— В точку!
— Мдааа… — Колюня допил кофе и поставил чашку на стол. — А что с работой? Отпустили?
— Уволился.
— Квартира?
— Оплатил на год вперёд, отложил немного денег. Когда вернусь, будет время на поиски новой работы.
— Если вернусь, Сёма, если!
— А ты, я смотрю, оптимист! Умеешь поддержать друга! — Семён наконец-то взял свою чашку.
— Я реалист. Я не верю рекламе. Это авантюра, притом весьма опасная.
— В этом вся суть. Коль, я не знаю зачем живу. Я не вижу своего будущего. Я не могу его себе даже намечтать. Просто не знаю чего хотеть. Мне нужна встряска. Серьёзная. Так чтоб дух захватило! Возможно, некоторые от таких чувств становятся преступниками. Но это не мой путь. Я не хочу ни кому причинять зла, но готов сделать большую ставку.
— Жизнь!
— Именно! Поэтому я выбрал довольно сложную программу. Этого тоже нет в рекламе, но если ты подписываешь договор, тебе сообщают коэффициенты выживаемости разных программ. Есть такие, где выживает почти 100 %.
— Но это я полагаю не твой случай?
— Да, я выбрал 75 %. Трое из четверых возвращаются. Неплохо я думаю. А если учесть что я готовился…
— А если все готовились? А если они лучше готовились? И в чём конкретно будет состоять сложность? Что угрожает жизни?
— По разному. Я выбрал сложность, но не выбрал маршрут. Это я буду делать на месте, после подробного ознакомления. Есть маршруты где главная опасность холод, есть где дикие звери, есть где вода, есть где совокупность факторов. Десятки вариантов на любой вкус, цвет, и кошелёк.
— Ну и как именно ты планируешь пытаться себя убить?
— Я склоняюсь к лесу и диким животным в умеренном климате. Холод я не люблю, болтаться на плоту посреди океана тоже меня не привлекает…
— А тебе не кажется, что если следовать твоей логике о встряске, ты как раз и должен был выбрать то, что тебя не привлекает. А то ты как будто на пикник собираешься, только с коэффициентом выживаемости.
— На тебя не угодишь! То я дурак что собрался жизнью рисковать, то дурак потому что риск не достаточно экстремальный.
— Дураком я тебя не называл. Просто хочу понять. — Колюня нажал кнопку на столе и официант, протиравший соседний стол, быстро подъехал к ним. Коля показал ему на свою чашку, тот выдвинул трубочку и налил горячего кофе. Потом поняв, что от него ни чего больше не требуется, вернулся к прерванной уборке, — а можно всё остановить? Ну, например, передумал? Понял, что переоценил свои силы? Просто испугался? Есть понятие — «Стоп игра»?
— Вообще-то есть. Можно включить маяк и заказать срочную эвакуацию. На экстренный случай. Но это дорого. Стоит почти как целый тур. Причём не важно, сколько человек эвакуировать, страховую сумму спишут с каждого полностью. Один улетит или десять, платить надо по полной.
— А если нечем платить? Последние на путёвку потратил?
— Не, у них всё продуманно. Деньги заранее кладутся на депозит. Воспользовался — списали. Не воспользовался — возвращают после окончания… ну или перечисляют куда скажешь, если того…
— Ушлые!
— Я на этом собираюсь сэкономить.
— Завещание написал? — Колюня расплылся в улыбке.
— Вообще-то да.
— Ну и кто счастливец, обречённый молиться о твоей безвременной кончине?
— Ты конечно.
— Чего это вдруг?
— Ну во первых — думаю ты не способен желать мне смерти из-за наследства, во вторых — даже если я ошибаюсь и ты способен, ничтожность возможной выгоды не позволит тебе опуститься до такой подлости, хотя бы из чувства гордости. Ну и в третьих — ты, как никак, мой самый лучший друг, — теперь разулыбался Сёма.
— Да, Сёма, если я действительно твой лучший друг, значит дела и в самом деле плохи.
— Конечно, мы не неразлей вода с тобой. Но знакомы с детства, отношения не прерывали, в трудную минуту выручали друг друга. Ближе тебя у меня никого нет.
— Ну тогда езжай! Ты меня, конечно, не убедил, но придётся смириться с неизбежным. Когда стартуешь?
— Завтра, Колюня, уже завтра.
— Колюня… меня так кроме тебя только мама называла…
— Наверное, я от неё и научился.
— Ладно! — Колюня встал, — мне пора уже, я и так опаздываю. Тебе — ни пуха. Самое главное моё напутствие будет — работай головой. Выживает не сильный, а умный. Когда вернешься — расскажешь, стоило оно того или нет.
— Если вернусь, как говорит мой друг.
— Когда! Когда вернёшься! — Колюня встал, протянул Сёме руку, крепко пожал, а потом вдруг резко притянул его к себе и обнял. — Удачи тебе, дружище, от всей души, удачи! — резко повернулся и пошёл к выходу. Потом вдруг, как будто вспомнил что, вернулся обратно. — Да, забыл — проблемы со здоровьем у меня правда есть, нагружать тебя деталями не буду, всё под контролем. Через неделю у меня операция. Хотел рассказать когда всё закончится, но наверное лучше сейчас. Когда вернёшься, я уже буду огурцом. Повторяю — КОГДА!
— Во как! Ну тебе тоже удачи!
— Мне она не понадобится. Говорю же — всё под контролем. Побежал. — Колюня опять быстро пошёл к выходу, но на этот раз его уже ни что не остановило, и выйдя на улицу он довольно быстро скрылся из вида.
Сёма сел обратно и принялся через панорамное окно разглядывать прохожих, обдумывая произошедшую встречу. Колюня его немного растревожил. Не сильно — Сёма был готов к тому, что его будут отговаривать, но всё-таки равновесие пошатнулось. Скорее повлияли неожиданные объятия. Они сильнее, чем доводы разума готовы были посеять сомнения. Сёма почувствовал, как откуда-то из желудка в область груди поднимается маленький, но всё расширяющийся страх. Чтобы не допустить рефлексии, он встал и быстро вышел на улицу. «Ещё не хватало начать сомневаться» — думал он, размашисто шагая в сторону дома.
Колюня тоже быстро удалялся от кафе, но его одолевали совсем другие мысли. Он соврал что торопится, время у него ещё было. Просто всё было сказано, и оставаться было неловко, разговор бы начал ходить по кругу. Но самое главное, на него нахлынуло неожиданное и всеобъемлющее чувство зависти. Это было неожиданно. Колюня не привык завидовать. Но старый друг попал в самую точку! Ощущение бессмысленности происходящего давно подспудно терзало его. А тут ещё проблемы со здоровьем. «Сёма молодец! Сёма решился!» — думал он, вышагивая по тротуару своим грузным 120 килограммовым телом, и игнорируя транспортную капсулу, беззвучно скользящую рядом и ожидающую, когда же он соизволит в неё сесть. «Ну ничего, может и я тоже, когда-нибудь, вот здоровье поправлю.» — говорил он себе, понимая, что на самом деле вряд ли.
Войдя домой, Сёма решил начать собираться. Подошёл к шкафу, сдвинул створку в сторону и тупо уставился на свою одежду. Что брать было не понятно. Экипировку должны выдать на месте, так что ничего походного не понадобится. Наверное, нужны только обычные, повседневные вещи — смена белья, обувь запасная… две недели перелёта, две недели инструктаж, обратная дорога…
Он решил собираться так, как будто едет в командировку по работе. Достал средних размеров рюкзак и стал складывать в него вещи.
Глава 2
Планету Семён покидал в последний раз, когда ещё были живы родители. Они любили каждый год летать в отпуск, в какую-нибудь другую колонию. Они это называли — «семейное освоение космоса». До последнего, фатального, случая. После, улетать с планеты, у Сёмы не было необходимости. Он, вроде, не боялся полётов. Авария не создала у него фобию. Но и смысла куда-то лететь он раньше не видел.
И вот, спустя много лет, он опять приближается к космодрому. По его смутным воспоминаниям, всё вроде так и было. Тот же комплекс гигантских построек, огромное бетонное поле, на котором тут и там разбросаны корабли всевозможных форм и расцветок, и воздух, кишащий транспортными капсулами — от одноместных, как у него, до больших групповых. Его капсула влетела в отверстие в крыше и попала в трубу, все стены которой были облеплены капсулами. Они постоянно улетали и прилетали, количество их было огромно. Создавалось ощущение движения больших масс людей, у каждого было своё дело, своя точка, в которую он хотел попасть. После размеренной и спокойной жизни в городе, где транспортные потоки были упорядочены и спрятаны от глаз, бурное движение космопорта вызывало чувство растерянности и вгоняло в ступор. Казалось, что человек никогда не поймёт что здесь происходит, куда ему нужно идти и что делать. Но Сёма знал, что на самом деле это конечно не так.
