умерли и попали не туда, куда должны были, а в девичий рай, — ответил на это Игорь Всеволодович, улыбаясь всё шире.
— Эх, вот можно было бы иметь вторую жену, — проговорил один из Сан-Донато, слышавший их разговор. Но тут же получил длиннющую тираду от Фабианы на итальянском, выражающую негодование по этому поводу.
Тем временем девушки уже зачистили ближайшие несколько сот метров. Выбегающие им навстречу маги зачастую даже не удостаивались взгляда, а только выстрела из пушки. Плазма в них была не обычная. Она являлась одной из тайн аэрахов, живущих на стыке магии и высоких технологий.
На полную зачистку ВПП у амазонок, затянутых в чёрное, ушло не более пяти минут. И это ещё с полной проверкой всех боковых помещений, чтобы ничто не смогло сделать сюрприз удаляющимся прочь.
В самую последнюю очередь они подошли к лежащим на полу и склонились над магами.
— Этих он приказал защитить? — спросила Правая Подручная.
— Ага, — кивнула Ведущая Звена. — Судя по всему, они заражены чем-то опасным для их организма и находятся на грани смерти.
— Консервировать до выяснения? — вытянувшись в струнку, уточнила Правая Подручная.
— Выполняйте, — кивнула Ведущая Звена.
Державин не понимал ни слова из того, что говорили склонившиеся над ним девушки. Но решил улыбнуться, чтобы продемонстрировать своё расположение.
— Простите, — сказал он, обращаясь к той, которую определил главной. — Я не знаю, о чём вы говорите, но спасибо вам большое за наше спасение!
Ведущая Звена безразлично посмотрела на него, но затем всё-таки медленно кивнула.
— Спи, — сказала она на чистейшем русском языке.
А уже в следующий момент Правая Подручная законсервировала Державина-старшего, чтобы заражение не успело уничтожить жизненно-важные органы.
Коконы с виду отличались от тех, что крутил Штопор. Они были значительно элегантней.
* * *
«Аэрахи прибыли, — совершенно бесцветным голосом доложил Архос. — И провели операцию зачистки».
«Отлично! — сказал я, отступая под напором Батори. — Это же прекрасно! Я могу полностью сосредоточиться на бое!»
«Чему ты радуешься? — угрюмо спросил мой ментальный учитель. — Теперь тебе не избежать стычки с ними. А ты ещё не готов. Ты ещё совсем не готов. Тебе нужны годы, чтобы всему научиться. Чтобы стать Примархом».
«Архос, — попросил я под хохот Стивена, который уже не стесняясь подслушивал наше общение. — Ты можешь хотя бы в такой момент не бубнить?»
— Что за аэрахи? — спросил Батори, хищно скалясь. — Какие-то уникумы? Так я их препарирую, вырву их уникальную способность и скормлю своему сердцу!
«Точно! Бинго! Ты такой иногда несообразительный», — пожурил я самого себя.
Эфирное сердце, возвышающееся над нами на высоту пятнадцати-шестнадцати этажей, и было причиной того, что Стивен меня постоянно давил различной магией. Это не в маге сокрыты разные способности, а в сердце. Ему всё только передаётся через шлем. А у самого… Наверное, регенерация и бессмертие — это прям его магия. А остальное — нет.
Значит, я должен уничтожить это самое уникальное детище Кшиштофа. Я должен уничтожить эфирное сердце. Но тогда уникумы, возможно, не получат обратно свою магию, да? Вероятно, ими придётся пожертвовать. Но зато сколько народу будет спасено!
Мысли эти терзали меня невероятно, но что делать? Теперь нужно было придумать, как уничтожить этот громадный артефакт. Конечно, можно было позвать аэрахов и сюда, но тогда какая, собственно, польза от меня? В чём я — Примарх? В чём я — лидер?
Я решил закрутить воронку из стихий. Такую же, какой когда-то одолел Разумовского. Да, не оригинально, но что поделать, если это действенно? А эфирная магия тут, как я понимаю будет бесполезна. Сердце буквально пропитано эфиром. Причём таким, который мне ещё не подчинялся.
Но воспользоваться стихийной магией оказалось не так уж и просто. Батори, словно почувствовав моё настроение, активизировался. Он чуть ли не вдвое увеличил количество заклинаний, которые летели в меня. И самое плачевное, что среди них слишком много было режущих мои зеркала.
— Ты что задумал, щенок? — взвился Стивен. — Не помогут тебе ни аэрахи, ни мама, ни папа, ни все маги мира. Ты обречён, парень!
Прыгнувший между нами огромный паук даже меня сбил с толку. А уж Батори отшатнулся и потерял несколько заклинаний, которые уже готовил для меня.
— Забейся в сток, крыса! — прокричал Штопор и принялся кидаться в Стивена паутиной.
Как я понял, он решил предпринять самую эффективную технику и завернуть моего противника в кокон, в котором тот потеряет все свои магические способности.
Или он всё-таки будет их получать через шлем.
Где-то на задворках сознания у меня промелькнуло, что надо сказать Штопору про шлем. Что магия через него идёт. Что его надо сорвать с головы Батори.
Но я слишком увлёкся закручиванием смерча из четырёх стихий для того, чтобы разрушить, стереть в порошок эфирное сердце.
И не сказал про шлем.
Так что только я был виноват в том, что произошло дальше.
Я лишь искоса поглядывал в сторону Штопора и Стивена. Конечно, фамильяр снова поглотил всю запущенную в него магию. Но вот закрутить Батори в кокон он не мог. Лишь только паутина касалась одежды Стивена, как тут же теряла все свои клейкие свойства и просто опадала к его ногам.
Полагая, что фамильяр найдёт способ обезвредить противника, я вплотную занялся своим размалывающим всё и вся смерчем. В этот раз он получился даже красивее и мощнее. Несмотря на то, что силы мне катастрофически не хватало, я вложил в это заклинание практически всё, чрезмерно на него понадеясь.
Только жизненную силу свою трогать не стал, полагая, что всегда нужен резерв для возможных непредвиденных ситуаций.
— Да отвали от меня, животина! — рыкнул Батори, зашвырнул что-то в Штопора и кинулся прочь.
Естественно, Штопор ринулся вслед за ним.
Я надеялся, что он разберётся там, пока я разбираюсь тут.
На этот раз мой смерч был не трёх метров в высоту. Он был больше двадцати. Я вложил туда что-то ещё. Какую-то доступную мне магию, в которой даже не успел разобраться. Так, чисто для усиления абразивных свойств.
И как только заклинание вышло на пик силы, я пустил его на эфирное сердце. Откуда-то из-под стола, кажется, взвизгнул Кшиштоф. И хоть мне жалко было учёного, я ничего поделать не мог. Эта установка должна быть уничтожена.
Смерч соприкоснулся с сердцем.
Засиял так, что глазам стало больно. Но я не закрывал их, чтобы
