-- Вот и сиди, пока сидится, -- вступил в беседу Най. -- Тебе ли жаловаться? Мы вот на Безымянных землях еле от проклятия отбились.
-- Да уж ты-то отбивался! -- расхохотался Ал. -- Все руки, можно сказать, отбил!
В казарме воцарилось молчание. Воины глазели на нас, как на мортов, вылезших прямо из царства Десида. Потом заговорили все сразу, перебивая друг друга и задавая множество вопросов. Никто из нас не горел желанием на них отвечать, никто не стремился вспоминать пережитое, возвращаться мыслями в пропитанный безумием мертвый город. Один лишь Най оживился, приосанился и, довольный всеобщим вниманием, завел длинный подробный рассказ.
-- Похоже, настал его звездный час, -- подмигнул Ал.
Я улеглась на топчан и прикрыла глаза. Разговаривать не хотелось. Больше всего я мечтала уснуть и забыться хотя бы на пару часов. Но знала, что даже в сновидениях картина гибели Дея не оставит меня в покое. А может, и Тир-на явится со своими загадками.
-- Хватит пожирать себя, -- вдруг произнес Ал.
Я снова открыла глаза и уставилась на друга, пытаясь понять, чем вызвано его заявление.
-- Хватит, говорю, -- повторил он. -- Думаешь, не вижу: ты коришь себя за смерть эльфа. Нет в том твоей вины!
-- А ты ничего странного тогда не заметил? -- осторожно спросила я, толком не зная, какой ответ мне нужен.
-- Дай-ка подумать... -- Ал сосредоточенно поднял глаза к потолку, изображая усиленную работу мысли. -- Кучка людей, орка и эльф, недавно выжившие там, где не выживал никто, перевал, обрыв, метель и гигантские черви, выскакивающие прямо из скал... Нет, ничего особенного, все как всегда, обычный денек.
Да уж, мой товарищ перестал бы быть собой, если бы не попробовал шуткой поднять мне настроение.
-- Мара, -- проговорил он, становясь серьезным, -- не пытайся искать себе оправдания. Просто потому что тебе не в чем оправдывать себя. Ты была слишком далеко и ничего не могла сделать. Погиб - значит, так ему суждено было, значит, Лак'ха оборвала нить его жизни. На том и конец.
-- Прав, -- кивнула я.
Наверное, я действительно цепляюсь за воображаемые обстоятельства, стараясь заглушить чувство вины.
-- Слушай, -- вдруг нерешительно произнес Ал, -- ты только не злись. Но я хочу тебя спросить: ты в этого эльфа не того...
-- Чего - того?
-- Ну, мало ли... может, он тебе приглянулся... А то уж больно убиваешься.
-- Приглянулся?... -- До меня медленно доходил смысл его слов, и я не знала, сердиться мне или смеяться. -- Ал, ты его видел? А меня? Да он мне по плечо! И весит немногим больше моего Пламенеющего.
-- Ну, мало ли... -- поняв, что я не собираюсь злобно скалиться и лупить его кнутовищем по затылку, друг облегченно выдохнул и принялся развивать тему: -- он -- парнишка хороший. Смазливый, такие девчонкам нравятся... Опять же, лекарь знающий, и маг неплохой. А что уши острые -- так что с того? Уши в этом деле не главное.
-- Прекрати, -- я поморщилась. -- Он погиб, а ты так...
-- А что я? -- внезапно разгорячился Ал. -- Вот сколько тебе лет, Мара?
-- Девятнадцать.
-- Взрослая женщина. А только ведешь себя дико.
-- Хм, -- я уселась на топчане и приготовилась слушать. Парень явно хотел высказаться. -- И что же во мне дикого?
-- Ты -- великий воин, Мара. Я правду говорю. И отличный товарищ. Но, прости меня за грубость, женщина из тебя, как из коня -- певчая птичка.
Я пожала плечами в знак того, что не могу сообразить, куда он клонит. Ал вздохнул и скорчил рожу, словно бы сетуя на мою непроходимую тупость:
-- Вот ты красивая девушка. Вокруг полно мужиков. И что же мы видим? -- он картинно повел рукой. -- Ни игры в тебе, ни живости, ни кокетства. Хоть раз бы подмигнула кому, так нет же! Прет себе по жизни этакая зеленая орясина с фламбергом -- не баба, не мужик, а вернее, бабомужик!
Я потихоньку начинала закипать. Это как же он себе представляет: кокетка среди воинов?! Охранник, заигрывающий со своими товарищами?! В спорах я не сильна, поэтому подняла было руку, чтобы отвесить Алу хорошую затрещину, но вместо этого расхохоталась, вдруг осознав, что он таким образом просто пытался отвлечь меня от горестных раздумий.
-- Ну вот, так уже лучше, -- подмигнул друг. -- Пошли в трактир, есть охота.
В местном питейном заведении было не продохнуть -- столько туда набилось народу. "Когда же они тут работают? -- подумалось мне, -- Должны же шахты охранять". Однако вскоре все разъяснилось.
С трудом отыскав себе свободное местечко за длинным столом, мы уселись и заказали хмурому прислужнику жареной оленины. Другого мяса здесь не имелось. Сразу вслед за нами в трактир явился Най в сопровождении целой свиты местных, каждый из которых желал угостить новоявленного героя. Для него тут же очистили место в середине зала и поставили на стол большую кружку с элем. Жаждущая рассказа толпа скрыла его от наших глаз, и мы могли слышать только громкий голос:
-- И тогда оно как на нас попрет! Выручай, Най, говорит командир. Это я, Най-то. Ну, я тогда...
Что, по версии хвастуна, случилось дальше, нам так и не суждено было узнать, потому что в зал вошел Атиус. При виде него Най моментально стушевался, выскочил из-за стола и осторожненько, бочком, принялся пробираться к выходу. Проводив парня недобрым взглядом, маг устроился рядом с нами и бросил слуге:
-- Мяса. И чего-нибудь покрепче. Большой кувшин.
Дождавшись, когда ему принесут выпивку, наполнил кружку чем-то красноватым, ядрено пахнущим, осушил до дна и придвинул кувшин к нам:
-- Брусничная настойка. Угощайтесь.
Мы переглянулись. Атиус вел так себя впервые.
-- Да не стесняйтесь, ребята, пейте. Похоже, нам еще долго тут сидеть. Бунт у них тут, -- пояснил он в ответ на наши настороженные взгляды.
Из рассказа мага я поняла следующее. Нордийцы живут небольшими обособленными племенами. -- в этом они похожи на орков. Пасут оленей, возделывают поля на скудной земле, охотятся, а те, что ближе к морю, еще и промышляют ловлей рыбы. Арвалийские торговые Дома нанимают мужчин-нордийцев для работы на шахтах. Неприхотливые коренные жители без устали трудятся за мизерную плату.
Спросите, зачем им деньги? Все просто. Помимо дешевых пестрых платков, зеркал и собственных имперских порядков, арвалийцы завезли в северную страну еще и горячительные напитки. Нордийцы, на протяжении многих веков не пившие ничего крепче оленьего молока, мгновенно пристрастились к "жидкому огню", как они называли ржавку. Люди, не умевшие пить, вскоре становились горькими пьяницами, готовыми ради глотка горячительного снять с себя последнюю рубаху. Торговцы обменивали ржавку на мех пушного зверя, оленьи рога, из которых арвалийские маги делали амулеты и лекарственные зелья, либо продавали за деньги. Которые можно было заработать только на шахтах. С помощью такой нехитрой схемы население Нордии вот уже более ста лет было почти порабощено. Вождей, пользовавшихся в племенах непререкаемым авторитетом, торговцы всячески задабривали: делали им подарки в виде той же ржавки и недорогих безделушек, чем обеспечивали себе возможность спокойно выкапывать из земли и вывозить драгоценные камни.
-- А почему было просто не завоевать Нордию? -- перебила я.
Эта история пришлась мне не по нраву. Нечестно это все. Гораздо правильнее захватить страну в настоящей войне. Хотя... почему меня должны волновать эти люди? Они сами позволили так с собой обращаться. Попробовали бы арвалийцы прийти к нам в Т'хар!
-- Трудно, -- пояснил маг. -- И дорого. Снарядить войско, обеспечить его провиантом. Пересечь Безымянные земли -- сама знаешь, что одно это уже огромный риск. Можно остаться без армии. Предположим даже, что Безымянные земли войско пройдет. А горный перевал? И все эти муки ради того, чтобы бегать по всей Нордии в поисках разобщенных племен. Нет, проще споить. Но суть не в том...
Оказывается, в одном из племен умер старый вождь. На смену пришел его сын, который вовсе не пил горячительного.
-- Голова у него от ржавки болит, -- сердито пояснил Атиус.
Очевидно, трезвенник был еще и неглуп. Оценив обстановку в стране, он решил захватить власть и объявить себя верховным вождем всех племен. Но поскольку остальные вожди не захотели уступить, непьющий нордиец развязал войну. Он запретил своим подданным употреблять ржавку и принялся нападать на соседей.
-- Но арвалийцев же они не трогают? -- уточнил Ал.
