— Я ничего здесь не вижу, — крикнул Сэт, выглянув с отбитого балкона пятиэтажного дома. — Шара, а ты не могла бы точнее?
— Всё, что могу, — девушка пожала плечами.
Каин осмотрелся. Все дома в этом районе они успели осмотреть, как и то, что от них осталось. Дальше — только голая пустыня и больше ничего. Он опустил взгляд вниз, когда под ногой хрустнула кость. Двое, будто сиамские близнецы, жались друг к другу. В смерти и ридриганец вместе с хломуносцем практически неотличимы, если бы не истёршаяся военная форма.
Убрав берец с посмертно сломанного безымянного пальца ридриганца, парень небрежно оттолкнул ногой тела убитых и провёл рукой по земле, нащупывая шероховатую деревянную поверхность под слоем песка и земли. Одним рывком он открыл деревянную дверь, ведущую в подвал. В нос ударил ужасающий смрадный коктейль. Сэт, оказавшийся рядом, сморщился и закрыл нос банданой, махая рукой перед лицом.
Люди, словно перепуганные крысы, подняли чумазые лица. Свет ослепил их. Испуганные и напоминающие больше зверей, чем людей, они жались к дальней холодной стене, не зная, чего ждать от чужаков. Их можно понять: на группе не было ни единого знакомого им опознавательного знака, который мог бы причислить их к своим или врагам.
Каин спустился вниз по хлипкой лестнице и осмотрел помещение. Тридцать человек разного пола и возраста. Среди них есть те, что нужны ему. Он обвёл каждого из них взглядом, не задерживаясь, и медленно вдыхал воздух, пропитанный разными запахами. После минуты молчания парень подал своей команде знак и указал на четверых. Сэт с Тересией грубо вытянули их из толпы и потащили наверх. Каин не уходил, он всё ещё чувствовал «это». Запах грязных тел, мочи, пота, гниющей еды и тряпок мешали ему, но порывы свежего сухого воздуха врывались вниз неохотно. Он остановился на женщине, пытавшейся убаюкать младенца. Резко дёрнул её на себя, схватив за руку; встревоженный ребёнок заплакал.
— Эй! Что вы делаете! — из толпы выбежала рыжеволосая девушка и повисла на его руке. Каин скосил на неё равнодушный взгляд, ожидая объяснений. — Даже хломуносцы себе такого не позволяли. Не трогайте мать и её ребёнка! — Это не её ребёнок, — со спокойным равнодушием он наблюдал за тем, как меняется её лицо. Удивлена, сбита с толку, растеряна и смущена; её хватка ослабла. Опешив, девушка сделала полушаг назад, когда пронзительные глаза, как два янтаря, посмотрели на неё. Женщина с ребёнком что-то быстро щебетала на своём языке, она побледнела, но парень не обращал на неё внимания, только холодно бросил не отрывающей от него взгляда девушке: — Крыс не должно быть в курятнике.
Он забрал свёрток с ребёнком, практически не встретив сопротивления со стороны «матери», и пихнул его девчонке, которая решила не вовремя побыть героем и побороться за справедливость. Каин забрал женщину и потянул её за собой наверх. Она кричала, рыдала и пыталась вырваться, но это ей ничем не помогло.
В помещение спустились несколько вооружённых людей. Миротворцы Арионтаса. Они помогли напуганным выбраться из подвала и отвели их к эвакуационным машинам. Шара отправила сигнал на базу, как только они нашли людей. За это время миротворцы успели добраться в нужный сектор через расчищенную ими дорогу. Красный крест, сопровождавший их, занялся тяжело раненными. Здесь их лишь осмотрят на наличие смертельных ран, а заниматься более детальным анализом и лечением будут уже в другом месте и в другое время. Оставаться здесь по-прежнему небезопасно.
Рыжеволосая девушка перестала смотреть вслед Каину, когда один из миротворцев осторожно подтолкнул её к лестнице и помог подняться наверх. Выбравшись из подвала почти последней, она сощурила глаза от непривычно яркого света — забыла, как он выглядит, за то время, что провела под землёй. С открытым от восхищения и удивления ртом девушка смотрела на солнце, пока не услышала тихий плач.
— Т-ш-ш… — она покачала младенца, пока он тихо не закряхтел, ворочаясь в её руках, и не успокоился.
— Мисс.
Девушка обернулась на мужской голос. Мужчина тридцати лет на вид внимательно смотрел на неё. Он был в военной форме, но выше эмблемы Арионтаса значилась белая с красным повязка, — доктор.
— Это ваш ребёнок?
— Н-нет… — растерянно качнула головой.
— Дайте его сюда. Я должен его осмотреть, — и он протянул к ней навстречу руки. Девушка не хотела его отдавать; боялась. Пересилив себя, она смогла разжать руки, когда почувствовала, что мужчина крепко взял младенца. Несколько минут девушка наблюдала за тем, как доктор осматривает его, а потом отвлеклась на движение. Вдали она увидела знакомую фигуру — того самого парня, и решила проследовать за ним.
Каин волочил предательницу за собой, не давая ей возможности подняться на ноги. Длинная юбка путалась в ногах, но не спасала их от содранной кожи и кровоточащих ран. Сэт и Тересия заканчивали с последними. Из всей четвёрки, что они увели, в живых осталось двое. Другие лежали здесь же, рядом, безвольной грудой изуродованного мяса. Живые дрожали, глотали слёзы с соплями, но не смели подняться с колен. Они уже знали, какая участь их ждёт, но, даже порываясь сбежать, снова оказывались на земле. Крепкие пальцы с острыми когтями прорывают плоть, и пальцы фаланга за фалангой глубоко уходят внутрь. Дикий вопль режет по ушам. От их попыток высвободиться становится ещё хуже. Пальцы руки сжимают плечо и уходят в тело, усиливая хватку. Лица искажает гримаса ужаса и боли. Слёзы льются по щекам, из открытого рта вырываются слабые хрипы. Первым посчастливилось умереть раньше от нестерпимой боли, но эти… они держались. Пальцы крепко обвивают позвоночник, причиняя новую боль, но она кажется ничтожно малой, в сравнении с той, что приходит секундой позже: скелет натягивается, будто его подвешивают на крючках, одна ось за другой вырываются, резкое движение вниз и ломается последнее крепление — позвоночник покидает тело.
Тересия отпустила плечо мужчины вместе с позвоночником. Ни угрызений совести, ни жалости и сожаления. Она небрежно обтёрла руку и обернулась на звук шагов. Каин волочил к ним ещё одну предательницу, ставшую невольным зрителем казни. Увидев, что её ждёт, женщина забилась ещё сильнее. Она драла ногтями землю, до крови кусала губы, шепча все молитвы и просьбы, которые только знала, но после резкого поворота без промедления позвоночник покинул её тело, и она присоединилась к остальным.
Девушка, заставшая смерть женщины, вскрикнула и зажала рот ладонью. Её тело содрогалось от страха и рыданий. Троица обернулась. Сэт тихо хмыкнул, Тересия усмехнулась. Каин равнодушно и холодно наблюдал за её попытками упереться в кузов машины, чтобы найти в нём опору, пока не отвлёкся на военных. Двое пронесли мимо на носилках тело, накрытое белой простынею. Мужская рука выпала из-под неё и безвольно свисала, покачиваясь при каждом шаге. Две струи засохшей крови, как две змеи, опутали её от локтя и до кончиков пальцев.
— Восьмой, — равнодушно сказал Каин, заметив знакомый штрих-код на тыльной стороне правой ладони и чёрную надпись под ней: «OCTO». Теперь их осталось семеро. Они не безупречны — этого стоило ожидать, когда троих превратили в приманку, уменьшив их шансы на возможность выжить в свою первую вылазку. На его месте мог оказаться любой из них.
— Ты! — вскричала девушка, и Каин перевёл на неё взгляд, ощутив толчок в грудь. Она всё ещё рыдала. Рыжая копна грязных и сбитых волос спадала на перепачканное в сажу и грязь лицо, но он сконцентрировался на зелёных глазах. — Как ты можешь так спокойно убивать?! — она больше не пыталась его ударить, а испепеляюще смотрела на него. — Неужели в тебе не осталось ничего человечного…
— Мы никогда не были людьми, — ничего не изменилось в холодном и отчуждённом тоне. — Искусственный разум, созданный убивать, — холодно обрубил он и ушёл к бронемашине, где его ждали остальные. Вот так просто, будто и не слышал её.
Девушка смотрела им вслед, пытаясь понять, насколько нужно быть жестоким, чтобы отнимать жизнь настолько просто и безжалостно. Она не могла принять жестокость от того, кто призван их защищать. Они хотят мира, но способны ли они на него, когда сердца переполняет злоба?
