На мгновение полковнику вспомнилось самое начало его карьеры, когда он, еще мальчишкой-солдатом, впервые услышал звуки вражеского огня и увидел окровавленные тела, доставляемые с передовой. Тогда он посмотрел в глаза своего товарища, в которых читалось только одно: «похоже, отсюда мы уже не выберемся». Сатис думал, что оставил этого мальчишку позади давным-давно, но сейчас он возвращался, а с ним и сомнения, и страх.
Вдруг его схватила чья-то рука, и Сатис понял, что это конец.
Подняв взгляд, он успел увидеть аристократичное лицо охотничьего вожака Грима Тасула, командующего 97-м уланским полком Ургати, прежде чем тот оторвал его от земли и забросил на своего боевого коня.
Полковник вцепился в изящное седло, позволявшее Тасулу держаться на спине тяжеловесного, мускулистого скакуна. Офицер ударил коня пятками, и зверь, более мощный и злобный, чем лошади с Терры, помчался вперед, проскакивая между огненными разрывами.
Сатис сумел отогнать от себя страх и сомнения. Он был офицером. И именно подобные ситуации принесли ему нынешнее звание.
— Жми к воксу. Надо собрать Кувалд и… бросить в бой бронетехнику, чтобы прижать этих…
— Чертовых ксеносов, сэр! — подсказал Тасул, натягивая поводья, чтобы повернуть коня и объехать полыхающий остов «Саламандры».
Он направлялся в тылы войска, где в «Химерах» сидели Стальные Кувалды, способные организовать массированную контратаку, — если, конечно, кто-нибудь успеет отдать им нужный приказ.
— А мы-то ведь видели их уже. Понимаете, все делов тенях. Они только и ждали заката. Умеют прятаться в тени.
Насколько было известно Сатису, Тасул происходил из бесстрашного, славного своей историей офицерского рода, в котором не рождалось трусов. Если бы не грохот выстрелов, могло бы показаться, что кавалерист просто рассказывает анекдот за стаканчиком настойки из дьявольских ягод. Мимо промчался конь, на котором восседал безголовый всадник. Тасул галопом промчался мимо уродливого клубка тел — три или четыре человека попали под один энергетический залп и в одно мгновение сплавились в красно-черную массу. Неподалеку лежал конь, выпотрошенный лазерными импульсами, от его изодранных внутренностей поднимался пар. Повсюду кричали люди. Буйные Наездники потерянно проносились через густую вязь вражеского огня.
Со всех сторон доносились вопли умирающих.
— Бригада, поворот на двадцать влево! — проревел Тасул. — Вперед, дайте им прикурить!
Сатис осознал, что офицер отдает приказы по вокс-сети своего подразделения, пытаясь собрать Буйных Наездников, чтобы те могли, благодаря скорости и силе своих скакунов, заставить противников податься назад.
Всадники в зелено-золотой форме Ургати, пригибая головы под залпами атакующих, галопом устремились к своему вожаку. Они были столь же бесстрашны, как и сам Тасул. Сатис подумал, что никогда его солдаты не вызывали у него такого уважения, как уланский полк Ургати сейчас.
Из вечерних теней, протянувшихся от подножия холма, поднялся силуэт. Он обладал гуманоидными чертами, но его кожа поглощала свет так, что существо казалось сотканным из жидкой тьмы чуждой реальности. В последних лучах солнца проступили внешние черты создания: его тело оплетали крепкие мышцы, а руки заканчивались серповидными клинками. Лицо существа скрывали бинты и скобки, словно оно пыталось что-то спрятать под ними. Оно было высоким и худощавым, но в то же время мощным, стремительным и гибким, а цвет его кожи перетекал от чистой черноты до болезненной бледности.
Тварь подкатилась под ноги несущегося на нее коня. Сверкнул один из искривленных клинков — и животное ткнулось носом в землю, сбрасывая седока. Существо словно проплыло по воздуху, прежде чем всадить клинок между лопаток наездника и снова раствориться в тени.
Сатис отпустил одну руку от седла и извлек запасное оружие — автоматический пистолет стандартного образца. Он видел все больше и больше врагов. Черные силуэты скользили в удлиняющихся тенях, рассекая своими клинками и всадников, и их коней и спускаясь в ущелье.
Стрельба не прекращалась. В тенях среди холмов скрывалась целая армия, и теперь Сатис смог разглядеть, как вспышки выстрелов подсвечивают иссиня-черные доспехи противников. Вражеская пехота оказалась закована в броню — если Тасул был прав, его люди сражались с ксеносами. Краем глаза полковник заметил что-то пронесшееся в воздухе и рассыпавшее вокруг себя полумесяц мерцающих черных энергетических зарядов. Враги были повсюду, практически неразличимые в сгущающейся темноте, и все, что удавалось заметить, — это намеки на движение вдоль всех склонов ущелья.
Тасул обнажил энергетический меч, тяжелый гудящий клинок которого покрывала изящная золотая вязь.
Под копыта коня метнулась тень, и Сатис дважды выстрелил в появившееся внизу лицо. Глаза нападающего были закрыты, а в зубах он сжимал окровавленный стальной прут. Пули прошли мимо, но Тасул наклонился в седле и пронзил горло твари. Сверкнуло энергетическое поле меча, и полковник увидел, как конь сокрушает тело существа, превращая его в кровавое месиво.
— Мандрагоры, — сплюнул Тасул. — Разведчики. Нам никогда не забыть этих чертовых ксеносов-убийц.
— Ксеносы? Ты про кого?.. Хруды? Тау?
— Эльдары, — угрюмо откликнулся Тасул, рассекая подплывший к ним черный силуэт. — Пиратской разновидности.
Конь миновал изгиб ущелья, и Сатис увидел две передовые «Химеры» Стальных Кувалд. Закаленные в боях солдаты уже высадились и вели упорядоченный огонь по склонам холмов. Командующий ими офицер — лейтенант Эокас — торопливо отсалютовал, когда Тасул осадил своего коня в укрытии позади ближайшей «Химеры».
— У нас тут две сотни с гаком! — проорал Эокас, перекрикивая звуки перестрелки. — Враги с обеих сторон! Мы окружены!
— Дайте связь, — приказал Сатис, сползая с коня.
Возле его ног лежало тело селевкийца, чьи лицо и грудь были истыканы окровавленными осколками какого-то прозрачного минерала. Эти хрустальные снаряды падали на их головы бритвенно-острым дождем. Полковник почувствовал, что на незащищенных участках его лица появились порезы, оставленные словно тонкой бумагой. Он услышал вскрик, когда осколок пригвоздил к «Химере» руку одного из селевкийцев, пробив тому бицепс.
Кто-то протянул Сатису вокс.
— На нас напали! — произнес он, стараясь придать голосу уверенность. — Прэн, гони всех, кто у тебя есть, вперед, мы должны контратаковать. Локатан, прикройте их и избавьте нас от этой летающей пушки!
— Принято. По коням и в галоп! — приказал Прэн, и сразу же раздался рев двигателей «Химер».
