нор с началом великих потрясений. А потому даже простой народ может начать чудить, да пытаться урвать чужое, глядя-то на них. Потому, ни сама никуда не ходи без телохранителя, ни детей без должного пригляда не отпускай. Людей же подходящих я подыщу в кратчайшие сроки. О том можешь не переживать. — Уже не первый год гость из грядущего, ставший одним из богатейших людей России, был вынужден пользоваться услугами охраны для оберегания себя и семьи от любителей легкой наживы и подсылов конкурентов. Но то была, скорее, наглядная демонстрация готовности дать отпор. Нынче же действительно пришла пора перекрыть все подходы к своей семье надежными людьми. — Вот прямо сейчас и займусь этим делом, — встал он с дивана вслед за супругой. — А ты, главное, не переживай. В самом крайнем случае мы всегда сможем уехать в Севастополь или во Владивосток, а то и в Дальний, где уж точно не предвидится никаких, даже теоретических, угроз, не говоря уже о проблемах с потребными товарами. Чай крупнейшие наши портовые торговые города, угрожать которым попросту некому и нечем.
В последнем своем утверждении барон несколько лукавил, поскольку, и Циндао, и Формоза, и часть островов Филиппинского архипелага, располагали солидными гарнизонами германских войск, появившихся там из-за напряженных отношений с США. А германская же Восточно-Азиатская крейсерская эскадра вполне себе могла посоперничать с российским Тихоокеанским флотом, имея в своем составе полдюжины больших броненосных крейсеров, не говоря уже о дюжине, пусть сильно устаревших, но броненосцев. Но та, скорее, являлась сильнейшей головной болью англичан, тогда как с Циндао и Формозой мог получиться очень красивый ход по вовлечению Империи Цин в Антанту ради возвращения под руку Пекина данных территорий. Причем сделать это требовалось как можно быстрее, пока к данному делу не подключились японцы, все еще не теряющие надежду отторгнуть эти земли обратно для себя. Не смотря на понесенное поражение в войне с Россией и легшие на них ограничения по допустимому количеству войск, они легко могли выставить на поле боя стотысячную армию и три эскадренных броненосца, на голову превосходящие те, которые пригнали к Филиппинам немцы. К тому же для англичан с японцами это был самый верный путь к восстановлению былой военной мощи Страны Восходящего Солнца. Ведь противиться заметному усилению союзника в новой войне было бы для России слишком непопулярным ходом.
В общем, что на западе, что на востоке, Санкт-Петербургу предстояло вести не только боевые действия, но также скрытую политическую борьбу против усиления временных союзников за свой счет. Причем самыми лучшими помощниками в последнем могли стать для России, как бы это ни удивительно звучало, именно немцы. Для чего их требовалось сильно раздраконить и заставить Флот открытого моря делать то, для чего он, собственно, создавался — уничтожать английские корабли, а не прозябать в водах Балтийского моря. И потому это самое Балтийское море требовалось сделать для германских кораблей настолько негостеприимным местом, чтобы мало кто из немецких адмиралов отважился вводить в него драгоценные дредноуты даже на короткое время.
С учетом всех произошедших исторических изменений, начало боевых действий на Балтике имело совершенно иной аспект, нежели в реальности, где в 1914 году Российский Императорский Флот все еще барахтался на дне той ямы, в кою он рухнул после поражения в Русско-Японской войне 1904–1905 годов. Среди главных отличий следовало отметить наличие в составе Балтийского флота действительно быстрых и мощных, что легких, что линейных, крейсеров, тогда как в германских Морских силах Балтийского моря напрочь отсутствовали те самые броненосные крейсера, которые ныне являлись рабочими лошадками Восточно-Азиатской крейсерской эскадры. Не то, чтобы последние смогли бы внести какие-либо изменения в планы российского командования. Однако присутствие одних и отсутствие других заставляло адмиралов с обеих сторон рассчитывать на совершенно иную тактику и стратегию в битве за Балтийское море.
Нет, поначалу, в первую неделю войны, всё шло примерно по тому же сценарию — все занимались минными постановками. Российские моряки активно засеивали тысячами мин районы ЦМАП и Ирбенского пролива, тем самым начисто отрезая Финский с Рижским заливы от возможных набегов германских крейсеров, субмарин и миноносцев, тогда как немцы, на всякий пожарный заминировав все вокруг Либавы, принялись огораживать минами подходы к своей Данцигской бухте, откуда предстояло действовать легким силам Кайзерлихмарине и на берегах которой располагались мощные судостроительные предприятия. То есть было очевидно, что именно это место непременно станет первостепенным объектом атак для российских кораблей.
Изменения же пошли со второй недели ведения боевых действий. Напропалую пользуясь превосходством своих кораблей над германскими одноклассниками, ставший таки командующим Балтийским флотом вице-адмирал Эссен, рассыпал натуральную дозорную сеть южнее острова Готланд с целью отлова немецких легких крейсеров занимающихся минными постановками у российских берегов. Так 36 турбинных эсминцев, четыре легких крейсера типа «Адмирал Корнилов» и два линейных крейсера, находящихся в прикрытии своих младших собратьев по флоту, выстроились в линию от шведского острова Эланд, до подвергшегося штурму российскими войсками Мемеля, взять который требовалось для последующего построения обороны по Неману и базировании на этот портовый город, как торпедных катеров, так и подводных лодок.
Имея между кораблями расстояние, не превышающее 6 миль, весьма скоро удалось обнаружить немецкую эскадру, держащую курс на Мемель для поддержки артиллерийским огнем с моря немногочисленного гарнизона этого города, что оказалось несколько больше ожидаемого улова. Седьмая эскадра линейных кораблей в составе пяти броненосцев типа «Виттельсбах» с тремя старыми бронепалубными крейсерами в качестве прикрытия от атак миноносных кораблей оказалась бы истинным подарком для вице-адмирала Эссена, если бы не два портящих всю картину обстоятельства. Во-первых, погода стояла слишком свежая, чтобы пытаться удачно применить торпедное вооружение, отчего утрачивалась львиная доля боевых возможностей его многочисленных эсминцев. Во-вторых, у него за спиной не имелось дополнительных сил прикрытия в лице линкоров, а лезть на полдесятка эскадренных броненосцев всего двумя линейными крейсерами, было делом излишне рисковым. К тому же он не располагал точными сведениями о типе немецких броненосцев, лучшие из которых вполне себе могли дать достойный отпор паре «Измаилов». Да и никто из находящихся в здравом уме немецких адмиралов не отправил бы подобный отряд без передачи тому в прикрытие еще пары линейных кораблей, возможно даже дредноутов. Ведь это были основы тактики! А срочно вызвать всю четверку «Севастополей» для учинения показательного разгрома не представлялось возможным в виду осуществления ими в данный момент немаловажной политической миссии. Вот так и вышло, что в расставленные сети вместо ожидаемой щучки заплыла акула, «добывать» которую имеющимися силами, как-то не сильно желалось.
Тем не менее, отпугнуть подобного противника, и тем самым сорвать ему выполнение задачи, было делом важным, ведь подобные отряды просто так никто никуда посылать не стал бы. А сорванная вражеская операция — это тоже плюсик в карму.
