набор сабель изумительной работы с чеканкой по стали. Невероятной красоты меч, инкрустированный серебром. Огромный лук стрелка дракона с множеством зарубок, свидетельствующих о победах его обладателя. Цельнокованый серебряный панцирь со знаками верховной власти. Палицы дикарей, истертые до того, что казались полированными. Священный боевой двузубец с огромным семигранным камнем, вправленным в древко. Боевой молот из черного камня. Набор отравленных стрел с красным оперением. Медные поножи, разрубленные пополам. Короткие злые кинжалы, украшенные камнями. Драгоценная булава, знак высшего воинского достоинства. Охотничьи ножи, каждый из которых хотя бы раз побывал в теле ценной добычи. Шитое золотом полотнище флага с неизвестными буквами по синему полю. Убранное белым кованым железом седло дракона, пробитое тяжелой стрелой защитника Ширы. И рядом – победное ожерелье из когтей убитого дракона. Потемневшие шпоры императорского конника, на каждом зубце которых вычеканено заклинание. Не помогли заклинания. Парадные щиты со страшными ликами. Кованые стремена. Шипастые собачьи ошейники. Широкие палаши с изогнутыми лезвиями. Волосяные нагрудники кочевников все в бронзовых пластинах. Короткие широколезвенные копья, разящие не хуже меча. Литые наличники варваров, не пожелавших их даже отполировать, грубые, как их хозяева. Боевой царский посох с кованым наконечником. Длинные стилеты, которые носят в рукаве. Удивительной работы священные обручи. Походная царская корона тонкого литья. Полное вооружение тяжелого конника – подарок властителю. Драгоценные седла с позолоченными кожей и стременами. Парадные топорики с серебряной насечкой. Огромные секиры с гранеными древками. Боевые кнуты кочевников с тяжелыми бронзовыми шишками на концах, способные проломить череп человеку или сбить с ног лошадь.
