Они двинулись дальше. Подошвы ботинок Рисс скользили по стене отеля.
Потом ее пятки во что-то уперлись. Это была земля.
Рисс разрезала трос. Они направились в переулок, где ее должна была ждать заказчица похищения.
В этот момент Рисс краем глаза увидела, как из дверей отеля вышел швейцар, чтобы проводить какого-то постояльца. Рисс не обернулась, но чуть прибавила шагу.
Клиентка ждала ее, где и было договорено.
Мать оказалась сильно укрупненной копией своей дочери. Она вскрикнула и стала вытаскивать Дебору из рюкзака.
— О, вот ты и здесь, вот ты и со мной, — причитала она, заключая Дебору в объятия. Девочка тоже ее обняла, но вяло.
— А разве могло быть иначе? — спокойно промолвила Рисс. — Я же говорила, что все будет в порядке.
— О, я вам так благодарна! Я перед вами в неоплатном долгу! — затараторила женщина. — Утром я пришлю чек, и поверьте, вы будете достойно вознаграждены.
— Всегда можете на меня рассчитывать. — Рисс почему-то почувствовала беспокойство.
Две недели спустя Мичел Рисс сидела в кафе на набережной канала. Перед ней стояли чашка травяного чая и блюдце с печеньем. Это был одновременно и завтрак, и обед.
Она бодрилась, но было похоже, что женщина, которая так горячо благодарила ее за похищение ребенка; испарилась без следа.
Для дамочки, которая «всех знает» и у которой «все схвачено», сумма оказалась неподъемной.
Что дальше?
Будущее было в полном тумане, и Рисс обратила свои взоры в прошлое.
Чувствовала ли она боль оттого, что, служа на Флоте, получала невообразимые задания от утиноголового полковника — только потому, что не стала его секретуткой в «инспекционной поездке» на неспокойную планету?
Да, она до сих пор чувствовала себя из-за этого не в своей тарелке. Она вспомнила, как добывала сведения о то ли спутнике, то ли глыбе космического льда, где предполагалось размещать какие-то части.
Все равно что переливать из пустого в порожнее.
А может, ей стоило захватить с собой бельишко попривлекательнее и пококетничать с полковником? Не такой уж он был урод, чтобы с ним нельзя было лечь в койку.
У нее заурчало в желудке. Она еще никогда не занималась сексом не по собственной инициативе. Лучше умереть с голоду, чем изменить своим принципам.
Стоило подумать о голоде, как желудок снова напомнил о себе. Ты большая здоровая девочка, словно сказал он ей, и у тебя хороший аппетит. И чая с печеньем для тебя явно маловато.
Нет, не надо думать о том, как мало денег осталось в старенькой сумке. И сколько нужно заплатить за обед в этой шикарной закусочной, редкие посетители которой даже не понимают, как вкусно мясо, которое они едят.
И не похоже, чтобы они старались побыстрее работать вилками.
Нечего и думать о возвращении в этот вшивый номеришко в этом вшивом отеле, надеясь, что швейцар размякнет и согласится пустить ее еще на одну ночевку.
Мичел взъерошила свои каштановые волосы. Давай, шевели мозгами. Ты всегда находила выход из сложной ситуации.
Но и никогда не бывала так голодна.
На соседнем столе находился монитор, по нему шел телетекст — последние новости. Рисс просматривала объявления и старалась понять, может ли найти на Тримальчио работу женщина, если она не специалист-технарь или красотка без жестких моральных принципов.
В этот момент даже работа официантки казалась ей привлекательной, если только кто-то решится взять на работу официантку, опыт которой ограничивается открыванием консервов.
Выходя из кафе во двор, она увидела мужчину, которого сразу узнала, но не хотела быть узнанной им.
Это был телохранитель Фалата, которого она двумя неделями раньше сначала послала в нокдаун, а потом окончательно успокоила струей газа.
Но мужчина заметил ее, лучезарно улыбнулся и резко поменял курс.
Рука Рисс скользнула вниз, и в ладони оказался небольшой пистолет. Она держала его под столом.
Мужчина увидел ее движение, поднял раскрытые ладони и застыл в ожидании.
Мичел подумала и решила, что раз у нее пистолет наготове, а у него — нет, то никаких проблем возникнуть не должно.
Она кивнула.
Мужчина подошел к столу, не опуская рук, и поклонился.
— Меня зовут Фридрих фон Бальдур, — сказал он. — К вашим услугам, мисс…
Рисс назвала себя.
— Можно присесть за ваш столик?
— А почему нет?
Бальдур сел.
— Какая у нас приятная атмосфера, не то что в тот вечер.
Рисс изобразила улыбку. В этот момент из кухни вышла официантка с тяжело нагруженным подносом. Она увидела Бальдура, подошла и опустила поднос на стол.
Мичел старалась не смотреть, что заказал Бальдур. Но как можно не заметить отменное виски, румяные и маслянистые гренки, омлет, жареные колбаски и сыр?
Бальдур заметил выражение ее лица, но неправильно его истолковал.
— Понимаю, — посетовал он. — Но я раб своего желудка. Хорошо еще, что я не склонен к полноте. Увы, есть я должен больше вас.
Мичел старалась сохранять невозмутимый вид, впрочем, без особого успеха.
Бальдур заметил, как поблескивают ее глаза.
— О, — сказал он, — я слышал, что бывшая миссис Фалат частенько не держит слово. Мои соболезнования.
— По крайней мере, я свободна, и на прежней работе со мной рассчитались, прежде чем выбросить на улицу.
— Рассчитались достаточно щедро, чтобы не умереть с голоду? — задумчиво промолвил он и подозвал другую официантку: — Можно меню? Моя знакомая голодна.
— Нет, — запротестовала Мичел. — Я не могу…
Но ее рот наполнился слюной.
— Да, — твердо сказал Бальдур. — Можешь. А долг твой будет заключаться только в том, что ты сама угостишь какого-то солдата, когда он окажется на мели.
Мичел понимала, что надо протестовать, но у нее не было для этого сил. Она заказала вареные яйца, жареные хлебцы и фрукты.
— Отлично, — сказал Бальдур. — Гибель от голода — самая ужасная.
— Откуда ты узнал, что я была на воинской службе?
— Милейшая мисс Рисс, на нашу работу редко кого берут, если он не имел хоть какой-то военной подготовки. И мало кто из простых смертных решился бы на такой спуск с крыши, как ты.
— Благодарю за похвалу.
— Если не возражаешь, я немного подкреплюсь, а то гренки остывают.
Она кивнула, и он принялся за еду. Скоро принесли и заказ Рисс. Она тут же обо всем на свете забыла, и, хотя старалась не спешить и сохранять приличный вид, уже через пару минут ее тарелки были пусты.
— Могу я осведомиться о твоих нынешний: занятиях? — спросил Бальдур, который закончил трапезу чуть раньше ее. На лице его играла улыбочка.
