ее в воду, прижав край на моем берегу большим камнем. Большим камнем, который, судя по следу, приволокли откуда-то из глубины леса.
Борозда в земле была уже осыпавшаяся и оплывшая — она явно появилась не час назад и даже не сутки. Минимум двое, а, скорее, трое.
Кому могло понадобиться забрасывать сеть на трое суток? За это время вон даже медведи навострились таскать из нее рыбу, а рыбак так и не вернулся за ней. Странно? Еще как.
Но главное — по этой борозде можно выследить, откуда камень приволокли. А там, возможно, найдутся какие-то еще следы, которые приведут к месту обитанию рыбака. Наверняка, это какая-то деревня, или даже город. Учитывая, насколько скоропортящийся товар речная рыба, вряд ли рыбак возил ее куда-то далеко на продажу. А судя по сети — вряд ли он ее ловил исключительно для собственного пропитания.
Спасибо, рогатый. Выручил. Теперь не придется блуждать вслепую, теперь я имею хоть какое-то направление.
Демон не ответил.
Ну и ладно. Я уже привык.
Борозда в земле увела меня в чащу леса и кончилась примерно метров через двести, зато нашелся другой след — из сломанных веток и примятых кустов, которые уже частично распрямились обратно. Рыбак или рыбаки явно тащили сеть на руках — на лошади или, тем более, телегу по такой чаще просто не проехать, — вот и громили все подряд, оставляя за собой натуральную просеку. Прикинув ее направление, я пошел по ней, никуда не сворачивая и не прячась. Если посчастливится кого-то повстречать — пусть знают, что я зла не таю, и никакой опасности не представляю.
Но за полторы сотни шагов по мху, траве и корягам я никого не встретил.
Да что там никого не встретил — я даже ничего не услышал!
И, когда до меня это дошло, я даже остановился прямо на середине шага и изо всех сил прислушался.
Лес не бывает тихим. В нем всегда орут птички, стрекочут белки, шуршат листвой кабаны и змеи…
Но то в нормальном лесу. А здесь царила мертвая тишина.
Вот именно — мертвая. Будто все живое тут или вымерло, или затаилось в страхе смерти.
Может, они все меня боятся?
Лестно, конечно, но маловероятно. Ранее такой реакции от лесных обитателей я не замечал, а по лесам побегать пришлось вдоволь. Да и медведь вон не спешил от меня деру давать, а вроде как сначала даже подумывал напасть.
Что же происходит?
Ответ дать было некому, даже демон молчал. Поэтому не оставалось ничего другого, кроме как пожать плечами, вздохнуть и пойти дальше по просеке.
Которая еще через две сотни шагов наконец привела меня к деревне.
Наверное, все деревни этого мира строят по примерно одной схеме. По крайней мере, с виду она была точно такой же, как та, из которой мы с Торой воровали одежду в самом начале моего пребывания в этом мире. Никаких заборов, никаких оград и частоколов — просто лес внезапно кончился, после него — метров пятьдесят зеленой мягкой травы, и первые дома. Одноэтажные, с двускатными крышами, из дерева, из камня, а где-то из того и другого вперемежку, зажимающие между собой узкие улицы из накатанной и утоптанной земли.
И никого. Ни единого человека не было видно в этой деревне. Как будто они тоже все вымерли, следом за лесными обитателями. Но даже если они и вымерли, то совсем недавно — деревня не выглядела заброшенной. Были целы стекла в окнах, были целы распахнутые двери, редкие матерчатые навесы еще не изорвало ветром и вообще не сорвало к чертям собачьим.
Очень плохой знак, когда деревня как живая, но, сука, не живая.
Особенно если из-за домов такой деревни, откуда-то из центра, поднимается облако рассеянного черного дыма.
Мне даже есть перехотелось.
Первым делом на ум пришло воспоминание о деревне, разоренной разбойниками, которых я оставил на суд селянам. Ничего удивительного, в общем-то — там меня тоже встретила мертвая тишина и запустение.
Но там были еще и трупы в кровавых лужах. А здесь их не было. Ни трупов, ни крови, ни в виде луж, ни в виде растертых по земле полос, какие остаются, если труп зачем-то уволакивают. Значит, никто никуда никого не волок. Трупов просто не было.
На улицах, по крайней мере — не было. Не стоит исключать возможность, что все они лежат в домах.
На ум пришла когда-то давно увиденная по телевизору передача о высокогорном озере-убийце, на дне которого располагался гигантский пузырь с углекислым газом, который однажды вырвался из-под поверхности, и, будучи тяжелее воздуха, скатился по горным склонам и накрыл собой целую деревню. Больше двух тысяч человек тогда задохнулись не просыпаясь, а те, кто проснулся — так и не успели понимать, от чего умирают. Спаслось лишь несколько человек, и по их рассказам, они даже спустя много лет не могли до конца понять, что убившее их нечто нельзя было ни увидеть, ни потрогать, ни как-то ему противостоять. А те, кто явился в деревню на помощь, описывали увиденное примерно так же, как выглядело то, что видел сейчас я — ни малейшего движения и тотальная тишина, которую нарушал лишь шелест листвы.
Но на фотографиях из той деревни на улицах лежал хотя бы мертвый скот, да и местами попадались успевшие выбраться из домов, но не из опасной зоны, люди. Не говоря уже о том, что здесь явно поблизости нет никаких гор — я бы их видел отсюда.
Да что там — в конце концов, войдя в деревню с отравленным воздухом я уж точно что-нибудь бы да почувствовал! Хотя бы какое-то недомогание, или что-то типа того! Каким бы всемогущим ни был демон во мне, совсем без воздуха он меня точно не может оставить!
Не можешь же⁈
Не могу. Но если бы тут был яд, я бы его… как ты это называешь… Нейтрализовал.
То есть, яда нет?
Известного мне — нет.
Ну, мне про яды, скорее всего, известно еще меньше, чем всемогущего демону пространства. Все, что я знаю — это мышьяк и цианистый калий.
Тогда проверь все же дома. Вдруг мы оба ошибаемся.
Я обошел несколько домов, осторожно прокрадываясь в каждый, словно неопытный ворюга — а вдруг я себе все напридумывал и у них просто… Да хер знает, полчаса молчания в честь чего-нибудь! Какой-нибудь траур, вот они все и молчат и сидят по домам,
